Не бойся - А. Шантарский Страница 62

— Дома его нет? — поинтересовался Виктор.

— Нет, — коротко ответил собеседник, явно не расположенный к длительному разговору.

— И где прикажешь мне его искать? Ночь на дворе, — проворчал недовольный Гущин.

— Сам разбирайся! — повысил Атаман голос. — У меня срочное дело! — И он бросил трубку.

— Ты собрался уходить? — спросила вкрадчивым голосом Светлана, только что вошедшая в комнату.

— Да! Возникли обстоятельства, требующие моего присутствия, — с трудом сдерживая негодование, ответил глава семьи.

— А до утра нельзя отложить разрешение столь серьезных вопросов?

На этот раз в голосе Светланы скользила неприкрытая ирония.

— Нельзя, — в очередной раз попытался отмахнуться от нее муж.

— Тогда, может быть, поделишься своими проблемами и посвятишь неразумную спутницу жизни: куда именно ты намылился? — уже перешла на издевательский тон Света.

— Раньше тебя не интересовали подобные мелочи. Я занимался делами, а ты хозяйством. Думаю, что будет разумнее все так и оставить. — Атаман был уже на грани срыва и даже не старался скрыть этого.

На глаза супруги навернулись чуть заметные слезы, но в то же время в них светился неподдельный вызов.

— Я давно подозревала, что у тебя есть другая женщина, но даже себе боялась признаться в своей догадке, — сухо высказала она наболевшее. — Но неделю назад я видела вас вместе.

Алексей, застигнутый врасплох, усердно напрягал память, высчитывая, где именно жена могла видеть его с Крутояровой. Так уж случилось, что он любил двух женщин, которые, на его взгляд, дополняли друг друга.

— Ты имеешь в виду мою секретаршу.

Последние два года он официально являлся директором малого предприятия. Его заместителем был Марат, а остальные члены группировки занимали различные должности в этой же фирме. Они арендовали помещение в центре города под офис.

— Нет, — уверенно ответила Светлана. — Я имею в виду Ниночку, которую ты, прежде чем высадить из своей машины, поцеловал в губы.

Алексей вспомнил, как неделю назад подвез Крутоярову к базару, поцеловал, а когда она уже вышла из машины, назвал ее Ниночкой. Он тогда почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Он обернулся, и ему показалось, что одна женщина очень похожа со спины на его жену.

«Значит, это был не мираж», — подумал он про себя. Вслух же сказал:

— Ты меня с кем-то спутала.

— Как же, спутаешь тебя! Особенно твой джип, который, наверно, в городе в единственном числе.

— Ладно! Потом поговорим, — уклонился муж от опасной темы.

— Я тебя никуда не пущу, — категорично сказала Светлана и загородила своим хрупким телом дверной проем.

Алексей замер в нерешительности.

— Не вынуждай меня применить силу.

— Не пущу! — Светлана вошла в азарт, расставив ноги на ширину плеч и уперевшись руками в косяк.

— Не доводи до греха! — Алексей схватил жену за руку и, не прилагая особых усилий, втащил в комнату.

— Если ты сейчас уйдешь, то я с тобой больше жить не стану, — пригрозила женщина, схватив супруга за рукав.

— Отпусти, дура!

Алексей резко дернул руку и задел локтем по носу жены. Светлана вскрикнула от неожиданной боли, прикрыла лицо руками и опустилась на корточки.

— Сил моих больше нет! — заголосила она, смешивая брызнувшие слезы с кровью. — Завтра же уеду к родителям. — Она легла на палас лицом вниз и притихла. Лишь редкие вздрагивания тела говорили о ее страданиях. Алексей хотел было наклониться и поднять жену, но передумал, резко развернулся и вышел из комнаты.

Уже сидя за рулем автомобиля, он сожалел о произошедшей размолвке с супругой, с которой они воспитали двадцатисемилетнюю дочь, несмотря на то, что самим было только по сорок четыре года.

«Никуда она не денется», — подумал он, до отказа выжимая педаль газа и развивая бешеную скорость по уже пустеющим улицам города.

Засветившийся жезл инспектора ГАИ вывел его из оцепенения.

— Только тебя мне и не хватало, — буркнул Алексей, прижимая машину к обочине.

— Набрали дорогих автомобилей, а правила дорожного движения соблюдать не научились, — принялся читать лекцию молоденький сержант милиции.

— Заткнись, сосунок! Не вырос еще, чтобы по ушам мне ездить, — не выдержал напряжения последних нескольких часов Атаман и выплеснул накопившиеся эмоции на блюстителя порядка.

— Следите за свой речью, гражданин, — умудрился сдержать себя в рамках сержант, изучая полученные от водителя документы. — Ваша скорость — сто семнадцать километров в час вместо шестидесяти положенных, — показал он нарушителю табло ручного радара.

— Ну и в чем, собственно, дело? — грубо, но уже несколько успокоившись спросил Алексей. — Бери штраф, положенный по закону, и продолжай следить за уличным движением, а то, пока мы с тобой беседуем, пропустишь самых злостных нарушителей, — сказал он издевательским тоном.

— Аптечка у вас есть?

Милиционер старался действовать в рамках, предписанных ему уставом, но и отпускать грубияна без нервотрепки не собирался.

Водитель поздно осознал, что напрасно связался с гаишником. Он молча достал аптечку и показал ее сержанту.

— Огнетушитель!

Атаман открыл крышку багажника и кивнул на огнетушитель.

— Включите и выключите габаритные огни, ближний и дальний свет, нажмите педаль тормоза, — последовали дальнейшие команды, которые лишали Атамана драгоценного времени.

— Все? — поинтересовался вконец измотанный нарушитель.

— Практически да, — подтвердил инспектор. — Вот только штрафные талончики у меня закончились, придется составлять протокол.

На это ушло более двадцати минут.

— В следующий раз будьте внимательнее, гражданин. — И сержант протянул водителю долгожданные документы. Только вместо прав выписал временный талончик и в дополнение к нему штрафную квитанцию на максимальную сумму.

— Благодарю за добросовестную службу, — сказал на прощание Алексей с явным сарказмом.

— Встретимся, — ехидно улыбнувшись, заверил блюститель порядка. — А за водительским удостоверением вам еще придется немало побегать, — предупредил он.

Атаман едва переборол желание съездить обидчику по физиономии и вернулся к своей машине. Он остановился у самого подъезда девятиэтажки Крутояровой и, не глядя на пожилого человека, сидевшего на лавочке и с ненавистью наблюдавшего за ним, вошел в дом.

Потрепанная, поношенная и засаленная одежда наблюдателя говорила о том, что он уже давно переживает трудные времена. Чрезмерная худоба, отвисшая кожа на щеках и затравленные, впалые глаза лишь подчеркивали первоначальное впечатление, а опухшие веки и красноватый нос свидетельствовали о беспробудном пьянстве. Жалкий и опустившийся человечишка, абсолютно недостойный внимания добропорядочных граждан.