Во власти мракобесия - Андрей Ветер Страница 64

– Александр Васильевич, у меня ещё вот какое дело, так сказать, хозяйственного плана.

– То есть?

– Даже смешно обращаться к вам с такими просьбами, но другого выхода у меня нет.

– Ты говори толком.

– Когда в Белом доме проходило расширенное заседание правительства, у меня на время позаимствовали кабинет, где мой зам размещался, и усадили там Илюшина.

Теперь не отдают.

– Как не отдают? – не понял Коржаков.

– Идиотская ситуация. Кабинет закреплён за моим отделом, а я не могу попасть туда. И табличка висит «Илюшин В.В.»… И вот гоняют меня, словно я попрошайка. Что делать, не знаю.

– Чушь какая-то, – покачал головой начальник СБП. – Илюшин давно в Кремль вернулся. Зачем держать за ним кабинет в Белом доме? А ну-ка… – Коржаков поднял телефонную трубку. – Алло, Виктор Васильевич? Приветствую. Ты когда собираешься начать работу в Белом доме?

– Да я вроде и не собираюсь, – донеслось с противоположного конца провода. – Что мне там делать? А почему вдруг такой вопрос возник? Разве какие-то мероприятия там намечаются? Или, может… Может, я не знаю чего-то?

– Нет, я не про то, – сощурился Коржаков. – Просто ты же на мою территорию впёрся.

– В каком смысле?

– В прямом. Ты же занял кабинет моих сотрудников.

– Ах, кабинет… А я-то не могу в толк взять… Ну да, я держу его за собой, мало ли что может мне потребоваться в Белом доме.

– Виктор Васильевич, давай сделаем так. – Коржаков погладил раскрытой ладонью стол перед собой. – Этот кабинет закреплён за моими ребятами. Других помещений нам не дают, так что пусть они сидят там, где и раньше. Как только тебе кабинет понадобится, они тут же его освободят. Договорились? Тем более ты знаешь, что, по распоряжению президента, чиновники не могут иметь больше одного кабинета. Получается, что ты вроде как закон нарушаешь, а я этого, как ты понимаешь, не люблю. Ха-ха, это я шучу… Ладно, ты распорядись, чтобы твои подопечные занесли ключ от этого кабинета моим сотрудникам. – Коржаков положил трубку и посмотрел на Сме-лякова. – Ну вот и уладили.

– Спасибо, Александр Васильевич.

Тот устремил задумчивый взгляд в окно.

– Опять Ястребова к Илюшину прикатила, – произнёс он.

– Что?

– Я голос её в трубке услышал, – пояснил начальник СБП.

– Теннисистка? – уточнил Смеляков. – Видел, как она к Илюшину в Белый дом приходила. Может, он именно для этих встреч и решил застолбить для себя кабинет в Белом доме?

– Не исключено. Зачастила она к нему, – кивнул Коржаков. – Да, у них интересы не только на теннисном корте пересекаются… Пожалуй, надо проверить, что там за узелок завязывается. Тут дело не в том, кто с кем спит, это меня совершенно не интересует, пусть хоть удушат другу друга объятиями. Но эта бабёнка слишком часто появляется в кабинете Илюшина. Он – первый помощник президента, а она к нему, как в собственный дом, чуть ли не дверь ногой открывает…

Вернувшись из Кремля, Смеляков увидел Вадима Игнатьева в фойе Белого дома и поспешил нагнать его. Зайдя в лифт, где были только они двое, Виктор спросил:

– Ну что там со Зверьковым? Чем нас порадует руководитель Департамента экономики?

– Виктор Андреевич, информация такая, что о ней здесь лучше не говорить.

– Даже так? Тогда идём ко мне. Доложишь подробно.

Игнатьев рассказал, что из источников в окружении Зверькова стало известно, что руководитель Департамента экономики пользуется сразу несколькими заграничными паспортами. Все они хранятся у него дома, хотя он обязан сдавать их в соответствующую службу в Белом доме, не говоря уж о том, что иметь несколько загранпаспортов – это вообще недопустимая вещь. Свои зарубежные вояжи Зверьков всегда тщательно скрывает.

– Интересная карусель, – сказал Смеляков, выслушав Вадима. – Когда секретоноситель выезжает тайком за кордон, это наводит на определённые мысли. Думаю, пора побеседовать с этим великим экономистом. Сходи-ка к нему, потолкуй… Кстати, Вадим, дай ребятам задание, чтобы разобрались заодно, каким образом этот фрукт получил столько паспортов сразу. Судя по всему, в связи с этим вопросом придётся вспахать сразу несколько полей.

Игнатьев кивнул и вышел.

Уже через полчаса он вместе с Серебряковым, оперативником своей группы, появился у дверей, на которой сияла табличка «Начальник Департамента экономики правительства РФ». Секретарша поднялась им навстречу.

– Вы к Андрею Павловичу?

– Он у себя? – спросил Игнатьев.

– Да, но он сейчас занят. Я могу записать вас к нему.

– Не беспокойтесь. – Вадим обворожительно улыбнулся в ответ. – Андрей Павлович обязательно примет нас.

– Я доложу… – Секретарша подняла телефонную трубку.

– Не надо ничего докладывать, – остановил её Игнатьев и распахнул дверь в кабинет Зверькова.

Андрей Павлович читал газету. Перед ним белела на столе чашка с чаем, на блюдце лежало несколько лимонных долек, рядом с блюдцем сияла на солнце початая бутылка коньяка и хрустальная рюмка, в которой преломился луч света. В кабинете пахло ментоловыми сигаретами. Зверьков поднял глаза и уставился на гостей, изумлённый их внезапным вторжением.

– Здравствуйте, Андрей Павлович, – поздоровался Трошин. – Мы к вам без предупреждения, по-соседски, так сказать, на огонёк.

– По-соседски? – На лице Зверькова застыла недо-умённая улыбка. – Конечно! Проходите, пожалуйста. А вы, простите, из какого департамента? Не припоминаю вас… Вы по какому вопросу?

– Мы из отдела «П». Служба безопасности президента.

Зверьков заметно побледнел и слегка приподнялся.

– При чём… простите… Я тут при чём? Я разве имею что-нибудь… то есть СБП… и вообще… это всё такое…

– Да вы так сразу-то не хватайтесь за сердце. Мы просто побеседовать к вам зашли.

– Конечно, побеседовать… Но о чём? Что вам такое… я могу… разве могу сообщить что-нибудь интересное?.. Могу ли я быть полезен?

– Есть у нас несколько вопросиков, в которых мы никак не можем разобраться. – Игнатьев отодвинул стул и сел напротив Зверькова. Серебряков, не проронив ни звука, сел на другой стул. – Прежде всего нас интересуют ваши регулярные выезды за рубеж.

При этих словах Андрей Зверьков тяжело вздохнул и принялся медленно распускать узел галстука. Его круглое лицо как-то сразу осунулось.

– Да что вы так нервничаете? – Игнатьев был воплощением любезности и доброты. – Глотните, что ли, коньячку, вон бутылочка у вас не убрана…

«Жалкий вы всё-таки народец, – подумал Вадим, разглядывая засуетившегося начальника Экономического департамента. – Как же вы воровать-то осмеливаетесь, ежели настолько боитесь наказания? Я и спросить-то ничего не успел, а этот уже раскис совсем. Чего доброго в штаны наложит».