Знак алхимика. Загадка Исаака Ньютона - Филип Керр Страница 62

Ньютон встал и надел пальто и шляпу.

– Но сейчас, для начала, попытаемся понять, что на уме у мистера Скрупа.

Мы зашагали по Стрэнду, и Ньютон изложил свой план в подробностях.

– Поскольку мистер Скруп работает по золоту и серебру, закон обязывает его вести учет запасов драгоценных металлов, – объяснил Ньютон.– Для казначейства очень важно знать, сколько золота и серебра находится в стране. Я скажу мистеру Скрупу, что Монетный двор имеет право проверить его учетные книги. Скажу, что намерен заняться этим лично, чтобы свести к минимуму неудобства для его бизнеса. Когда я объясню ему, что подобные проверки часто занимают целый день, но сам я рассчитываю закончить дело за час, мистер Скруп с радостью согласится нам помогать. И пока он будет занят тем, чтобы мне угодить, у вас появится возможность улизнуть и изучить книги в его библиотеке. Так мы узнаем, есть ли у него Тритемис.

– А закон, на который вы ссылаетесь, действительно существует? – спросил я.

– Относительно прав Монетного двора? Как это ни печально, нет. По большей части мы сами придумываем себе полномочия. Конечно, как представитель закона, я могу получить ордер на проверку его учетных книг. Но это придаст нашим действиям совсем другую окраску, ведь мы должны сделать вид, что хотим помочь Скрупу, чтобы он считал нас друзьями.

Мы прошли по Темз-стрит, затем по вонючему мосту Флит вместе с многочисленными женами рыбаков – здесь я купил устриц на три пенса, чтобы перекусить на ходу, – и далее по Флит-стрит и Стрэнду. Я попытался заговорить о мисс Бартон, но стоило мне упомянуть о ней, как Ньютон быстро сменил тему, и у меня осталось ощущение, что я нанес ей самую глубокую обиду за всю ее жизнь. Во всяком случае, так я подумал. Позднее у меня сложилось впечатление, что он не хочет говорить о своей племяннице совсем по другой причине.

Через час мы уже входили к мистеру Скрупу, чье заведение находилось возле Мейпоул у перекрестка с Друри-лейн. Наше появление привело мистера Скрупа в замешательство, и это доставило удовольствие Ньютону, который считал, что человек, не окончивший его университет, почти наверняка мошенник. К тому же это оправдывало Ньютона в собственных глазах, ведь он пренебрегал Скрупом, когда являлся его наставником.

Получив вполне правдоподобное объяснение причин нашего неожиданного визита, Скруп отвел нас в кабинет, не переставая ворчать, что для человека, занимающегося его бизнесом, существует невероятное количество запретов и ограничений и он с удовольствием отправил бы в Бедлам тех, кто придумывает такие законы.

– На все существуют инструкции и налоги, – пожаловался мистер Скруп.– Если не за окна, то за похороны или свадьбу. Как жаль, что срок хождения монет старой чеканки подходит к концу, ведь новых произведено так мало.

– Монет чеканят вполне достаточно, – возразил Ньютон.– Предполагается, что в этом месяце выпустят триста тридцать тысяч фунтов серебряных монет. Проблема состоит в том, что люди придерживают новые монеты, рассчитывая, что их стоимость повысится.

– Да, я про это слышал. Мне кажется, я понимаю, что значит быть евреем, поскольку ювелиров в нашем городе очень часто подозревают в тайных накоплениях. Но я спрашиваю у вас, доктор, как человек может иметь успешное дело и выполнять заказы клиентов без запаса золота и серебра? Резервы необходимы, в противном случае дело можно закрывать.

«Вопрос только в том, что следует считать необходимыми запасами», – подумал я.

– Что ж, сэр, давайте посмотрим ваши учетные книги, – сказал Ньютон.– А потом мы оставим вас в покое, поскольку мне все это нравится не больше, чем вам. Когда я покинул Кембридж, чтобы приступить к своим новым обязанностям на Монетном дворе, мне и в голову не могло прийти, что я буду заниматься подобными вещами.

