Синий, белый, красный, желтый - Лариса Соболева Страница 6

— Ты что? Это я, — сказал Глеб. — Идем.

Быстро спустились вниз, только Глеб и не думал уходить. Он достал баул, перерыл полки, забрал видеокассеты, а было их много, все не поместились. Глеб куда-то сходил, принес еще одну сумку, кое-как запихнул туда оставшиеся кассеты. Нина уже ничего не соображала, даже тогда, когда вместе с Глебом очутилась на улице. Не соображала и тогда, когда ехала в машине. Не соображала и ничего не видела. Только синий, красный, желтый, белый. Цвета резали глаза. И Валька. И труп мужчины. И кровь, много крови. И запах этой самой крови…

Только тогда, когда они подъехали к ее дому, старому дому, который давно пора занести в Книгу рекордов Гиннесса за долголетие и количество тараканов в нем, она очнулась. Выйдя из машины, Нина сделала глубокий вдох, но запах крови чувствовался в холодном мартовском воздухе. Терпкий, тягучий, приторный… Тут-то Нина и дала себе волю. Она блевала долго, упираясь одной рукой в крыло автомобиля, другой — держась за грудь. Ее выворачивало и тогда, когда уже нечего было выдать наружу. А Глеб нервно курил в сторонке, ибо помочь ей не мог. Потом Нина опустилась на ступеньку джипа и некоторое время дышала.

— Тебе легче? — осведомился Глеб.

— Кажется, — пробормотала Нина, вытираясь платочком.

— У тебя есть гараж? Надо куда-то поставить джип.

— Есть, — выдавила она и побрела к гаражу. — Только автобус туда не поместится.

Глеб делал невероятные усилия, чтобы втиснуть джип в гараж, поминутно чертыхался. Поцарапал бок. Но теперь это было неважно: джип, царапина. Нина стояла с полным безразличием, опираясь плечом о железную стену гаража. Глеб все же еле-еле въехал, закрыл гараж, не забыв прихватить сумки.

Дом Нины состоял из коммунальных квартир, основная часть жильцов люди неимущие, оттого злые. Нина открыла входную дверь, они вошли. Комнаты располагались по одной стороне длинного коридора, по другую сторону были туалет, ванная и большая кухня, где стояли столы каждого хозяина — всего четыре. Комната Нины была тридцать метров. Войдя в свою берлогу, она механически постелила на софе и раскладном кресле, переоделась в ночную сорочку и рухнула на постель, не сказав Глебу ни слова. Он догадался, что раскладное кресло предназначено для него, разделся и лег. Через минуту сказал:

— Я не помещаюсь здесь.

— А ты подожми ноги, — пробормотала Нина.

— Я подставлю стулья? — спросил он.

Нина не ответила, так как внезапно попала в черную дыру и неслась, неслась куда-то. Поначалу она пролетала яркие пятна все тех же цветов: синего, красного, белого и желтого. А потом все разом исчезло.

Голова была тяжелая, когда Нина проснулась, словно вчера напилась в стельку. Она потянулась, перевернулась на бок и тут увидела Глеба. Он смотрел в потолок. Нина сразу закрыла глаза, притворившись спящей.

В день его свадьбы не удержалась, побежала посмотреть на женщину, так легко отбившую у нее Глеба. Нина изменила внешность с помощью парика, взятого у подруги, черных очков и шляпы. Глеб все равно не смотрел по сторонам, упивался своей Валькой. А она действительно была хороша, до того хороша, что хотелось завыть от зависти. Нет, Нина не уродка, знакомые говорят, что она красивая. Но тогда у нее возник комплекс неполноценности, она ненавидела себя и Глеба, ненавидела Вальку, затмившую собой весь свет. Валька была безумно красива, из богатой семьи, великолепно одевалась, умело пользовалась косметикой, вращалась в элитных кругах. У нее было все, о чем можно мечтать. А у Нины на дорогую косметику и одежду не было средств, не было и полезных знакомств. Все, что она могла предложить, — это естественную красоту, которой никого не удивишь, скромные наряды, и тех было немного. Ну, безграничную любовь. Еще интеллект, да кому он нужен? Глебу «богатств» Нины оказалось мало. За броской внешностью Вальки он не разглядел тупую, фальшивую, похотливую самку, а Нина разглядела, отчего обида надолго выбила ее из жизни. Четыре месяца Нину преследовала одна мысль: хочу умереть. Она не могла жить без Глеба, не могла принять то, что он бросил ее, не могла тянуть копейки, а их страшно не хватало.

