Тайны прошлого - Джулия Хиберлин Страница 61

Фотографиями Дженнифер были покрыты все стены, все столы и каминная полка. Это было ужасно — других слов у меня не нашлось бы. Некуда было отвести взгляд, чтобы не наткнуться на фото Дженнифер в детстве, или на конкурсе, или на выпускном.

Дженнифер была не просто красива, поняла я. Она была на пять шагов дальше определения «красотки». Большие зеленые глаза, мягкие рыжие кудри, спадавшие ниже плеч, постоянная искренняя улыбка. Я задумалась, какой же маленький недостаток сделал ее лишь финалисткой, а не королевой конкурса «Мисс Национальный Тинейджер».

— Прошу. Садитесь. — Мать Дженнифер указала мне на стул с высокой спинкой, составляющий комплект с диваном. На диване с рисунком из роз и винограда сидели седой мужчина с усталыми глазами и молодая женщина с абсолютно неброской внешностью. Оба выглядели так, словно в любой момент готовы были сбежать из комнаты.

— Я Лесли. Это мой муж Ричард и наша дочь Аманда. Аманда отпросилась с работы, чтобы приехать сюда. Ей было восемь, когда умерла наша Джен. — Я подсчитала. Значит, сейчас Аманде слегка за тридцать. И ей отчаянно не повезло расти в крошечном доме с призраком, который никогда ее не отпустит.

Повисла неловкая тишина, пока я рассматривала их троих, усевшихся рядышком на диване. Над их головами висело большое серебряное распятие — между двумя студийными фотографиями улыбающейся Дженнифер, позировавшей с запрокинутой головой. Снимки, похоже, были сделаны незадолго до смерти. И Дженнифер оказалась одной из немногих известных мне людей, для которых такая поза казалась естественной.

Рыжие волосы Лесли Куган, наверняка совершенно седые под краской, казались неестественными. Мой парикмахер говорил, что рыжий идет кому угодно, достаточно подобрать верный оттенок, но он не встречал Лесли Куган. Еще одна траурная дань Дженнифер? На пальце левой руки Аманды сиял крошечный бриллиант. Благодарение Богу, она все же выбралась отсюда. Гримаса Ричарда Кугана напомнила мне физиономию пациента с морфиновой ломкой.

И тем не менее я ощутила нечто похожее на надежду, повисшее в воздухе над диваном. Словно все трое ждали, что я сейчас, двадцать пять лет спустя, скажу им, что произошла ужасная ошибка и выловленный в реке труп принадлежал вовсе не Дженнифер.

— Как думаете, вы сможете найти убийцу спустя все эти годы? — спросила миссис Куган, жадно подаваясь вперед и спасая меня от необходимости придумывать вступительные слова.

— Я не могу вам этого обещать, — сказала я.

Ричард Куган окинул меня таким взглядом, словно я их очередное крупное разочарование в жизни.

— Хуже уже не будет. Наши жизни закончились много лет назад.

Не знаю, заметил ли кто-нибудь, кроме меня, как поджались в ответ на эти слова губы Аманды.

Ричард начал явно давно заученный рассказ об убийстве Дженнифер, в основном повторяя факты, найденные мной в Интернете. Но я не вмешивалась. Мне нужно было самой ощутить его боль — это было частью моего расследования. Хотя Сэди много лет говорила мне, что опасно вот так собирать в себя чужую боль.

— …Я говорила Ричарду, что ему стоит забирать ее, если она не возвращается к полуночи. Но Ричард говорил, что в Идабели ничего плохого не происходит. И мы просто шли спать. — Слезы застилали миссис Куган глаза.

— Расскажите мне про ее парня из университета. Того, который пропал. Вы его знали?

Миссис Куган вытащила из кармана платок и промокнула глаза.

— Нет, но он ей очень нравился. Они много болтали по телефону. Его звали Барри. Они встречались примерно пять месяцев. Дженнифер говорила, что он не любит фотографироваться, так что мы даже не знаем, как он выглядел. Полиция решила, что это подозрительно.

— А что насчет письма? — чуть слышно добавила Аманда.

— Ах да. — Миссис Куган поднялась и открыла ящик стола, забитый письмами и открытками. — Он все лето писал ей письма. Я нигде не могла их найти, когда их запросила полиция, — ни в ее комнате, ни в машине, но это пришло через несколько дней после ее смерти. В полиции сняли отпечатки пальцев, но ничего не нашли. Может, он пользовался перчатками. Вот оно.

Я попыталась не слишком жадно выхватить протянутый ею белый конверт, где уверенным почерком были выведены имя и адрес Дженнифер. Непохоже на судорожные каракули серийного убийцы молодых женщин. Без обратного адреса.

Я просмотрела письмо, занимавшее одну сторону блокнотного листа. Это была короткая забавная записка об одержимости хозяйки съемной квартиры своим пуделем, Королевой Анной Болейн. Ему нравится работать барменом на новом месте. Он скучает по Дженнифер.

Ни грамматических ошибок, ни орфографических. Судя по этой единственной улике, Барри мне нравился.

Я протянула письмо обратно, и миссис Куган аккуратно уложила его на место в ящик.

— Он подписал его шестью «Х» и десятью «О», — сказала она.

Я поднялась.

— Спасибо вам большое за то, что уделили мне время. Если я найду хоть что-нибудь, способное пролить свет на дело вашей дочери, я тут же сообщу.

— И это все? — По ее лицу расползлись красные пятна. — Вы ничего нам не скажете?

Аманда вскочила на ноги и потянула меня за собой, к выходу.

Я помедлила у двери и решила, что дело стоит риска.

— Последний вопрос. Кто-нибудь из вас знает Ингрид МакКлауд? Возможно, Дженнифер ее знала?

Все трое уставились на меня совершенно пустыми взглядами.

— Ингрид Митчелл? Женовьеву Рот?

Они покачали головами.

— Что ж, еще раз благодарю за встречу.

— Не за что, — саркастично протянула миссис Куган. — Вот уж действительно не за что.

Аманда вытащила меня за собой на ступени и захлопнула дверь чуть громче, чем нужно. Я мельком подумала о том, что ее родители запросто могут взяться за пистолет или бутылку водки в попытке избавиться от страданий. Статистика относительно пар, которые оставались вместе после потери ребенка, навевала депрессию.

— Я называю его «Домом Боли», — сказала Аманда, надевая пару дешевых темных очков, когда мы вышли на бетонную дорожку. Я заметила, что она аккуратно переступает все трещины. — Я подцепила это выражение у нашего школьного учителя тригонометрии. Он обычно приветствовал нас у входа в класс словами «Добро пожаловать в Дом Боли». Это у него смешно получалось. Мой терапевт считает, что у меня тоже звучит забавно. По крайней мере, это кажется ему позитивным знаком.

Я подумала о профпригодности терапевта, который вынужден был устроиться на работу в Идабели, но потом вспомнила, что городок выглядит благодатным материалом.

Наши машины были припаркованы рядом на улице перед домом. С зеркала заднего вида в канареечно-желтой «тойоте» Аманды свисала розовая кроличья лапка. Мне хотелось сказать ей, что я потеряла брата, но я не стала. Я не знала, что хуже: ее жизнь в этом жутком музее Дженнифер или мое существование в доме, из которого, напротив, стерты все воспоминания о Таке.