Свиток всевластия - Мария Чепурина Страница 6

Кавальон сглотнул. Голова его закружилась, сердце застучало вдвое быстрее обычного, когда он услышал о знаменитом предке мадам Жерминьяк. Все подтвержалось. «Она! Она!» – мысленно воскликнул алхимик-осведомитель.

Он уже и сам не помнил, когда ухватился за идею разыскать свиток всевластия, когда окончательно уверовал в подлинность истории – до смерти Феру или после. Зная многие фокусы мнимых колдунов и успешно применяя их для облапошивания легковерных людей, Кавальон все же не считал алхимию, астрологию и подобные им науки абсолютным шарлатанством. Он и сам не понимал, где проходит граница между тем, что он изображает, и тем, что признает. Порой во время «мистических сеансов», призванных освободить от излишка денег карманы очередного наивного месье, Кавальон ловил себя на том, что верит в волшебный характер производимых им самим фокусов. Тем более что десять лет назад, только вступая на путь, приведший в итоге к подобному способу заработка, он интересовался магией и тайными орденами всерьез. Видимо, это юношеское увлечение так окончательно и не прошло. В конце концов, почему человек, поклонявшийся богине Удачи и уверенный в том, что однажды она приведет его к славе и богатству, не мог верить и в подлинность палестинского свитка тамплиеров?!

– Полагаю, что мадам Жерминьяк в скором времени сыграет важнейшую роль в судьбе Франции! – таинственным тоном, стараясь не выдать волнения, произнес Кавальон.

– Это какую? – спросил Пальмароль.

Осведомитель намекнул на то, что не может разбрасываться такими секретами при посторонних, и барон, не мешкая, подал слугам знак удалиться.

– Ее могут назначить генеральным контролером финансов! – шепотом проговорил Кавальон, оставшись с бароном наедине.

– Что?! Женщину?! Генеральным контролером?!

– Ну назначил же король на эту должность гугенота Неккера, – пожал плечами осведомитель. – Отчего ж не назначить и женщину? В наше время можно ждать чего угодно, сударь. Вчера Неккер, сегодня Генеральные Штаты, а завтра…

Пальмароль покачал головой. Он был по-настоящему ошарашен.

«А неплохо я приплел сюда Неккера!» – с удовольствием подумал Кавальон. Последнее время генеральный контролер сделался так популярен, что его имя было уместно в любой дискуссии. Образованные господа относились к нему по-разному, а вот толпа обожала почти поголовно. Дело в том, что при Неккере не повышались налоги. Благодаря своим друзьям, швейцарским банкирам, он создал себе репутацию умельца получать деньги из ничего.

– Вы можете дать мне ее адрес? И написать рекомендательное письмо, чтобы она приняла меня? – взволнованно заговорил Кавальон, склонившись над Пальмаролевым ухом. – Клянусь, я все разузнаю первым! И доложу вам! Пожалуйста, сударь!

Тем же вечером Кавальон велел извозчику ехать на улицу Кенкампуа: именно здесь, по словам его покровителя, обитала мадам Жерминьяк. Пальмароль говорил о строении прошлого века, украшенном по фасаду лепниной в форме херувимчиков. Отыскать этот дом удалось далеко не сразу: маленький, запущенный, унылый, он смотрелся среди прочих особняков как невзрачная служанка рядом со знатными дамами.

Велев прислуге доложить о себе и приложив к этому требованию рекомендательное письмо, Кавальон принялся осматривать небольшую залу, где оказался. Пузатые тумбочки, напыщенные кресла без единой прямой линии, ломберный столик на волнообразных ногах, галантная софа, обои, разрисованные розами и пагодами, такой же каминный экран, портреты каких-то господ в вычурных золотых рамах – и ни единого намека на современную моду, ни единого античного элемента! «Я словно попал на сорок лет назад, во времена прежнего государя!» – подумалось Кавальону. Он провел рукой по столику. Пылища. Значит, здесь давно никто не играл. Очевидно, посетители в этом доме исключение, а не правило. И на прислуге хозяйка, скорее всего, экономит.

