Цветок фикуса - Наталья Александрова Страница 62

Позвонив старухе, Юрий представился журналистом, которыйсобирает материалы о способных детях и о том, часто ли их талант реализуется вовзрослом возрасте. В частности, его интересует детский ансамбль «Звездочка».

Варвара Степановна удивилась, однако пригласила его, охотнои много рассказывала о своих девочках.

Из всех пятерых только Эля Маленко стала певицей, причемдовольно известной. Таня Ермакова самая общительная, поддерживает связь совсеми старыми подругами, да и ее, старуху, не забывает. Правда, сегодня обещалапозвонить, да, видно, забыла.

«Это плохо, что общительная, – думал Юрий. –Значит, вполне могла с кем-то из них поделиться своими подозрениями».

Он понемногу выведывал у старухи все, что можно.

Варвара Степановна была глуховата, все переспрашивала понескольку раз, но к концу разговора стала как-то странно на него посматривать.

Он понял, что чем-то вызвал ее подозрения, и решил, что состарухой тоже лучше разобраться, однако помешала не вовремя появившаясясоседка.

Так что пришлось навестить Варвару Степановну еще раз.

Он убил старуху тем же простым, бескровным способом, что иТатьяну, – надел на голову полиэтиленовый мешок, обвязал вокруг шеи иждал, пока та умрет. Мешок он нашел тут же, на кухне у Варвары Степановны, такчто орудие убийства никак не могло привести к нему.

И вдруг Юрий понял, что ему очень нравится чувствоватьвласть над человеческой жизнью, смотреть, как эта жизнь стремительно уходит,как гаснут глаза его жертвы…

Разделавшись со старухой, он составил список и началметодично работать по нему.

Первой навестил Элю Маленко, но та оказалась на гастролях.

Второй в его списке была Лена Серебровская.

Это был и легкий объект, и одновременно опасный: она, так жекак и он, работала на телевидении, поэтому подстроить встречу ничего не стоило,но риск был велик, его могли увидеть знакомые.

К счастью, все прошло удачно.

Следующей в списке стояла Настя Рубинина, но первая попыткапрошла неудачно, ему помешал Настин сосед. А потом эта шоколадница переехала вдругую квартиру, и там к ней было никак не подобраться. Она была осторожна инедоверчива, он следил за ней и знал, что она живет одна с сыном.

Чтобы не терять времени, он посетил Машу Чонишвили, но тубуквально за час до этого увезли в роддом. Роддом был дорогой, повсюду охрана,так что пока пришлось отложить Машу на будущее и более серьезно занятьсяНастей.

Тут-то и пригодились ему те адреса выставленных на продажуквартир, которые он смотрел вместе с Татьяной. Точнее, одна из этих квартир,пустующая, в доме на улице Римского-Корсакова. Ключ от этой квартиры он заранееизготовил – тайком от Татьяны сделал копию, когда принял решение устранить ее.

Позвонил в шоколадный салон, где работала Настя, и упросилпринять срочный заказ, пообещав оплатить вызов на месте по тройному тарифу. Онзнал, что на такие вызовы всегда отправляют Рубинину.

Подкараулив Настю на лестнице, оглушил и затащил ее в пустуюквартиру. Потом спустился и избавился от шофера – чтобы тот не забеспокоилсяраньше времени и не испортил всю операцию.

И вот теперь ему осталось сделать совсем немного.

Он склонился над Настей, внимательно, пристально поглядел ейв глаза. В них был страх, но еще не было отчаяния. Ну что ж, все еще впереди.Он будет следить за изменениями ее лица, за тем, как его сначала будет покидатьнадежда, а затем – и сама жизнь.

Но прежде чем приступить к финальной части спектакля, ондолжен кое-что выяснить. Собственно, ради этого он рисковал, тратил драгоценныеминуты. Если бы не эти несколько вопросов – он мог бы убить ее прямо налестнице.

– Татьяна… Татьяна не разговаривала с тобой обо мне?

– Нет… – едва слышно выдохнула девушка. – Онаничего не говорила мне… ни слова…

– А другие девушки… Эля Маленко, Маша Чонишвили… вы сними общались в последнее время?

– Нет… только с Таней мы иногда перезванивались…

Скорее всего она не врет. На пороге смерти человек всегдаговорит правду.

Юрий взял заранее приготовленный пластиковый мешок иверевочку, чтобы перехватить горло.

– Зачем… за что? – еле слышно проговорилаНастя. – Что я тебе сделала?

– Пока – ничего, – спокойно ответил Юрий. – Итеперь уже ничего не сделаешь. Именно для этого мне и приходится… приниматьмеры!

– Это ты убил Таню и Лену Серебровскую… –догадалась она. – Но почему? Ты боялся, что они… узнают и выдадут тебя?

– Татьяна меня уже узнала! – мрачно произнесубийца. – Я не хотел убивать, но у меня не было другого выхода!

– И теперь ты боишься, что я тебя выдам? Я могупоклясться… поклясться чем угодно!

– Любые клятвы недорого стоят! – ответил он,расправляя мешок. – Есть только один действительно надежный способзаставить человека молчать!

– Пожалуйста, – наконец-то в ее голосе зазвучаламольба, – пожалуйста, не делай этого! Ты же знаешь, у меня маленький сын…Дениска… он болеет, ему нужна моя забота! Что будет с ним без меня?!

Юрий на секунду замер.

Он вспомнил другого мальчика, Сережу Калганова.

Разве о нем кто-нибудь заботился? Разве его кто-то оберегал?Он был предоставлен самому себе, но ничего – выжил!

– Ничего, – бросил он, – выживет! – Ирезким, сильным движением натянул на голову Насти полиэтиленовый мешок. Затемобвязал ее шею веревочкой, чтобы не проходил воздух, и поставил на тумбочкуперед обреченной старинные песочные часы. – Смотри на них, –проговорил он властным, завораживающим голосом. – Видишь, как быстроутекают песчинки? Вместе с ними уходит твоя жизнь. Часы рассчитаны на двеминуты, и на столько же времени тебе хватит воздуха!

Настя забилась в ужасе, следя за безжалостно утекающимипесчинками, но она была крепко связана, и веревки только сильнее врезались в еезапястья, да и воздух быстрее кончался в легких от безнадежных попыток освободиться.Хотя его и так хватит ненадолго…

Вдруг убийца насторожился, прислушался к чему-то…

Где-то далеко, бесконечно далеко раздался дребезжащий,прерывистый звонок. Наверное, он звучал в этой же квартире, но сейчас все, чтонаходилось за пределами освещенного круга, все, что не имело отношения к нимдвоим, казалось далеким и бессмысленным.

Убийца досадливо поморщился и пробурчал:

– Кто это хочет мне помешать? Не дадут довести дело доконца… не дадут досмотреть спектакль…

Он бросился к двери и скрылся за ней.