– Да, это ужасно неудобно и даже оскорбительно.

– Я пришел лично, – сдержанно сказал Ньютон, – поскольку хотел избавить вас от встречи с этими мошенниками. Впрочем, я вижу, что вы готовы потратить целый день на общение с одним из бейлифов. Похоже, вы предпочитаете тщательную проверку дружескому взгляду старого друга и коллеги по Тринити.

И с этими словами Ньютон развернулся и направился к выходу.

– Пожалуйста, подождите, сэр, – взмолился Скруп, чьи манеры вновь обрели вкрадчивость.– Вы совершенно правы. Я не оценил услугу, которую вы готовы мне оказать. Прошу меня простить, сэр. Просто мои мысли сейчас заняты совсем другими проблемами, к тому же я остался без слуги. Но я вижу, что другие дела могут подождать. Для меня большая честь, что вы будете инспектировать мои учетные книги, доктор Ньютон.

Скруп завел Ньютона в другой кабинетик, где было так мало места, что я попросту не смог за ними последовать и остался снаружи. Как только я услышал, что Скруп пустился в многословные объяснения, я извинился и начал осматривать дом.

Не вызывало сомнений, что Леджер Скруп был человеком богатым. Стены украшали многочисленные гобелены и картины, а мебель выдавала вкусы человека, проводящего много времени за границей. Имелось здесь и некое подобие библиотеки, состоящей из нескольких книжных полок, рядом с которыми стоял ужасно запыленный переплетный пресс; однако у меня не было времени на его изучение, поэтому я подошел к полкам и принялся просматривать корешки книг, расставленных по алфавиту. Очень скоро я нашел «Полиграфию» Тритемиса. Я вытащил книгу и открыл ее в надежде, что мистер Мейси мог ее надписать, но ничего не нашел и уже собирался поставить книгу на место, когда мне пришло в голову осмотреть остальные книги. Здесь оказалось много работ по алхимии, и я покинул библиотеку в твердой уверенности, что подозрения Ньютона верны: Скруп действительно имеет какое-то отношение к убийствам в Тауэре.

Именно в этот момент я совершил удачное открытие. Выходя из библиотеки, я свернул не туда и оказался у выхода во двор, окруженный с трех сторон одноэтажными деревянными постройками. Над ними поднимались высокие трубы, которые с улицы было невозможно увидеть.

Я пересек двор и вошел в одну из мастерских, показавшуюся мне ужасно похожей на плавильни в Тауэре, с открытой топкой и разнообразными кузнечными инструментами. Меня это не удивило, ведь мистер Скруп был ювелиром. Однако меня заинтересовали предметы, которые мистер Скруп здесь выплавлял, поскольку повсюду лежали тарелки, кувшины и кружки из сплава олова со свинцом, а также формы для плавки. Некоторые изделия были еще теплыми – видно, недавно отлитыми; другие уже успели упаковать в ящики с официальными печатями Военно-Морского флота.

Сначала мне показалось странным, что Скруп снабжает посудой флот, но потом я вспомнил, что многие мастера добровольно изготовляют вещи для армии, воюющей во Фландрии, и что посуда нужна ей не меньше, чем пушки и снаряды.

Я уже собирался покинуть мастерскую, когда мой взгляд упал на лежащие на земле пустые мешки Монетного двора, в которых перевозят деньги. Когда мешки наполняются серебряными монетами, их продают на Монетном дворе, и далее деньги распространяются случайным образом, ведь у нас нет заведения, занимающегося официальным обменом денег. Почти все англичане считают, что в этом состоит главный недостаток перечеканки. На подозрения меня навела близость этих предметов с топкой – пустые мешки из-под денег и посуда из сплава олова со свинцом. Более внимательно осмотрев одну из тарелок, я поскреб ее кончиком шпаги и сразу же обнаружил, что олова там лишь тонкий слой, а под ним – чистое серебро, полученное от переплавки серебряных монет, которые Монетный двор с таким напряжением чеканит.