Доктор Ф. и другие - Вадим Сухачевский Страница 63

…Таким образом, по мнению Генеральной прокуратуры, версию о том, что гибель советника по вопросам внутренней безопасности Г.Г.Севрюговского была каким-то образом связана с его профессиональной деятельностью, как и версию о том, что он стал жертвой террористического акта, пока следует считать крайне маловероятной…

* * *

Строки, выброшенные из набора газеты "***"

…По сведениям нашего спецкора Ю.Маменкова, никакого столкновения между "Камазом" и "Мерседесом" советника президента Г.Г.Севрюговского, как и никаких других автоаварий в тот вечер на …сском шоссе вообще не было…

…витающие в медицинских кругах ЦКБ слухи о пуле, якобы извлеченной из правого предсердия…

…Так до коих же пор, занимаясь византийскими интригами и держа весь наш народ в неведении…

* * *

По факсу

…Также Министерство печати и информации напоминает редакции газеты "***", что срок ее лицензии истекает…. будущего года…

…в связи с чем…

* * *

Из газеты "***"

…трагической кончины нашего специального корреспондента Юрия Маменкова…

…Многажды рисковавший жизнью на полях сражений в Чечне и Югославии, молодой журналист стал жертвой всего лишь пьяного забулдыги, вонзившего свой роковой стилет…

…Светлая память о нашем товарище, дорогом друге…

…принести свою благодарность Администрации Президента, выделившей для семьи нашего дорогого друга двухкомнатной квартиры и денежной субсидии в размере…

Все члены редколлегии

* * *

— Говоришь, долго не мучился?

— У Готлиба это поставлено: в правое предсердие – там уж никаких вариантов.

— М-да… А мужик-то был… вроде ничего такого за ним и не заподозришь…

— А вертолеты навстречу кто вызвал? Двурушник чистой воды!

— Да кто сейчас не двурушник, ты, что ли?.. Сиди, сиди, не дергайся, шучу!.. Вообще – рисковый был малый. В теннис у самой сетки играл…

— Доигрался…

— Оно так… Семье помогли?

— Акции, дачи – все им. Тут никаких не будет…

— Ну-ну… Говорю – малый был ничего… Как этого, говоришь, — что в правое предсердие?

— Готлиб. Он же майор Судаков.

— Судаков… А это отчего же – Готлиб?

— Традиция…

— Ладно, давай этому своему Готлибу-Судакову подполковника – и туды его?..

— Куды?

— А где он там у тебя был?

— В Центральной Африке.

— Во-во, туды его… А то, понима-ашь, — в правое предсердие! У нас таких своих!..

— Слушаю-с!.. Разрешите?..

— Да стой!.. Прыткие они какие, понима-ашь!.. В правое предсердие… Комару яйца на лету отстрелить!.. А помянуть покойного?.. Ну-ка, по полной…

— Слушаю-с!

— И генерала Серегу помянуть. Тоже крепкий был мужик. Подачи с лёту брал.

— Так он же, ей-Богу, сам себя…

— А тебе помянуть жалко? Не православный, что ль?.. Вот так, по полной, по полной…

— Слушаю-с!

* * *

…В соседнем кабинете, куда нас с Лизой провели, их было двое. Одного я сразу окрестил про себя "Держимордой", а другого "Обходительным".

— Вот сюда. В кресла, — неприятным, каким-то стреляющим голосом приказал "Держиморда". — И побыстрее. Совсем мало времени.

— Однако же, — поспешил подмаслить его грубость "Обходительный", — не настолько мало, чтобы вы не могли расположиться со всем удобствием… Хотя каждая секунда воистину драгоценна.

Выглядели они тоже соответственно. "Держиморда" был прям, как столб, и лицо его с ничего не выражающими глазами казалось вырубленным из деревяшки неумелой рукой кустаря. В свою очередь, "Обходительный" скорее напоминал собою торт, такой большущий кремовый торт с приклеенной к нему пряничной улыбкой. Уселись оба они в кресла только после нас и тоже каждый на свой манер: "Держиморда" притулился на самый край, держа спину совершенно перпендикулярно, "Обходительный" же заполнил собою кресло целиком, и, казалось, заполнявший его крем сейчас начнет расползаться по подлокотникам.

— Вам известно, — сказал "Держиморда", держа нас под прицелом суровых глаз, — что Президент…

— Да Господь с вами! — вклинился "Обходительный". — Ну откуда, скажите на милость, нашим дорогим гостям это может быть известно?!.. Короче говоря, нынешней весной Президент будет баллотироваться на очередной срок…

— Но ведь… — попытался вставить я.

— Па-апрашу без реплик! — рыкнул "Держиморда". — И без лишних разговоров!

— Ну-ну… — утихомирил его "Обходительный" (кажется, он все же был тут за старшего) и вновь повернулся всеми своими кремами к нам. — Понимаю, понимаю! — затараторил он. — Конституция, и все такое… Но существует, между прочим, и воля народа, прямого, так сказать, источника власти! Тут, право, не нам с вами решать! И тут уж мы как-нибудь без ваших советов, простите великодушно…

"Держиморда" не преминул поддакнуть:

— Да уж как бы нибудь…

— Однако… — продолжал "Обходительный". — Существует все-таки некоторое небольшое "однако", навроде как, знаете, бывает, эдакой крохотной соринки, невзначай залетевшей в глаз… — На миг он примолк, и его пряничная улыбка скукожилась в утиную гузку.

Чтобы прервать зависшую паузу, "Держиморда" весьма красноречиво постучал костяшками пальцев по циферблату своих "Ролексовых" часов.

— Да, да! — "Обходительный" выдернулся из секундной задумчивости. — Одна небольшая загвоздочка, которая может весьма, весьма, так сказать…

— Как ложка дерьма! — со всею прямотой бросил в пространство "Держиморда".

От этих слов "Обходительный" передернулся всем своим кремом, однако нехотя подтвердил:

— М-да… выражаясь фигурально… Дело в том, что наш Президент, в отличие от прочих, порой придает значение вещам, на которые иной просто-напросто с легкостью бы наплевал. Но в том, видимо, и есть вся разница, которая существует между влакущими жизнь, вроде нас, грешных, и теми, кто восподнят над нею судьбой…

В этот миг что-то скрипнуло в стенных часах. Часовая и минутная стрелка вот-вот готовы были слиться, обозначая конец этих проскочивших, словно в тумане, суток.

— Господи! — тоже взглянув на часы, засуетился "Обходительный". — Уже совсем-то осталось!.. По сути, только эта ночь!.. Вам хоть ведомо, какое нынче число?

— По-моему… тридцатое декабря… — За последними событиями я уже почти утратил счет времени.

— Именно! — подхватил тот. — И стало быть, завтра… да уже практически сегодня?..