Гений - Джесси Келлерман Страница 64

— В последнее время мы добились больших успехов, используя инсулин, — рассказывает доктор Санта. — Вам, вероятно, будет приятно узнать, что благодаря вашим вложе…

— Мне будет приятно узнать, где моя дочь, — отвечает Берта.

Остаток пути они проходят в молчании.

Но не в тишине. Стены цементные и покрыты штукатуркой, приглушающей звуки. И все же с других этажей, из других помещений звуки просачиваются. Ужасные звуки. Вопли, и рыдания, и хохот. У Льюиса волосы дыбом встают. Звуки, которые человек, по идее, вообще не может издавать. Льюис и раньше их слышал, ведь он бывал здесь. И всегда они его страшно нервировали. Нет у них дочери, есть только сын. Берта столько раз повторила и заставила его повторить эту мантру, что он поверил. И потому каждый приезд сюда ужасает снова и снова.

Их дитя, их настоящее дитя, Дэвид, растет умным и красивым мальчиком. Образцовый сын. В тринадцать лет Дэвид уже самостоятельно прочитал Гете, и Шиллера, и Манна на немецком, Мольера, Расина и Стендаля на французском. Он играет на скрипке, у него хорошие способности к математике, особенно если в условии задачи говорится о деньгах. Конечно, есть недостатки и у домашнего образования. Дэвид неуверенно чувствует себя, общаясь с другими детьми. Однако со взрослыми он держится очаровательно спокойно и вполне способен поддержать разговор с собеседником на тридцать лет старше его.

Нечего даже и сравнивать их. С девочкой — никакой надежды. Какая тут может быть надежда? Берта для себя все решила, мгновенно и без колебаний. Вырвала ребенка из сердца. А Льюис вот не смог. Но и сделать ничего не сделал, только без конца жалел себя. И ради чего все эти страдания? Девочке он уж точно ничем не помог.

Слава богу, хоть Дэвид в Европе, гостит у родственников жены. Льюису и подумать страшно, как бы они объяснили эту свою внезапную поездку. «Мы с матерью собираемся прокатиться за город. Хотим подышать воздухом». Больше всего на свете Льюис ненавидит лгать собственному сыну.

Судя по всему, Дэвид и не подозревает о существовании девочки. Конечно, в тот ужасный вечер восемь лет назад он все видел. Делия оставила дверь незапертой, и девочка спустилась вниз, ее привлек звук включенного радио. Какое-то время Льюис собирался поставить приемник в комнате девочки, но Берта не позволила. Сказала, что это бессмысленно. Девочка ничего не поймет, а шум может привлечь ненужное внимание. Вместо этого они купили книжки с картинками и кукол. Девочке, похоже, они понравились. И все же Льюис знал: кукол и книжек недостаточно. И был прав. Девочка спустилась к ним. Если бы только Берта его послушала и купила этот глупый радиоприемник! Может, тогда девочка и не пришла бы в гостиную, и ничего не нужно было бы предпринимать…

В тот вечер они ужасно поссорились. И на следующий день, и на следующий. Он проиграл в каждом из этих споров. Добился лишь одного — избавился от Делии. Льюис никогда не доверял ей, считая ее обычной ленивой потаскухой. Даже Берта признала, что незапертая дверь — достаточный повод для увольнения. Уволить-то ее уволили, но вот платят ей по-прежнему. Ее молчание обходится Льюису в семьдесят пять долларов в неделю.

Дэвид никогда не заговаривал о том вечере и никогда не спрашивал о девочке. Даже если он и догадался тогда, кто это, скорее всего, теперь уже просто забыл об этом случае. Опасности нет. Они соврали тысячи раз. И каждая маленькая ложь становилась частью мостика, пролегающего над пропастью.

Доктор Санта открывает перед ними дверь. Берта и Льюис садятся за стол. Их встречает человек с жуткими золотыми часами. Полная безвкусица. Да и сам парень какой-то неприятный. Доктор Санта запирает дверь и устраивается в кресле напротив Мюллеров.

— Позвольте представить, Уинстон Кумбс, юрист нашего заведения. Надеюсь, вы не станете возражать против его присутствия? Я полагаю…

— Я не вижу здесь моей дочери.

— Миссис Мюллер, я собирался…

— Я приехала сюда с единственной целью — увидеть свою дочь и узнать, что вы с ней умудрились сделать. Идиоты!

— Конечно, конечно. Я просто хотел бы сообщить вам…

— Мне плевать на ваши сообщения. И плевать на то, чего вы хотите. Вы не в том положении, чтобы я прислушивалась к вашим пожеланиям.

— Позвольте мне… — вступает Кумбс.

— Не позволю.

— Я лишь хотел заверить вас и вашего супруга, что мы предпримем все необходимые действия и строго накажем молодого человека.

И тут Берта говорит то, что удивляет даже Льюиса:

— Мне совершенно все равно, что с ним будет. Для меня он просто не существует. Я хочу увидеть свою дочь. Я требую, чтобы вы отвели меня к ней немедленно. Если же вы еще раз попробуете меня отвлечь, я позвоню моим собственным адвокатам, и, уверяю вас, они заставят мистера Кумбса пожалеть о таком неудачном выборе профессии. — Она встает. — Полагаю, в этом стенном шкафу моей дочери нет?

— Нет, мадам.

— Тогда вперед, шевелите ногами.

Они выходят из здания и проходят по ухоженному газону, с трех сторон окруженному деревьями. Выложенная каменной плиткой дорожка ведет в лес. Метров через тридцать появляется домик, огороженный белым забором. Льюис здесь еще никогда не бывал, а Берта тем более.

Доктор Санта находит на связке нужный ключ и распахивает калитку перед Бертой. Она молча проходит мимо него. Дом тоже заперт, Санта пыхтит, долго гремит железяками и наконец вставляет в скважину ключ. Берта нетерпеливо притоптывает ногой. Льюис смотрит в красное закатное небо, засунув руки в карманы.

— Прошу, — приглашает их Санта.

В прихожей им навстречу поднимается из кресла медсестра.

— Эти комнаты предназначены для пациентов, у которых сейчас тяжелый период, — сообщает Санта. — Здесь работает наш лучший персо…

Берта бросается вперед, не дожидаясь окончания фразы. Она распахивает дверь в следующую комнату и останавливается на пороге. Льюис подходит следом.

— Ох, — говорит она. — Господи боже!

Льюис выглядывает из-за плеча жены и видит свою дочь. Она лежит на матрасе. На ней синяя ночная рубашка, ткань туго обтягивает живот. Ее невысокая, почти квадратная фигура угрожающе округлилась. Девочка сонно смотрит на гостей.

Льюису хочется войти, но Берта вцепилась в косяк мертвой хваткой. Льюис осторожно отодвигает ее в сторону. Девочка садится и с интересом наблюдает, как он подтаскивает к матрасу стул.

— Здравствуй, Руфь. — Льюис гладит ее по щеке, и девочка смущенно улыбается. — Я очень рад тебя видеть. Прости, что я так долго не приезжал, даже не знаю, почему так получилось.

Девочка не отвечает. Она глядит на Берту, которая тихо и горестно стонет.

— Руфь, — зовет Льюис, и девочка переводит взгляд на него. — Руфь, я вижу, тут… что-то произошло.

Девочка не отвечает.

— Руфь! — повторяет Льюис.

Берта молча поворачивается и уходит. Слышно, как она угрожает Санте в соседней комнате, но Льюис старается не обращать на это внимания. Сейчас главное — дочь.