Капля яда. Бескрайнее зло. Смерть на склоне (сборник) - Джадсон Пентикост Филипс Страница 61

С деньгами вообще непонятно. Если человек способен расстаться с двадцатью тысячами долларов, чтобы отвести от себя подозрение, он может потратить и больше. Не исключено, что на сцену выйдет еще человек, у которого так же внезапно появился счет в банке.

Джон потушил сигарету в стоявшей на бюро пепельнице. Его загнали в ловушку деньги и ненависть к Муну. Если он убьет Муна, неизвестный тип почти наверняка сдаст его полиции, как бы тщательно он ни спланировал свое бегство. Если не убьет, богатый придурок расправится с ним. В письме ясно говорится: «Право тратить деньги вы получите только в том случае, если Обри Мун умрет ровно через два месяца – 20 февраля. Если этого не случится к полуночи двадцатого, а вы все-таки потратите деньги, то сами не доживете до конца следующего дня».

Джон нетерпеливо махнул рукой. Все казалось слишком мелодраматичным, чтобы в этом был какой-то смысл. Но ведь Прим существовала, а теперь мертва. Реальны ее деньги, как и его деньги. Джон не мог избавиться от пробегавшего по спине холодка. Он поселился среди роскоши «Бомонта» твердо уверенный, что является хозяином своей судьбы. Мог поступить так или иначе. Но теперь понял, что, как только взял деньги со счета в трастовой компании «Уолтхэм», загнал себя в ловушку. Как себя ни поведи, все равно в проигрыше.

«Так что, – сказал он себе, – взгляни в лицо этой абсурдной реальности, парень. До полуночи двадцатого осталось немного времени: сегодняшний вечер и еще пять дней».

Бар «Трапеция» был, словно птичья клетка, подвешен в воздухе над вестибюлем перед большим бальным залом. В этом вестибюле, окрашенном в бледный зеленовато-желтый цвет с яркими деревянными вишневыми панелями, устраивались сборища, если не требовался сам зал. Бар «Трапеция», стены которого были выполнены в виде флорентийской решетки, был популярен, потому что отличался от остального окружения. Его оформил художник школы Александра Калдера, использовав фигурки циркачей на трапециях. Они слегка покачивались от дуновения воздуха из спрятанной системы кондиционирования. Сидя за стойкой бара и смакуя превосходный сухой мартини, Джон Уилз испытывал чувство, что раскачивается все помещение, что, конечно, было иллюзией.

Мысль о том, что за ним наблюдают, заставила его обратить особое внимание на свою внешность. Джон надел новый, прекрасно сшитый смокинг с шелковым золотым каммербандом и черный, тоже с золотом, галстук. Бесстрастность – такова установка, сказал он себе. На соглядатая нужно произвести впечатление, будто он изучает территорию, чтобы выполнить свои обязательства, но на самом деле его задача – выявить того, кто за ним следит, и понять, что ему надо.

Джон чувствовал себя нереально, и это впечатление усиливало окружение – феерия цветов: зеленые в белую полоску тенты над проходами, зеленые ковры от стены до стены, витрины лучших в городе магазинов, демонстрирующие ювелирные украшения и меха, экстравагантные женские наряды, хрустальные канделябры, бесконечные зеркала, в которых он сам отражался десятки раз, блеск вестибюля и спокойный притемненный интим полудюжины кабинетов.

А публика? В вестибюле, где Джон шел от секции лифтов, находился всего один человек, по виду которого никто бы не сказал, что он готов потратить сколько угодно денег. Этот единственный человек с ним заговорил:

– Мистер Уилз?

– Да. – Джон весь напрягся. Всякий, кто приближался к нему, вызывал подозрение.

– Я Джерри Додд, сэр, детектив отеля. Мистер Шамбрен просил присмотреть за вами.

У Джона отлегло от сердца, и он потянулся за сигаретой. Додд оказался худощавым, жилистым мужчиной лет под пятьдесят. На губах профессиональная улыбка, которая не могла скрыть острый взгляд бледных, пронзительных глаз, способных в один момент проникнуть в суть окружающего. У Джона возникло неприятное чувство, будто он забыл снять с одежды ярлычок с ценой, и это скажет Додду больше, чем он бы хотел.

– Удивлен, что, несмотря на все сегодняшние волнения, мистер Шамбрен не забыл обо мне, – осторожно заметил он.

– Мистер Шамбрен никогда ни о чем не забывает, – ответил Додд. – Указал на вас в вестибюле после ленча. Смотрели новости по телевизору?

– Да. Невероятное дело. Удивлен, что полиция обнародовала сообщение.

Детектив покачал головой:

– Не было выбора. Один из приятелей Муна, тот самый тип, что пишет в рубрику «В центре Шторма». Уиллард Шторм. Читали?

– Читал. Порой очень жесткие материалы.

– Первостепенный хмырь, – улыбнулся Додд. – Мун слил информацию ему и окружному прокурору, поэтому копам ничего не оставалось, как выступить с собственным заявлением.

– Как воспринял это сам Мун? – спросил Джон, закуривая.

– С нашей точки зрения, недостаточно серьезно. Я бы на его месте не стал смеяться. Не исключено, что кто-то еще принял предложение выполнить работу за десять тысяч баксов. Вот уж не хотел бы испытать такой соблазн. – Детектив рассмеялся. – А что, было бы недурно.

– Полагаю, праздник, о котором говорил мистер Шамбрен, отменен? А я уж было разохотился сделать первые шаги в мире вашей роскоши.

– Праздник состоится, – ответил Додд. – Никому не под силу заставить Великого человека проявить слабость и показать всем, что он напуган. Если ему так угодно, пусть превращается в цель. Похороны его, не наши. Так чем могу вам помочь, мистер Уилз? Только скажите.

– Спасибо. Меня потянуло на хороший сухой мартини. Какой из баров…

– «Трапеция». Отсюда один пролет лестницы. Или можете подняться на лифте. – Детектив рассмеялся. – Только сторонитесь симпатичных девчушек. Если они без кавалеров, значит, проститутки. Расфуфыренные и растолстевшие – постояльцы. – Светлые глаза Додда затуманились. – Прим была проституткой. Не исключено, что сейчас они справляют по ней поминки.

– Удивительно, что такое заведение, как ваше, терпит у себя девушек по вызову.

– Вы еще не знаете, какие они, эти заведения, как наше, мистер Уилз. Если вас что-то задевает, запомните: когда клиент чего-нибудь хочет и готов заплатить, он может это получить. Сами же клиенты должны подчиняться единственному правилу.

– Какому?

– Не блевать на ковры в вестибюле.

Мартини в баре оказался превосходным. Бармен, круглолицый, темноволосый молодой человек, улыбнувшись, отказался принимать у Джона плату.

– Просто распишитесь вот здесь.

– Не понял.

– Распоряжение мистера Шамбрена. Он сказал, что вы дружок Тони Вейла. Классный мужик. Он был еще здесь, когда я сюда пришел. Помог освоиться. Вы тоже в гостиничном бизнесе, мистер Уилз?

– Плавучие отели, – ответил Джон, играя свою роль. – Кругосветные круизы.

– Мне бы это быстро надоело.

– Почему?

– Все равно что смотреть на Бродвее пьесу с двумя персонажами. Заранее известно, что больше никто не появится. Извините, я должен принять заказ. Меня зовут Эдди. Если что-нибудь понадобится, мистер Уилз, обращайтесь.