Роковое соглашение - Михаил Март Страница 60

– Что очень странно, – хмыкнул Тюнич. – Подрывников и саперов тоже придется задействовать. Задорина повернулась к капитану.

– В связи со всеми этими мерами предосторожности, потайными дверями, охраной возникает вопрос: каким образом некий камикадзе пронес в номер такое количество взрывчатки?

– Охранник, дежуривший внизу, сказал, что они обыскивали Орлова. Но чисто символически. Распоряжение пропустить Орлова к Рогозину поступило от директора клуба, после чего он уехал домой.

Наконец-то и директор появился, представ перед следственной бригадой. Это был самоуверенный тип лет пятидесяти, полный, с прикрывавшей лысину челкой от затылка до лба. Милиция его не очень тревожила, скорее, он думал об ущербе, нанесенном зданию.

Минут пять он охал и ахал, а потом все же попал в сети следственной бригады. Долг, что называется, обязывал.

– Лев Борисыч, – окликнул его Тюнич. – Между прочим, мы вас ждем.

– И что? Видите? Это мой дом! Вам-то плевать, а здесь большие деньги вложены.

– Я даже могу сам сказать сколько. Но рулетка и шлюхи вам все сполна покрывают.

Директор с презрением глянул на Тюнича.

– А кто вы такой, собственно говоря?

– Подполковник Тюнич Станислав Ульянович, начальник отдела по борьбе с экономическими преступлениями Главного управления МВД…

– Подполковник, значит?

– Нет, если вы не хотите со мной разговаривать, то, пожалуйста. Я передам ваше досье со всеми финансовыми аферами Генеральному прокурору Российской Федерации и приложу к нему список всех ваших высокопоставленных клиентов с перехваченными видеозаписями. Помните, как в песне поется? Человек очень похожий на генерального прокурора или человек очень похожий на министра легкой промышленности. Все эти похожие уйдут в отставку, а вы останетесь голым, похожим на самого себя с большим багажом авантюр, афер с незаконным вывозом средств за рубеж и прочей макулатурой, занимавшей, как говаривал Руцкой, тридцать чемоданов.

– Хватит меня пугать. Пуганый уже. Так чем я могу вам помочь?

– Вы дали распоряжение пропустить некоего Орлова к Рогозину, после чего поторопились уехать. Выкладывайте подробности. Только не упустите деталей.

– Пройдем в мой кабинет. Я не могу смотреть на этот кошмар.

Все четверо, за исключением капитана, отправились в кабинет, а точнее, в апартаменты господина директора. Вряд ли президент страны имел такие условия для работы.

Расселись за большим круглым столом из красного дерева. Очевидно, за этим столом директор потчует своих самых дорогих гостей особыми деликатесами.

– Мне, в общем-то, нечего вам сказать. Дима Рогозин пришел ко мне недели полторы назад и сказал: «Извини, Лева, но мне надо исчезнуть из виду на пару недель. Уступи мне один из своих номеров». Я не мог отказать старому другу. Мы вместе начинали бизнес в конце восьмидесятых. Потом каждый занялся своим, но на дружбу это не повлияло. Он был членом нашего клуба. Потом он переехал сюда и жил затворником в четырнадцатом номере. Даже на улицу не выходил, поменял свой мобильный телефон, а старый выбросил. Я не вдавался в подробности. Не мое дело.

Даже жена не знала, где он находится. Пиццу ему приносили в номер из ресторана.

Вот, собственно, и все. Сегодня, когда я собирался домой, он мне позвонил сюда в кабинет и сказал: "Предупреди охрану, ко мне придет человек по фамилии Орлов.

Пусть его пропустят, и оставь мне какую-нибудь машину с шофером, чтобы ждала у черного хода". Я все сделал, как он велел. Кто мог знать о приближавшейся катастрофе. Рогозин – человек сверхосторожный. Я бы даже сказал, неуязвимый. До сих пор в толк не возьму, как это могло произойти. Бред!

В кабинет вошел человек в белом смокинге и бабочке.

– В холле находится дама по фамилии Любовская. Она сказала, что ее вызвал следователь.

– Да, это я ее вызывала, – подтвердила Задорина. Повернувшись к директору, она спросила:

– Где бы мы могли с ней поговорить?

– Открой девятую комнату, Федор, и проводи туда госпожу Любовскую.

Ксения встала, Марецкий тоже.

– Я пока останусь здесь, – сказал Тюнич. – У меня еще есть вопросы ко Льву Борисычу. Присоединюсь к вам позже.

Администратор проводил гостей в отведенное им помещение, где также стоял круглый стол, обитый зеленым сукном, в окружении стульев с готическими спинками. Над столом нависала лампа, похожая на каминный четырехугольный раструб. Идеальное место для игры в карты.

Вика появилась спустя пять минут с заплаканным лицом. Ей уже успели доложить подробности.

Тем лучше, не придется готовить ее к трагическому сообщению.

– Вы способны отвечать на вопросы? – спросила Задорина мягким, почти ласковым тоном.

– Да, конечно. Но только голова у меня плохо соображает. Честно говоря, я не верю, что Митя погиб. Может, напутали? Он же в Кисловодске.

– Присаживайтесь.

Вика скромно села на край стула и достала из своей сумочки почтовую открытку.

– Вот. Это я сегодня утром получила. Уже третья. Правда, он мне ни разу не звонил.

– Виктория Дмитриевна, я должна вас разочаровать. Факты на девяносто процентов подтверждают, что погибшим является ваш муж. К завтрашнему дню эксперты положат мне на стол отчет, и тогда мы точно будем знать все подробности. Вам же придется присутствовать на опознании фрагментов тела. Процедура неприятная, но необходимая.

Вика всхлипнула, и слезы вновь брызнули из ее глаз. Пришлось выдержать паузу, и Задорина продолжила:

– Вы можете назвать человека, злейшего врага Дмитрия Рогозина, готового убить его, не считаясь с собственной безопасностью?

Вика отрицательно покачала головой.

– Фамилия Орлов вам что-нибудь говорит? И опять та же реакция.

Марецкий достал паспорт Орлова и показал его Любовской.

– Посмотрите на фотографию. Вы когда-нибудь видели этого человека? Он из Омской области, город Усть-Каменск.

Вика глянула на фотографию и вздрогнула. Ее испуг не был поддельным. Это не могло остаться незамеченным.

– Вы его знаете? – спросила Задорина.

– Конечно. Это мой первый муж – Григорий Любовский. Но я считала, что он просто запугивает меня.

– Что вы имеете в виду?

– Около восьми лет назад его арестовали за убийство. Он отсидел семь лет и приехал в Москву.

Я уже забыла о нем – мы прожили год, даже меньше. Он подстерег меня возле работы и сказал, что он пострадал из-за Дмитрия. Будто тот убил парня руками отморозков, а его подставил, чтобы заполучить меня. Я действительно встречалась с Дмитрием, будучи замужем за Гришей. Теперь он освободился и потребовал, чтобы я к нему вернулась. Разумеется, я отказалась. У меня семья, сын, друзья, работа, а с ним меня ничто не связывает. Тогда Гриша сказал: «Я лишу тебя всего, ты останешься ни с чем. Нищая и одинокая. И я добьюсь твоего возвращения. Я ждал этого семь лет и хочу вернуться в те времена, из которых меня вырвал твой муж». Вот и все. Но я ему категорически отказала и поклялась выброситься из окна, но не вернуться к нему. Это бьшо две или три недели назад.