Secretum - Рита Мональди Страница 60

Мы постучали в дверь. Ни звука.

– Он не спит, иначе бы ответил. Один глазу него всегда бодрствует, – прошептал мой напарник. – Это Сфасчиамонти, открой!

Мы подождали еще минуту. Ключ повернулся в замке. Дверь чуть-чуть открылась, образовав щель.

– В чем дело?

Сбир был прав. Съемщик этой комнаты был на ногах и одет, а в щель он просунул только нос. Изнутри пробивался слабый свет. Несмотря на скудное освещение, я хорошо мог рассмотреть его черты: мышиный нос, длинный и распухший, над ним пара маленьких черных глаз под густыми черными бровями. Маленький уродливый кривой ротик, из которого капала слюна, открывал ряд неровных желтых, как у кролика, зубов.

– Впусти нас, Мальтиец.

Человечек, который отзывался на это странное имя (обязанное своим происхождением тому, что он был родом с острова Мальта), сел на табуретку, не приглашая и нас сесть, что мы, однако, все же сделали, причем за неимением лучшего места уселись прямо к нему на кровать. Он зажег третью свечу, вследствие чего комната заполнилась светом и стала меньше похожей на пещеру. Я быстро осмотрелся. Комнатушка на самом деле была убогой, вся ее мебель состояла из кровати, на которой мы сидели, табуретки, на которой сидел наш хозяин, столика, шкафа, сундука и нескольких старых ящиков, в углу лежала куча старых бумаг. Мальтиец, похоже, очень нервничал. Он сидел, согнувшись и теребя пуговицу на рубашке, глазки его бегали по сторонам. Очевидно, наш визит напугал его и он надеялся, что мы исчезнем как можно быстрее. Из разговора я заключил, что их знакомство с моим спутником носит многолетний характер и у каждого с самого начала своя определенная роль: один из них – тот, кто бьет, а другой – тот, кого бьют.

– Мы помогаем одному человеку высокого чина, французскому аббату. У него украли кое-какие вещи, которые ему очень дороги. Он – гость на вилле Спада. Ты знаешь что-нибудь об этом?

– Вилла Спада у ворот Сан-Панкрацио, понятно. Она принадлежит Спаде.

– Не притворяйся дураком. Я спросил тебя, знаешь ли ты что-нибудь о краже.

Мальтиец бросил взгляд на меня, затем вопросительно посмотрел на моего спутника.

– Это друг, – успокоил его Сфасчиамонти, – считай, что его здесь нет.

Мальтиец молчал. Затем покачал головой.

– Я ничего не знаю.

– У него украли одну вещь, которую он непременно хочет получить назад. Подзорную трубу.

– Я ничего не знаю и никого не видел. Я весь день просидел тут.

– Обворованный французский аббат готов заплатить, чтобы получить свою собственность обратно. Я повторяю: она очень много для него значит.

– Извини, если бы я что-то знал, то сказал бы тебе. Я правда ничего не слышал.

Мы расстроились, но не стали дальше настаивать: искаженное страхом мышиное личико нашего собеседника, казалось, излучает нечто похожее на честность. Мы поднялись.

– Что ж, придется мне, наверное, спросить монсиньора Паллавичини, – вскользь заметил Сфасчиамонти. – Буду просить его выслушать меня. Кстати, он как раз был на ужине на вилле Спада.

Имя губернатора Рима произвело должное впечатление. Мы уже хотели уходить, как вопрос Мальтийца заставил нас остановиться на пороге:

– Сфасчиамонти, а что такое подзорная труба?

Значит, наш хозяин не знал, что такое подзорная труба. Мы ему объяснили, что это похожий на трубу оптический прибор с линзами, с помощью которых можно рассматривать предметы, как близкие, так и удаленные. Описание Сфасчиамонти было весьма примитивным и неясным, и мне пришлось помогать ему. Наконец Мальтиец признался: был такой человек, который кое-что мог знать об этом.

– Это тот, кто покупает всякие необычные вещи, которыми трудно торговать: антиквариат, разные инструменты. И он явно очень любит реликвии. Сейчас, в святой год, он здорово разбогател: Я слышал, что торговля у него идет бойко. У него есть сообщники, которые ведут переговоры вместо него, но его самого никогда не видели. Почему – не знает никто, может, он живет не в городе. Я ни разу не имел с ним дела. Его называют дер Тойче. [32]

У Сфасчиамонти дернулась щека, выдав его волнение.

– Я знаю, что он недавно купил что-то такое, похожее на подзорную трубу, которую вы ищете, – продолжал Мальтиец. – Аппарат с линзами, которые можно двигать, чтобы видеть вещи увеличенными или уменьшенными, я точно не знаю.

Сфасчиамонти кивнул: это был правильный след.

– Я не помню, кто мне сказал, – заметил Мальтиец, – но кажется, мне известно, кто купил эту штуку для него. Его зовут Кьяварино.

– Этого я знаю, – бросил Сфасчиамонти.

Пять минут спустя мы уже были на улице и отправлялись на поиски таинственных особ, которых нам назвал скупщик краденого. Сфасчиамонти посылал проклятия на голову своего информатора.

– Я ничего не знаю, ничего не знаю… Еще как знает! Только услышал имя губернатора, как тут же струсил и спросил, что такое подзорная труба.

– Он что, действительно этого не знал?

– Такие люди, как Мальтиец, – это подонки. Они скупают краденое за два гроша и продают другим. Ничего другого не умеют. Они отличаются только тем, что берут на себя риск первыми скупать вещи после кражи. Поэтому их часто считают заказчиками, но они таковыми не являются. А те, кто скупают у них, имеют более тонкое чутье на ценные вещи. Кьяварино совсем другого пошиба, он хорошо известен в преступном мире. Профессиональный убийца и вор.

Мне запомнилось выражение лица сбира, когда Мальтиец назвал имя заказчика – Кьяварино.

– A der Teutsche? Немец? Вы о нем раньше слышали?

– Конечно. О нем говорят уже столетия, – ответил Сфасчиамонти. – И особенно сейчас, в святой год…

– И что же про него говорят?

– Никто не знает, существует ли он вообще. Говорят, что он принадлежит к черретанам. Другие утверждают, что der Teutsche выдумали мы, сбиры, чтобы было на кого свалить вину, когда не удается найти виновных.

– А это правда?

– Какое там! – возмутился он. – Я думаю, der Teutsche в действительности существует, как существуют и черретаны. Только все дело в том, что никто по-настоящему не заинтересован найти его.

– Почему?

– Наверное, он оказал какую-то услугу высокопоставленным особам. Таков Рим. Он не должен быть ни слишком чистым, ни слишком грязным. Сбирам и губернатору надо показать, что они заботятся о чистоте, иначе зачем они нужны? Но грязь тоже должна быть, настоящая большая грязь, – сказал он, смеясь. – И, кроме того, ты сам видел, как легко отделался Мальтиец. Если украли что-то у влиятельной особы, он тут как тут и всегда готов помочь. В ответ на услугу губернатор не трогает его, хотя точно знает, где живет Мальтиец, и может арестовать его в любой момент.