Ждать пришлось долго. Кавальон провел около двух часов, оглядывая залу в тщетной надежде увидеть инкрустированную раковинами шкатулку, о которой говорил Феру, изучая надписи на корешках немногочисленных книг и гадая, выйдет ли мадам Жерминьяк.

Наконец она появилась – сухая, едва переставляющая ноги, со множеством морщин, которые не скрывал даже дюймовый слой пудры, наложенной на лицо, шею и грудь. Макияж был ярче, чем можно себе представить, число мушек превосходило все разумные пределы. Старомодное, поношенное платье, невероятно вытянутое по бокам и плоское сзади и спереди, должно быть, еще помнило времена маркизы де Помпадур. Высоченную прическу мадам венчал корабль, подобные которому Кавальону приходилось видеть только в далеком детстве.

Преодолев минутное замешательство, визитер соскочил с кресла и поспешил прильнуть губами к сморщенной ручке мадам.

– Так, значит, вы друг господина де Пальмароля? – произнесла хозяйка скрипучим голосом, подслеповато щурясь на Кавальона. – Вот уж не ожидала, что он однажды обо мне вспомнит!.. Зачем он прислал вас?

– Сударыня! – Кавальон постарался придать своему взгляду такие восхищение и подобострастие, на которые только был способен. – Господин Пальмароль всегда помнит о вас и шлет вам нижайший поклон! Но я отнюдь не его протеже, как вы могли подумать. И пусть мой скромный кафтан не вводит в заблуждение просвещеннейшую из парижанок!

– Но кто же вы? – воскликнула Жерминьяк, переводя мутный взгляд, в котором читались признаки старческого слабоумия, с камина на диван, а с дивана на Кавальона.

– Присядемте, мадам! Я расскажу все по порядку.

Старуха опустилась на обитый розовой материей диван и с удивлением принялась внимать истории, которую Кавальон начал, ни больше ни меньше, со своего рождения. На этот раз о Польше не было ни слова. Гость поведал, что происходит из знатного трансильванского рода, но с младенчества был отдан на воспитание чужим людям. Затем последовал рассказ о годах учебы, выборе жизненного поприща, жестоких интригах, разочаровании в людях, удивительных путешествиях…

– Но кто вы? – вновь и вновь спрашивала мадам. – Назовите мне свое имя! Ведь вы в действительности не Кавальон, как я понимаю?

– Терпение, сударыня, и вы будете вознаграждены! Быть может, через несколько минут вы сами назовете мне мое имя! А пока что вернемся к рассказу… Итак, исходив Англию вдоль и поперек, я в конце концов сел на корабль и неделю спустя оказался в Швеции.

– В Швеции! – ахнула Жерминьяк.

– Но там я не собирался задерживаться. Путь мой лежал дальше, в Россию. Прибыв в Петербург, я первым делом навестил императрицу Екатерину и сообщил ей, что собираюсь направить свои стопы в Сибирь. При дворе мне немало обрадовались. Они как раз искали просвещенного человека, не боящегося мороза, которого можно было бы направить в самый отдаленный уголок страны. Дело в том, что у императрицы зародился план цивилизовать живущих в Сибири дикарей…

– В Сибири живут люди?

– Да, мадам. И, дабы научить их грамоте, Екатерина подыскивала подходящего человека, коего и обрела в моем лице. Я заверил ее, что не пройдет и года, как ее узкоглазые подданные, одетые в шкуры животных, заговорят по-французски не хуже самого знатного парижанина. Мне выдали сани, и я отправился в путь. Каких только трудностей не пришлось мне преодолеть в течение этого путешествия! Русская зима оказалась в сто раз суровее нашей нынешней зимы, мадам! Птицы на лету падали замертво, волки обращались в ледяные глыбы, которые не мог растопить даже огонь! Впрочем, пару раз мне все же пришлось столкнуться с дикими животными. В окрестностях Москвы на мои сани набросилась стая свирепых медведей. Извозчик в страхе бежал, местные жители, вопя от ужаса, попрятались в свои шалаши. Что мне оставалось делать?! Я вспомнил каббалистическое заклинание из «Малого ключа Соломона»…