Призрак Канта - Татьяна Устинова Страница 6

Не обращать внимания на эмоции, давить и душить их в себе Софья умела с детства.

Пожалуй, пока только хозяин был ей понятен, словно она знала его давным-давно. Знала и ненавидела. Душить эту ненависть не было необходимости, она была холодной и липкой, как забытый на балконе обойный клей. Если всё пойдет, как запланировано, она вышвырнет ненависть из сознания — поддаст ногой ведерко, и оно — тю! — улетит с балкона!

Вернулись хозяин с инженером, очень довольные друг другом. Меркурьев поискал глазами свой стакан, обрадовался, увидев его, и отправился за новой порцией джина.

Виктор Захарович рассматривал телефон, цокал языком и утверждал, что крышка держится как влитая.

— Вы пока подождите, — сказал Меркурьев, появляясь. — Минут двадцать его не трогайте.

Подошёл к двери, откинул штору и потянул чугунную рукоятку.

— Шу-уф, — сказало невидимое в темноте море, — шу-уф!..

Василий Васильевич вышел на каменную террасу, вдохнул полной грудью и посмотрел вверх. Тёмное небо проглядывало сквозь рваные облака, и даже звезду удалось разглядеть в облачном промельке. Василий Васильевич улыбнулся звезде.

Он был не сентиментален, но тут улыбнулся — соскучился. В Бухаре звёзды были яркие, крупные, близкие, будто нарисованные на театральной декорации, изображающей небо. А тут крохотные, едва заметные, дрожащие — свои.

— Вам здесь нравится?

Он оглянулся. Черноволосая Софья стояла справа, облокотившись о балюстраду террасы, и рассматривала его с каким-то, как ему показалось, практическим интересом.

— Нет, просто интересно, — продолжала она, потому что он медлил с ответом. — Здесь же ничего нет! Или у вас тут дама сердца? И вы явились на свидание?

— Я в отпуск.

— И прямо весь отпуск здесь просидите?! Выдержки хватит?

— Я закалённый, — признался Меркурьев. — Могу выдержать многое.

— В той стороне маяк. — Софья показала бокалом в темноту. — Такое романтичное место!

— Да?

Он должен пригласить её на романтическую прогулку к маяку, а не спрашивать «да» или «нет»! Почему не приглашает?

— К столу! — позвал из дома Виктор Захарович. — Семь часов, время ужина!..

— Пойдёмте? — предложил Меркурьев. — Очень есть хочется.

Софья рассердилась и сказала, что она ещё «подышит», а этот мужлан неотёсанный ушёл в дом!.. Перспектива кормёжки пересилила романтический интерес.

В столовой гостей встречала озабоченная женщина в тёмном платье и крохотном кружевном передничке. Василия Васильевича поразило, что на руках у неё были белые шёлковые перчатки.

— Наша белочка-хлопотунья, наша хозяйка, наш оберег, наш домашний гений Нинель Фёдоровна, — и Виктор Захарович поклонился женщине, очень церемонно.

Меркурьев решил, что у них, должно быть, так принято, и на всякий случай тоже поклонился.

— Будет тебе, Виктор Захарович. Проходите и занимайте любой стол, молодой человек. Только вот тот, большой, абонирован.

Виктор Захарович изменился в лице.

— Сегодня? — спросил он, и голос у него дрогнул.

Женщина горестно кивнула и заторопилась:

— Проходите, проходите!.. Мы готовим всего по две-три закуски и несколько горячих блюд, но у нас очень вкусно! Вот карточка, посмотрите, чего вам хочется!

Это действительно была карточка, а никакое не меню — вложенный в фигурного тиснения картон листок тонкой хрусткой бумаги. На листке каллиграфическим почерком выведены названия кушаний.

Меркурьев прочитал все названия и сглотнул голодную слюну.

Гости разместились в столовой следующим образом: к Кристине подсел Стас, Софья устроилась в одиночестве, а потом в дверях зашелестело, появились разноцветные блики, словно провернулся калейдоскоп с цветными стёклышками, и показалась Антипия.

— Приветствую вас, собравшиеся к трапезе, — провозгласила она грудным голосом.

Все смотрели, как она идёт к своему столу — разноцветные шелка развевались, высовывался острый носок персидской туфли, расшитой жемчугами и каменьями, летел шлейф. В столовой отчётливо запахло благовониями.

— Мне лапшу с утиной ножкой, — сказал Меркурьев домоправительнице, тоже провожавшей глазами вещунью. — И печень по-берлински с картошкой.

— С пюре, — поправила та, моментально отвлекаясь от сказочного видения. — А на закуску? Не отказывайтесь, попробуйте всего! У нас два повара, мальчик и девочка. Специально из Калининграда ездят по очереди, в училище обучаются, отличники!..

Василий Васильевич развеселился.

— Тогда салат с раковыми шейками, — решил он. — Раз уж отличники!..

— Сейчас всё, всё подадим!..

Из кухонной двери показался официант, тоже совсем мальчишка, и стал обходить гостей.

— Сегодня, — на всю комнату объявила вещунья, — нас посетит дух Иммануила Канта. Мне было видение.

— Вы не обращайте внимания, Василий Васильевич, — прошептал, усаживаясь рядом, хозяин. — Она смирная! Так, взбредает что-нибудь в голову! Но мы подыгрываем, чтоб уж она на нас не сердилась.

— Вы?

Хозяин вздохнул:

— Я и… все гости. И потом — это забавно! Я вот раньше никогда с духами не общался.

Меркурьев взглянул на хозяина.

— Да не подумайте ничего такого, Боже сохрани!.. Это же сейчас модно — гадания разные, духи, экстрасенсы. Вон у них, у магов, даже специальная конференция проходит в Светлогорске. Телевидение приехало, журналисты со всей России. И наша… — Виктор Захарович кивнул в сторону Антипии, — тоже участвует. Она признанный маг и… как бишь… забыл…

— Колдун, — подсказал Меркурьев.

— Да не-ет!..

— Вампир.

— Да ну-у-у!..

— Ведьмак.

— Медиум! — выговорил Виктор Захарович. — Что вы меня сбиваете?! Она маг и медиум! Разговаривает с духами.

— О чём? — поинтересовался инженер.

— Да вы сами всё сможете увидеть! — пообещал хозяин с энтузиазмом. — Прямо сегодня! Сеансы у нас в гостиной проходят. Мы там свет гасим, шторы закрываем, достигаем необходимой обстановки.

— Ну, за вас и за духов, — сказал Меркурьев и одним глотком допил оставшийся в стакане джин.

Он как раз доедал салат с раковыми шейками, оказавшийся превосходным, когда произошло неожиданное событие.

Антипия вдруг уронила ложку, которой ковыряла в стакане с чем-то зелёным, вскинула голову, замерла, а потом медленно подняла обе руки к вискам и сдавила голову.

— Он уже здесь, — выговорила она громко.

Меркурьев, заинтересовавшись, перестал жевать и посмотрел на Виктора Захаровича.