Долина молчания - Нора Робертс Страница 60

Она крепко обняла его.

— У нас так и не было нашей ночи. Она не продолжалась до утра.

— У нас было несколько часов. И я буду помнить каждую минуту.

— Я жадная. И уже волнуюсь, что ты уезжаешь, а я остаюсь. И сегодня ночью не будем вместе.

И не только сегодня. Они оба понимали, что она имеет в виду не только сегодняшний день.

— У женщин Гилла есть традиция дарить мужчине что-нибудь на прощание?

— Что ты хочешь от меня получить?

— Локон твоих волос. — Киан сам удивился своей сентиментальности и немного смутился.

Но когда Мойра отстранилась, он увидел, что просьба тронула ее.

— Будешь носить с собой? Часть меня?

— Да, если ты пожертвуешь ей.

Она поднесла руку к волосам, потом замерла.

— Подожди, подожди. У меня кое-что есть. Сейчас принесу. — Снаружи донеслись трубные крики драконов. — Ой, они уже готовы. Я спущусь вниз. Не улетай. Обещай, что дождешься, пока я выйду попрощаться.

— Буду ждать.

—«В этот раз», — мысленно добавил Киан, глядя ей вслед.

Укрывшись в тени, Киан внимательно разглядывал драконов, отобранных Ларкином, и людей, которых они выбирали вместе.

Нахмурившись, он посмотрел на ком застывшей грязи, который протягивала ему Гленна.

— Спасибо, но я уже позавтракал.

— Очень смешно. Это бомба.

— Это комок грязи, рыжая.

— Да, оболочка из земли — заколдованной земли, — внутри огненный шар. Если сбросить его сверху... — Она взмахнула руками, издала свистящий звук, потом сымитировала взрыв. — Теоретически.

— Теоретически.

— Я проверяла, но не с высоты полета дракона. Ты должен завершить испытания.

Нахмурившись, Киан повертел в руках комок земли.

— Просто бросить?

— Точно. В каком-нибудь безопасном месте.

— А эта штука не взорвется у меня в руках и не превратит в факел?

— Для этого нужна скорость и сила. Но не помешает подняться повыше, прежде чем бомба взорвется. — Она приподнялась на цыпочки и расцеловала Киана в обе щеки. — Береги себя. Через пару дней увидимся.

Все еще хмурясь, он опустил бомбу в один из карманов упряжи, которую Блэр смастерила для Ларкина;

—Мы будем наблюдать. — Хойт положил руку на плечо Киана. — Постарайся не впутываться в неприятности, пока мы снова не будем вместе. И ты тоже, — обратился он к Ларкину.

—Я уже предупреждала, что надеру ему задницу, если он позволит себя убить. — Блэр ухватила Ларкина за волосы, пригнула к себе и поцеловала. Потом повернулась к Киану.

—Общих объятий не будет.

Блэр ухмыльнулась.

— Согласна. Держись подальше от острых деревянных предметов.

— Это как раз входило в мои намерения. — Он смотрел на Мойру, спешившую к конюшням.

— Я задержалась, — задыхаясь от бега, сказала она. — Значит, вы готовы. Ларкин, береги себя. — Она обняла брата.

— Ты тоже. — Ларкин сжал ее в объятиях. — По коням! — крикнул он и, улыбнувшись Блэр, превратился в дракона.

— Вот то, о чем ты просил. — Мойра протянула Киану серебряный медальон. — Отец подарил его матери после моего рождения, чтобы она сохранила локон моих волос. Я вытащила тот и положила другой.

И заколдовала, как смогла, мысленно добавила она.

Приподнявшись на цыпочки, Мойра надела медальон ему на шею. Потом — ничуть не смущаясь окружающих — обхватила его лицо руками и поцеловала в губы долгим, нежным поцелуем.

—У меня есть еще локоны, и они буду ждать тебя. Так что не делай глупостей.

Киан надел плащ, накинул капюшон и застегнулся. Вскочил на спину Ларкина и посмотрел в глаза Мойре.

— Через два дня, — напомнил он.

И взмыл в небо на золотом драконе. Остальные драконы с трубными криками устремились за ними.

Наблюдая за тем, как уменьшаются и исчезают вдали сверкающие точки, Мойра вдруг поняла, что шестеро, избранных богами, уже не вернутся из долины в замок Гилл как круг.

За ее спиной Гленна махнула Хойту, чтобы он оставил их, затем обняла Блэр и Мойру.

— Ну что, дамы, нужно собираться в дорогу, чтобы вы могли вновь встретиться со своими мужчинами.

Он жаждал дождя. Или хотя бы густых облаков, которые прикрыли бы обжигающее солнце. В проклятом плаще было жарко, как в аду, куда он в конечном итоге непременно попадет. Киан не привык к сильной жаре или к холоду.

Превращение в вампира портит человека, подумал он.

Полет на драконе, без всяких сомнений, доставлял огромное удовольствие. Но только первые полчаса. Следующие полчаса можно было любоваться зелеными полями и лесами внизу.

Но когда солнце поднялось повыше и начало нещадно палить, Киан почувствовал себя, будто в сауне, и полет превратился в пытку.

Если бы он был так же терпелив и горд, как Хойт, то до самого конца сидел бы, выпрямив спину и устремив взгляд вперед. Не обращая внимания на невыносимую жару, от которой плоть словно стекала с костей. Но они с братом-близнецом были разными даже до того, как он превратился в вампира.

Киан подумал, что можно попробовать медитировать, но потом решил, что погружаться в транс, сидя верхом на драконе, было бы слишком рискованно. Оставалось ждать, пока солнце поджарит его, словно ломоть бекона, а волшебная бомба, привязанная к Ларкину, взорвется — просто так, ради смеха.

И зачем ему эта глупость?

Ах, да. Долг, честь, любовь, гордость — этот эмоциональный груз, который тянет человека на дно, как бы он ни старался держать голову над поверхностью. Но пути назад уже нет. Это касается и полета на драконе, и переполнявших его чувств.

Боже правый, он ее любит. Мойру — «ученого» и королеву. Скромную и отважную, рассудительную и нежную. Это глупо, гибельно и безнадежно — любить ее. И более реально, чем все, что он пережил почти за тысячу лет.

Киан чувствовал на шее медальон, который она на него надела, — еще один груз. Однажды Мойра назвала его ублюдком, а потом подарила ни с чем не сравнимое счастье.

Нацелила стрелу ему в сердце, а потом извинилась, искренне и смиренно. Наверное, именно тогда он и влюбился в нее. Или заметил.

Киан внимательно разглядывал землю внизу. Хорошие поля с плодородной почвой на склонах невысоких холмов. Богатые рыбой ручьи и реки прорезают леса, в которых резвится дичь. Далекие горы с ценными рудами и мрамором. Топкие болота, из которых добывают торф.

Мойра пронесла через Пляску Богов семена апельсина. Кто бы догадался сделать такое?