Фарт - Борис Седов Страница 65

– Так… Значит, мне сидеть тихо, как мышке…

– Да нет, Знахарь, не все так просто. Тебя убить хотят.

– Как это, мертвого – и убить!

– А вот так. Понимай как хочешь. А в общем, все и так понятно. Кому надо – они все знают. И о том, что ты живой, и о том, что в газетке липа была, в общем… А еще прошла информация, что ФСБ забросило поддельного Знахаря. Для того, чтобы подорвать все изнутри. И ты, стало быть, дурилка картонная.

Беркович сокрушенно махнул рукой.

В общем, было ясно, что ничего не ясно.

Неоспоримым фактом было лишь то, что нужно было делать ноги и где-нибудь в тихом месте обдумать, что же дальше. Знахарю и в голову не приходило, что его игра, а значит, и жизнь, закончилась. Он не мог просто так бросить все и…

И что?

Осесть на тихом острове? Бросить полную приключений, неожиданностей и опасностей жизнь? Знахарь знал, что в таком режиме он умрет от тоски и пьянства через полгода. Сделать пластическую операцию?

Разве что так.

– Так что все, так сказать, портфели перераспределены, и теперь, чтобы снова прибрать все к рукам, тебе нужно начинать с нуля. Вот так.

Беркович встал и сказал:

– Ты меня не видел, я тебя не видел. Будь здоров.

Он пошел к дверям, и Знахарь, бросив на стол двадцатку, направился за ним.

Он хотел задать Арону еще несколько вопросов, но, когда они вышли на улицу, из стоявшего неподалеку от входа в бар автомобиля раздалось несколько характерных негромких хлопков, которые обычно издает пистолет с глушителем. Знахарь, услышав первый же из них, повалился на землю, а Арон растерялся, и несколько пуль угодили ему в грудь и в живот. Он громко охнул и упал рядом со Знахарем.

Автомобиль взревел двигателем и, оставляя на асфальте две жирные черные полосы, скрылся в переулке.

Знахарь вскочил на ноги и, взглянув на лежавшего Арона, увидел, что его глаза открыты и неподвижны. Выругавшись, Знахарь перебежал через дорогу и, чуть не угодив под колеса микроавтобуса, распахнул дверь своей машины. То, что он увидел, заставило его сразу же захлопнуть дверь и броситься в сторону.

На сиденье лежали несколько соединенных скотчем гранат. Когда он открыл дверь, леска, привязанная к кольцу одной из них, выдернула чеку, и до взрыва осталось всего ничего. Однако Знахарь успел завернуть за угол, и, когда бахнуло, он совершенно не пострадал.

На перекрестке раздались испуганные крики, послышался звон стекол, в общем, началось нормальное шоу. Но Знахарь, не оборачиваясь, шел по Боргезе-стрит и, матерясь под нос, соображал, что же делать дальше.

* * *

Я рассказал все это Рите, и она, погладив меня по голове, сказала:

– И это еще не все. У меня есть для тебя дополнительные новости, которые сделают твое настроение еще лучше.

Она потрясла бутылкой и добавила:

– Вот и пиво закончилось…

Я неохотно поднялся с постели и взял из холодильника еще одну упаковку «Хольстена». Открыв две бутылочки, я снова завалился рядом с Ритой и сказал:

– В общем, я купил билет на автобус и отправился сюда ждать тебя. И если бы ты не приехала, то я решил бы, что небесам отныне на меня наплевать.

– А они и так на тебя плюют, – ответила Рита, – это только такие влюбленные дуры, как я, помогают тебе держаться на плаву.

Я хмыкнул и сказал:

– Ладно, давай, что у тебя там, порти мне настроение окончательно. Не жалей старого одноглазого пирата.

– Будь уверен, не пожалею, – кивнула Рита, – слушай.

Она закурила и стала добивать меня.

– Кинжал, которым я тебя прикончу, не очень длинный, но вполне надежный. Так что не жди длинного рассказа о своей будущей горькой судьбе. Нам, то есть Игрокам, ты не нужен. Зато тобой живо интересуются такие организации, как ФБР и ФСБ. А после того как в тебя палили около «Сладких половинок» – я ведь и об этом знала еще до твоего рассказа, – тебя хотят посадить на вилы свои. То есть твоя американская братва. Ну, а для полного кайфа напомню, что встречи с тобой страстно желает неотразимый красавец Хуан Гарсия.

Да, блин, обложили…

И, будто услышав мои мысли, Рита добавила:

– Упаси тебя Боже соваться в банки. Там тебя и повяжут. Не понимаю, как тебе удалось снять миллион для этой смуглой шлюхи!

Я усмехнулся и ответил:

– И об этом знаешь… Ну, это мой маленький секрет. Я ведь не должен все рассказывать тебе, тем более что для тебя эта твоя сраная игра важнее, чем я. Ну вот скажи, если бы ты знала, где и как у меня еще деньги лежат, увидел бы я их? Молчишь? Вот именно. Горько мне, горько! Дайте яду!

И я открыл очередную бутылку пива.

Ситуация была и в самом деле хуже некуда. Хорошо еще, что у меня в европейских банках камушки остались. Не помню уже, сколько, но миллионов на пятьдесят будет. Да в американских банках тысяч триста…

Пока хватит. Главное теперь – выжить.

Выпитое пиво расслабило и успокоило меня, за тонкой стенкой играло радио, рядом лежала красивая женщина, которая любила меня своей странной и опасной любовью, и я, повернувшись к ней, сказал:

– Я понял, что мы с тобой расстаемся. Поэтому не хочу упустить своего шанса на прощальную ночь. В свете предстоящей разлуки она должна быть особо страстной и безумной.

Рита посмотрела на меня и, глубоко вздохнув, тихо сказала:

– Ну что с тебя взять? Маньяк…

Эксгумация, особенно если она происходит на Ваганьковском кладбище, дело важное и серьезное.

А уж если из сырой земли собираются выкопать уголовного авторитета, зарытого совсем недавно и при жизни прославившегося невероятными подвигами, то это не просто важное, а очень даже выдающееся событие.

Привычные ко всему могильщики сноровисто откидывали не успевшую плотно слежаться землю, на некотором отдалении маячили массивные фигуры конкретных пацанов, обеспечивавших прикрытие и отгонявших вездесущих зевак, а поближе к яме шевелилась небольшая толпа.

Человек сорок в мрачной одежде и с мрачными лицами бдительно следили за гробокопателями. Траурная торжественность момента висела в воздухе, и приглушенные разговоры касались исключительно выдающейся личности покойного, которому предстояло совершить посмертное путешествие из Москвы в Петербург.

Этим ранним утром, когда роса на могилах еще не успела высохнуть под горячими лучами солнца, одинаково светившего всем, и живым и мертвым, на Ваганьковском кладбище происходило важное и торжественное событие. Прах скончавшегося в Бутырке Знахаря, коронованного вора в законе, уголовного авторитета всероссийского, а то и всемирного значения, будет извлечен из московской земли и перевезен в Питер, где его уже ждала уютная яма на Литераторских мостках.