Афера - Мэтью Кляйн Страница 63

Но кто?

В глубине души я знаю, но надо во всем убедиться, прежде чем действовать.

Оставив скальп Питера на помойке, мы едем в офис.

— Джессике ни слова, — прошу я Тоби.

— О чем?

Он прекрасно понимает, о чем, но хочет, чтобы я сказал это вслух.

— Не говори ей о Питере.

Я не хочу, чтобы Джесс знала, поскольку не уверен, сможет ли она выдержать такую новость. Я не могу позволить Джессике выйти из себя и наломать дров. Иначе это может плохо кончиться и для нее, и для меня.

— Знаешь, пап, — отвечает Тоби, — по-моему, ты должен рассказать ей правду.

— Ты так думаешь? Ладно, учту.

Сын в ответ молчит.

Добравшись до офиса, мы застаем там Джесс. Она не здоровается. Все еще злится.

— Я написала пресс-релиз, как ты и просил, — говорит Джессика, протягивая мне лист бумаги.

ПАЛО-АЛЬТО, 28 августа. ПР-Ньюс.

Компания «Галифакс протеин продактс» заявила сегодня о реорганизации и смене стратегического курса. Компания, чьи акции представлены на бирже в течение последних семи лет, зарекомендовавшая себя в роли поставщика продуктов питания, заявила о смене названия на «Зип Интернет маркетинг» и намерениях стать ключевым игроком в сфере электронной коммерции и сбора контента. Компания откроет Интернет-портал с целью осуществления межкорпоративной электронной торговли и продвижения технологий электронной коммерции…

К концу параграфа текст читается все медленнее и медленнее: такое чувство, словно я увязаю в болоте. Дальше я читать не могу.

— Прекрасно. Разошли по новостным агентствам.

* * *

Пресс-релиз — прикрытие, отвлекающий маневр. Ведь потом люди начнут задавать вопросы. Их заинтересует, каким же образом цена акций этой компании поднялась с трех центов до десяти долларов всего за несколько дней?

К счастью, любой любопытствующий обнаружит пресс-релиз, в котором объясняется, что компания «Галифакс протеин» стала теперь «Зип Интернет маркетинг», что производство рыбьего жира превратилось в «межкорпоративную электронную торговлю» и «сбор контента». Взлетевшие до небес котировки акций посчитают очередным примером Интернет-мании, а никак не свидетельством стомиллионной аферы.

* * *

Половина девятого утра. Я сижу за столом в ожидании Напье. Жду, когда афера наконец закончится. Я чувствую, что Джессика стоит у меня за спиной.

— Знаешь, странно как-то все это, — говорит она.

— Что именно?

— Вот, погляди.

Она наклоняется к клавиатуре. Ее грудь едва касается моей спины. Подозреваю, она делает это специально, словно говоря: «Вот что ты теряешь».

Я закрываю глаза и пытаюсь представить, как мы с Джесс окажемся в одной постели после того, как все закончится. Но может ли все это кончиться?

— Видишь? — спрашивает она.

Я возвращаюсь из своих мечтаний. Она вывела на экран статистику по акциям нашей протеиновой компании.

— И что?

— Цена уже растет. За последние двадцать четыре часа она выросла с трех центов до пяти долларов.

— Это из-за пресс-релиза. Клюнули на межкорпоративную электронную торговлю.

— Он еще не попал в новостные ленты. Его опубликуют через полчаса.

— Странно, — удивляюсь я.

— Кому взбрело в голову платить пять долларов за ничего не стоящие акции компании по производству рыбьего жира?

— Хороший вопрос, — отвечаю я.

Вам знакома афера с бесценной дворняжкой?

Сценарий следующий. В бар заходит парень с собакой. Он говорит бармену:

— Послушай, ты мне не поможешь? У меня сейчас собеседование, я поступаю на работу. Ты мог бы приглядеть за моей собакой? Я через час вернусь.

Бармен, конечно, соглашается.

— Но учти, — добавляет хозяин собаки, — она выиграла не один конкурс, так что ты уж не спускай с нее глаз, ладно?

После чего парень уходит.

Спустя несколько минут в бар заявляется хорошо одетый мужчина. С «Ролексом» на запястье и в дорогом костюме. Явно богатый. Взглянув на пса, он говорит:

— Боже мой, какая красивая собака. Как две капли воды похожа на Маффи, с которой я играл еще ребенком. Как бы я хотел такую же собаку для своего сына. Послушайте, — подходит он к бармену, — давайте я куплю ее у вас. Только назовите цену. Тысяча долларов? Впрочем, нет. Две тысячи.

— Прости, дружище, не могу. Собака не моя. Но хозяин вернется через час.

Богач глядит на свой «Ролекс».

— Через час? Я не могу так долго ждать. Вы не могли бы сделать мне одолжение? Вот моя визитка. Передайте ее, пожалуйста, хозяину собаки. Пусть он мне позвонит.

— Конечно, — соглашается бармен.

Богач уходит.

Через час возвращается хозяин собаки. Он весь в слезах.

— Все кончено, — рыдает бедняга. — Меня опять не взяли. Мне нечем платить за квартиру. Как же теперь жить? Мне даже вот его, — парень глядит на пса, — кормить нечем.

Потом он поворачивается к бармену:

— Послушайте, не сочтите меня наглецом, но собаке вы вроде нравитесь. Почему бы вам не оставить ее себе? Купите ее, пожалуйста. Буквально за несколько сотен. Что скажете?

Бармен оказывается перед выбором. Он может либо рассказать о незнакомце, готовом отдать за собаку две тысячи долларов, либо же оставить это в секрете. Большинство выбирает второй вариант.

Бармен соглашается выложить несколько сотен за собаку. Он уверен, что сможет позвонить денежному мешку и перепродать ему пса за пару тысяч.

Деньги отданы, и хозяин собаки уходит.

Бармен слишком поздно узнает, что ему оставили несуществующий номер телефона, а собака, за которую он заплатил триста долларов, как ни печально, — обычная дворняжка, бесплатно взятая мошенниками из приюта.

Пора мне продать свою дворняжку за куда бо́льшие деньги, чем она стоит.

Напье появляется в девять утра. На этот раз без охранников, как мы и договаривались.

Он идет по коридору, довольно потирая руки.

— Ну, давайте сделаем миллионов сто, — говорит он.

Он заходит в комнату для переговоров, оглядывается, замечает Тоби с Джесс и спрашивает:

— Кто умеет обращаться с этой штукой?

— Я все сделаю, — отвечаю я.

Я подхожу к стене и опускаю экран проектора. Под столом нащупываю нужную кнопку и врубаю компьютер. Тоби включает проектор.