Эхо-парк - Майкл Коннелли Страница 62

Босх прикинул. Он знал, что чиновники штата начали снимать отпечаток большого пальца у водителей, получающих права, только в начале девяностых. Это означало, что Фоксуорт мог получить свою водительскую лицензию в конце восьмидесятых, и тогда не будет никакой возможности связать его с новыми именем и фамилией – Рейнард Уэйтс.

– Я мог бы проверить по архивам управления автотранспорта. Но эти данные я не могу получить через диспетчерскую службу узла связи. Подождем до завтра.

– Тогда завтра ты проверишь кое-что еще, – сказала Рейчел. – Помнишь беглый и поверхностный психологический портрет, который я набросала на днях? Я говорила, что даже те, ранние преступления не являлись результатом мгновенного помрачения ума. Он дорастал до них постепенно.

– Исправительное учреждение для малолетних правонарушителей? – сообразил Босх.

Рейчел кивнула.

– Если его настоящие имя и фамилия Роберт Фоксуорт, тогда ты можешь поискать какие-то записи в архивах исправительных заведений. Это тоже невозможно сделать через диспетчера.

Она была права. Согласно закону штата, архивные досье по несовершеннолетним правонарушителям строго охранялись от посторонних глаз, чтобы след детских правонарушений не потянулся за человеком во взрослую жизнь. Если бы даже Босх попросил диспетчера пробить эти имя и фамилию по соответствующей базе данных, они могли прийти совершенно чистыми, однако это вовсе не означало бы, что они безупречны. Поэтому, как в случае с информацией по водительским правам, приходилось дожидаться утра, когда можно будет добраться до архивных записей в управлении пробации [35].

– Нет, это не сработает. Его отпечатки и так уже должны были давно всплыть в базе данных. Когда детективы прогоняли через компьютер отпечатки Рейнарда Уэйтса, они должны были наткнуться на отпечатки, взятые у несовершеннолетнего Роберта Фоксуорта. Даже если данные о нем как о правонарушителе недоступны, но отпечатки пальцев человека все равно остаются в системе.

– Может, да, а может, нет. Две отдельные, самостоятельные системы. Два отдельных, самостоятельных бюрократических института. Пересечение не всегда вероятно.

Так-то оно так, но это смахивало скорее на стремление выдать желаемое за действительное, чем на реальный шанс. Босх решил пока отложить подростковый аспект расследования. Существовал шанс, что Роберт Фоксуорт вообще никогда не состоял ни в какой системе учета малолетних преступников. Босх предполагал, что эти имя и фамилия были просто еще одной фальшивой личиной в цепочке таковых.

Рейчел сменила тему:

– Что ты думаешь насчет фамильного медальона, который он заложил?

– Понятия не имею.

– Тот факт, что он хотел получить его назад, уже сам по себе интересен. Наводит на мысль, что вещь не обязательно была краденой. Например, принадлежала кому-нибудь из родственников, и парню хотелось вернуть ее обратно.

– Полагаю, тогда это объясняло бы то, почему он выругался и хлопнул дверью, – согласился Босх.

– Вот именно!

Босх зевнул. Он очень устал. Пробегал весь день как собака, а в сухом остатке – лишь сомнительные данные да куча неясностей в придачу. Это уголовное дело перегружало ему голову, давило на мозги. Рейчел, похоже, прочитала его мысли.

– Гарри, коль скоро у нас есть некий прогресс, предлагаю сделать передышку и выпить еще пива.

– Не знаю насчет прогресса, – отозвался Босх, – но я с удовольствием выпил бы пива. Только тут есть одна проблема.

– Какая?

– Пиво закончилось.

– Гарри, ты приглашаешь к себе девушку делать для тебя грязную работу, помочь разгрызть трудное дело – и все, что можешь предложить ей в награду, – это одна бутылка пива? Что с тобой? А как насчет вина? У тебя есть вино?

Босх грустно покачал головой.

– Но я уже еду в магазин.

– Отлично. А я уже иду в спальню. Жду тебя там.

– Тогда я мигом.

– Мне красного, хорошо?

– Будет исполнено.

Босх поспешно вышел из дома. Ранее он припарковал машину у тротуара, чтобы Рейчел, если придет, могла воспользоваться гаражом. Выходя из дверей, он заметил автомобиль, стоявший на противоположной стороне улицы. Этот автомобиль, серебристый внедорожник, привлек его внимание тем, что был припаркован в запретной зоне. В том месте не разрешалось ставить машины. Какой-нибудь другой автомобиль мог вынырнуть из-за поворота и столкнуться с тем, что был поставлен здесь.

Пока Босх оглядывал улицу, внедорожник вдруг, не включая фар, тронулся с места. Он двинулся в северном направлении и исчез за поворотом.

Босх быстро подошел к своей машине, запрыгнул в нее и тоже устремился к северу, за внедорожником. Он ехал так быстро, как только позволяли соображения безопасности. В течение четырех минут он проследовал по извилистой улице до светофора на пересечении с Малхолланд-драйв. Признаков внедорожника нигде не было; тот мог от перекрестка скрыться в любом из трех направлений.

– Черт!

Босх долго стоял у перекрестка, обдумывая только что увиденное и соображая, что бы это могло означать. Наконец решил: либо ничего, либо кто-то наблюдает за его домом и за ним самим. Босх решил пока оставить все как есть. Повернул налево и на безопасной скорости миновал Малхолланд-драйв до Кауэнга-Пасс. Он знал, что возле Ланкершима есть винный магазин. Гарри ехал туда, всю дорогу проверяя в зеркальце заднего обзора, нет ли за ним «хвоста».

На следующий день, примерно в девять двадцать утра у Босха появилась надежная ниточка. В архивах управления автотранспорта обнаружилась водительская лицензия на имя Роберта Фоксуорта, выданная 3 ноября 1987 года, в тот день, когда ему исполнилось шестнадцать лет и он по закону получал право на вождение. С тех пор данная лицензия никогда в Калифорнии не продлевалась, но при этом управление автотранспорта не располагало сведениями о кончине владельца прав. Это означало, что Фоксуорт либо переехал в другой штат и продлил права там, либо решил, что больше не хочет водить машину, либо сменил имя и фамилию. Босх склонялся к последнему варианту.

Адрес на лицензии 1987 года и явился той самой ниточкой. Место проживания Фоксуорта было прописано так: г. Лос-Анджелес, бульвар Уилшир, 3075, администрация по делам несовершеннолетних округа Лос-Анджелес. Иными словами, владелец лицензии находился под опекой округа, вероятно, в специальном изоляторе. То есть у него не было родителей или их лишили родительских прав, а ребенка передали на попечение округа. Указание административного учреждения в качестве адреса проживания означало, что парень либо проживал в одном из принадлежащих учреждению арестных домов для несовершеннолетних правонарушителей, либо, в рамках соответствующей программы, был помещен на воспитание в чужую семью. Босху все это было знакомо не понаслышке: в его собственной первой водительской лицензии стоял тот же адрес. Он тоже находился под опекой округа.