Наказать беспредельщиков - Алексей Наст Страница 6

Миша с отвращением смотрел на них.

— Вогнал усиленную порцию! Ха-ха! Так что еще посмотрим, чья возьмет!

— Дурак ты, Рэд! Биологию в школе изучал? Что было у тебя по биологии? Два с плюсом?

Рэд отмахнулся:

— Отстань, Молния!

— Основное правило: кто первый, тот и папа!..

— Ты первый, ты и плати алименты Ордынцеву, а у его сына будет, — Рэд, дурачась, очертил пальцем овал вокруг своей физиономии, — моя физиономия! Рэд Ордынцев! Ха-ха! А платишь ты, Молния! Ха-ха! Здорово?!

Молния сразу надулся:

— Я никогда не плачуM!

Пятачина почувствовал, что перегнул палку. Заорал радостно, словно не было перепалки с Молнией:

— Мясо-о!.. Мясо-о-о! О-о-о-о!!!

Молния опять подобрел:

— Ешь, Пятак! Шашлык изумительный!.. Значит, предлагаешь Стекляшку на хрен послать и забрать товар в счет его долга?

— Конечно, Молния… Фу-у, жара! Когда уж прохлада придет? Ад какой-то!

— Ты по делу говори!

— Что мы, пролетать из-за урода должны? Ему так и так уже от ментов не отбрыкаться.

Молния не отозвался.

Шашлык доедали молча.

Миша, глядя на жующие физиономии, тоже съел несколько кусков. Шашлык действительно был великолепный. Изумительный. Какой-то без уксуса, на естественном маринаде, на репчатом луке и травах.

Распаренное тело, пропитанное алкоголем, наполнилось неодолимой усталостью, никуда ехать, тем более в компании Пятачины, не хотелось. Но ехать предстояло по-любому, надо было шутить и улыбаться Пятачине, хотя Миша с удовольствием избил бы толстого вурдалака.

— Ну все. — Рэд отер жирные руки о пляжное махровое полотенце.

— Да, езжайте, — согласился Голубая Молния.

Миша залпом опрокинул в рот стакан прохладного кваса, бросил быстрый взгляд на баню (Галя все еще была там) и пошел вслед за Рэдом.

— Подожди меня, я переоденусь, — сказал Рэд, завернув в сумрачном холле в одну из комнат.

Миша прошел к своим вещам на диване и быстро оделся.

Когда он вышел на другую часть двора, ему уже подогнали его иномарку. Пятеро амбалов, в кожаных с заклепками жилетках и черных бейсболках, оседлав мощные «харлеи», безудержно газовали, отравляя воздух бензиновой гарью. Миша про себя усмехнулся — как им самим не противно участвовать в дурном маскараде, придуманном получокнутым Оргунковым? На улице было душно и жарко, а они вырядились во все кожаное и черное.

Жалкие, ограниченные люди — сбились в стаю и тащатся от своего мнимого превосходства над окружающими, подумал Миша.

— Вот и я. — Рэд, одетый в безрукавку, обшитую кожаными ремнями, в черных джинсах и высоких сапогах с подковками, вышел на крыльцо.

Миша отметил, что стальные скобы на сапоге, предназначенном для обреза, пусты — оружия Рэд не взял.

— Поедешь с ними или со мной? — спросил Миша.

«Харлей» Пятачины уже ждал его, но Рэд, почесав пышную шевелюру, кивнул на иномарку.

«Еще бы! — хмыкнул Миша про себя. — То ли мчаться в грязи жаре и пыли, то ли сидеть в удобном кресле и наслаждаться прохладой, нагоняемой автомобильным кондиционером».

Со двора виллы выехали рычащим кортежем — впереди три «харлея», посередине иномарка Миши и сзади еще два амбала на мотоциклах. Рэд развалился в переднем кресле, кривил губы и щелкал семечки.

— Что не поехал как все? — улыбнулся Миша, выкручивая руль.

— Надоело. Седло весь зад отбило. Старею. Хочется комфорта. Ха-ха!.. Что смотришь изучающе?

Миша снова улыбнулся — в глазах Пятачины сквозило недоверие. Он один из всей банды относился к Мише с подковыристым ехидством.

— Это не я смотрю изучающе, а ты, — сказал Миша. — Не веришь мне?

— Нет, — согласился Пятак. — Ты был ментом, а я ментов не люблю.

— Был да сплыл.

— Мент он всегда мент… А ты знаешь, как вас теперь, полицейских, называют в народе?

— Знаю, как их называют. Фашистскую оккупацию наш народ еще долго не забудет… Но я давно уже не мент. Скажи лучше, где твой знаменитый обрез?

— Какой обрез? — удивился Рэд. — Понятия не имею ни о каком обрезе!

— Все говорят про обрез.

— Не было никакого обреза. НИКОГДА! Ты что-то напутал…

— Не веришь мне… Я же с вами!

— Чем ты доказал, что наш? — Рэд сузил глаза, быстро-быстро прожевал горсть семечек и сожрал их с кожурой. — Проверка твоя еще впереди.

Миша пожал плечами:

— Проверяй. А что я сдал вам налет на подпольный цех, это не в счет?!

— Не в счет! Ты плечами не дергай. Когда я скажу: «Миша наш», тогда сможешь нос морщить, а пока будь добр…

— Рэд, ты на меня не наезжай! — рассердился Миша. — Я не мальчик для битья.

— Это ты так о себе думаешь, а я могу доказать обратное.

— Не говори гоп, Рэд!

На территорию старого кирпичного завода въехали в мрачном молчании. У полуобваленного здания склада стояла грузовая «газель» Стеклова. Иномарка Миши затормозила перед воротами. Распираемый злостью, Пятачина вывалился из машины, громко хлопнув дверью.

— Холодильник так свой закрывай! — пробурчал Миша.

Варнаки глушили двигатели «харлеев».

Из маленькой, обитой ржавым листовым железом двери показался насмерть перепуганный хозяин подпольного цеха. Был он лысоватым, сутулым, низеньким сорокалетним мужичком.

— Рэд, это вы! А я…

Пятачина не дал ему договорить — мощный удар могучего кулака подбросил Стеклова в воздух на метр. Он упал, глухо ударившись о твердую сухую землю, взмолился, вытирая кровь из разбитого носа:

— Не надо, Рэд! За что?

— Сука! — Пятачина сгреб Стеклова за грудки, нагнулся к самому лицу. — Захотел уйти? Захотел завязать?

— Ты о чем, Рэд? Ой! О-ой-ой!

Рэд наступил кованым сапогом на ладонь несчастного подпольщика.

— Это ты сам на себя настучал ментам! Я сразу сообразил! Они заметают твой цех, и ты, тварь, уходишь от выплаты оброка и процентов за бизнес!

— Нет! Что ты! Какие менты!

Рэд хлестко врезал ладонью по лицу Стеклова, и тот завалился на бок — такова была сила удара. Стеклов даже не хрюкнул, раскрывал рот, пытаясь поймать воздух, и покраснел, словно свекла.

— Нет! Оставьте его! А-а-а-а-а!!!

Все невольно обернулись — из складов выскочила насмерть перепуганная бледная женщина.

Рэд хмуро глянул на своих архаров. Они повскакивали с мотоциклов и кинулись к женщине.