И вдруг на Нину свалилась манна небесная в виде наследства! Умер папа от инсульта. С папой она не контачила. Мама бросила ее и папу, бабушка забрала Нину к себе, а папа не хотел видеть дочь, напоминавшую ему жену. Куда делась мама, Нина до сих пор не знает, а случилось это давным-давно. Папа платил бабушке — маминой маме — алименты до восемнадцати лет, но о дочери знать ничего не желал. Потом умерла бабушка, оставив ей комнату в коммунальной квартире с бабульками по соседству и ни копейки денег. На похороны собирали всем домом. Было стыдно, а куда деться? Собственно, дело это прошлое, о нем не хотелось вспоминать, потому что сейчас у Нины полный порядок. Являясь единственной наследницей папы, Нина получила прекрасный дом, старенькую машину «копейку», на которой сейчас ездит, и небольшой денежный вклад. Она не стала упиваться свалившимся богатством. Правда, вступив в права наследования, первое время отъедалась. Ела и ела без остановки месяца три! Самое интересное — не растолстела! Даже не поправилась! Видимо, организм истощился настолько, что никак не мог напитаться витаминами, аминокислотами и прочими полезными веществами.

Деньги с папиной сберкнижки растаяли быстро. Что дальше? Так возник вопрос, чем заняться. Больше попадать в зависимое положение Нина не хотела, значит, надо было позаботиться о работе, а точнее, о собственном деле. Поразмыслив, Нина остановила выбор на маленьком кафе. Ведь она умеет готовить! Это и есть ее талант. Кстати, во времена нищеты ее приглашали готовить на торжества состоятельные люди по протекции приятелей, разумеется, платили. Нина умела не только приготовить исключительно вкусные блюда, но и сэкономить деньги клиентам. Экономят все, от богатых до бедных, разница лишь в количестве сэкономленных денег. Если богач покупал мяса десять килограммов, Нина обходилась шестью, и все гости млели от удовольствия, вкушая блюда, само собой ее очень ценили. А уж ее торты и десерты не шли ни в какое сравнение с производителями города. Этим и промышляла в свободное от швабры время. Безусловно, друзей интересовало, где Нина научилась так здорово готовить. «Эх, господа, — отвечала она, — из хороших продуктов только лентяй не приготовит. А вы попробуйте из одной курицы сделать пять блюд, и чтобы они были вкусными. Попробуйте из обычной каши приготовить кушанье, тающее во рту! Бедность научила меня хорошо готовить». Это была чистая правда. Нина собирала рецепты, надеясь, что когда-нибудь они пригодятся. Пригодились.

Она продала папину усадьбу и скарб, присмотрела подходящее помещение, занялась оформлением документов. Одновременно закончила бухгалтерские курсы. Бухгалтер у нее есть, только Нина хочет разбираться во всем сама. Денег хватило снять в долгосрочную аренду небольшое помещение с последующим выкупом, на ремонт, документацию, взятки чиновникам, приобретение посуды и прочих мелочей для кафе. Нина осталась жить в коммуналке. Ничего, заработает и на квартиру, теперь она в этом не сомневалась. Довольно быстро ресторанчик стал популярен в городе. Недалеко был институт, и Нина наладила выпуск дешевых и вкусных пицц, пирожков, тающих во рту, всяческих пирожных. Студенты охотно покупали ее изделия в ларьке приятеля, а пиццы заказывали горожане на дом. Вечером к ней (кафе так и называлось «У Нины») шли отдохнуть и поесть экзотических блюд. Нина разрешила трем музыкантам петь в зале и не брала с них за аренду — это ведь и ее реклама. Часто сама становилась за плиту или обслуживала клиентов, когда их было полно, — чай, не барыня. Ее по-прежнему приглашали состоятельные люди готовить изысканные блюда на торжества, когда хотели отметить праздник дома. Только теперь Нина брала с них не копейки, как раньше, а приличные суммы. Она модный повар! И пусть диплом о высшем образовании покоится в столе, зато Нина ни от кого не зависит. Доход был пока маленький, есть долги, но слава о ней бежит по городу. И штат ресторана небольшой: бухгалтер, три официантки (столиков всего пятнадцать), бармен, четыре поварихи и уборщица. Водителю за развоз пицц платит наличкой, не фиксируя эти деньги в ведомостях. Она была почти счастлива и вдруг… Глеб! Да с таким убийственным багажом на плечах!