Тайны прошлого - Джулия Хиберлин Страница 64

Я сдернула футболку. Мой пистолет вслед за ней выскочил на пол.

Но Хадсона это ничуть не обеспокоило. Он просто поднял его и протянул мне рукоятью вперед.

— Я раньше любил смотреть, как ты сшибаешь с забора жестянки «Миллер Лайт» с двадцати пяти метров, — сказал он.

— С тридцати пяти, — поправила я. — И стреляла я с лошади на скаку.

— Мне кажется, я не смогу снова пройти через это, Томми. — Голос у него был уставшим, не злым. Хадсон опустился на край кровати, и глаза у него подозрительно блестели. — Я думал, что в этот раз у нас получится, но ошибался. Когда вернемся, я попрошу товарища присмотреть за тобой в этом деле. Он задолжал мне услугу. И работает почти не хуже меня.

Я просто стояла, ошеломленная, и чувствовала отвратительную тяжесть в животе, не в силах поверить, что он всерьез.

— Что значит «снова»? — промямлила я. — Ты сказал, что не сможешь «снова»…

— Этот наш тяни-толкай. Я ведь, кажется, с самого начала чертовски ясно показал свои намерения, но ты все равно поступила по-своему. На этот раз тебя могли убить. Ты давай, иди в душ. — Он лег на спину и закрыл глаза.

— Я хочу знать, почему мы, по-твоему, расстались?

Он открыл глаза и внимательно на меня посмотрел.

— Частично потому, что ты была еще слишком юной. Частично потому, что я был придурком. Но основная причина в том, что мне никогда не сравниться с твоим отцом.

Я оглянулась в поисках того, чем можно в него запустить, но выбор был ограничен. Подушки были слишком мягкими, а ночники прикрутили к столикам. Я вышла и грохнула за собой дверью ванной.

Раздеваясь и входя под шумную струю воды, я ждала возможности выплакаться, чтобы Хадсон меня не услышал. И понимала, что долго не выдержу.

Душевая кабина оказалась размером с вертикально поставленный гроб. Все силы ушли на сосредоточенные попытки помыться, уклоняясь от чуждых форм жизни, которые росли из черных пятен на стенах. Заплесневелая душевая занавеска то и дело касалась кожи, как мокрый собачий нос. Душ чертовски не вовремя окатил меня кипятком, чтобы тут же добавить ледяную струю на спину. Я тихонько вскрикнула. По крайней мере мне казалось, что тихонько.

Но не прошло и трех секунд, как за занавеской проступила темная фигура. Я завопила.

И ванная взорвалась потоком громких ругательств. Хадсон снова ко мне вломился. К счастью, мохнатая от плесени пластиковая занавеска закрывала меня от него. Пока он не рванул ее в сторону.

Я сжалась, закрываясь радужной мочалкой, и молча показала на душевую насадку. Он не сдержался и рассмеялся. А я так любила его смех.

Он задвинул занавеску обратно, и я услышала, как он бормочет то ли «оклахомская версия “Психо”», [31]то ли «господи, она психичка», выходя из ванной. Я решила уточнить позже.

Душ прекратил плеваться, поливая меня почти ледяной водой, и я потянулась за полотенцем. Из приоткрытой двери тянуло кондиционированным воздухом, и мое тело покрылось мурашками. Я дрожала даже в пижаме, и мне понадобилось целых полчаса, чтобы высушить волосы и расчесать их, превращая в мягкую гриву, в которую Хадсон так любил зарываться лицом.

Тяни-толкай.

Я уставилась на свое отражение в мутном зеркале. Тонкий красивый нос, четко очерченные скулы, жемчужная кожа без расширенных пор и проблем, при которых требуется регулярный автозагар, зеленые глаза, изогнутые брови. И страх. Я видела страх.

Из ванной я вышла, когда на часах уже тикал десятый час. Все лампы были выключены, остался лишь маленький ночник, полумесяцем освещавший мою половину кровати. Я говорю мою, потому что на второй половине вытянулся Хадсон. Рыцарского предложения спать на полу не последовало. Он лежал, накрывшись одеялом с сосновым узором, и его спина говорила мне о многом.

Дверная цепочка была на месте, хрупкий некрашеный сосновый стул, единственный в номере, подпирал ручку двери. Конструкция не добавила мне уверенности в том, что удержит решительного посетителя, зато в случае чего у нас появлялось время вытащить оружие или залечь на пол. Я вынула пистолет из рюкзака и как можно тише уложила его возле ночника, борясь с воображением, которое показывало, как притаившееся снаружи зло превращается в клубы дыма и просачивается к нам сквозь щели в полу. Воображение намекало, что пули нам не помогут.

Я посмотрела на неподвижного Хадсона. Я знала, что этот гад не спит. И улеглась рядом с ним, оставив между нашими телами фут сексуального напряжения. А затем развернулась лицом к стене, и тени на сосновых досках сложились в чудовищное лицо. А может, он правда спит. Господи, что это у меня на шее — коричневый паук-отшельник? Кажется, я видела в душе его паутину. Я хлопнула себя по шее, что было огромной глупостью по отношению к легендарному пауку, чей яд прожигает дырку в человеческой плоти.

— М-да, кажется, шея не входит в десятку твоих эрогенных зон, — сказал Хадсон. — Меня обманули в восьмом классе, зачитав статейку из сестренкиного «Космо». — Его палец продолжил скользить по моей шее, что отзывалось дрожью во всем теле. — Повернись, — сказал он, притягивая меня за плечо. — Не стоит засыпать, когда злишься.

Кондиционер над окном тарахтел, как трактор. Мое тело, все еще холодное, рядом с Хадсоном согревалось. Он не надел футболку, и мои руки скользили по гладким мышцам его спины. Я не рискнула проверить, что на нем надето или не надето ниже пояса.

Простые объятия на съемной кровати в Идабели, на старых тканых простынях, были самым безопасным местом за все мои последние дни. А то и годы.

А затем он наконец потянулся поцеловать меня, и я забыла обо всем на свете. Я словно плыла по бесконечной реке. Мы отстранились, чтобы отдышаться, и он поднял мой подбородок и нежно поцеловал меня в лоб.

— Спокойной ночи, — мягко сказал Хадсон и повернулся, на этот раз спиной к стене, оставив меня лежать без капли сна, с пульсацией во всем теле и мыслями о том, что я опять все испортила.

Тяни-толкай.

* * *

Я проснулась от вибрации мобильного телефона, ползущего по столику, словно гигантский таракан.

Звонил Лайл, и «недовольный» было бы слишком мягким словом для попыток описать его состояние. Я не позвонила ему, хоть и обещала.

— Подожди, — прошептала я, закрывая пальцем крошечный динамик, чтобы не разбудить Хадсона, который спал как бревно, все так же развернувшись ко мне. Я обернулась одеялом и устроилась в углу комнаты, подтянув колени к груди. В паре дюймов от меня по стене прополз настоящий паук. Но в тот момент Лайл казался страшнее.

Как только он закончил меня отчитывать, я извинилась, поворчала на приезд Хадсона, пожаловалась на мрачные привычки четы Куган, на уверенность Аманды в том, что парня Дженнифер убил тот же маньяк, на испоганенный мемориал Дженнифер, на Хоббита и Великана в качестве возможных подозреваемых и на таинственную связь этой парочки с Джеком, который напился у меня в доме. В бледных лучах рассвета, пробиравшихся в комнату сквозь грязное окно с видом на парковку, все рассказанное казалось абсурдным.