Чисто семейное убийство - Елена Юрская Страница 65

Печалило только одно — злодей Федор мог и не знать о заключенном соглашении. И судя по тому, что он, негодяй, творил, плевать он вообще хотел на всяческие правила поведения в экстремальных ситуациях. А ведь и правда невелика доблесть убить женщину. Попробовал бы хоть раз жениться, тогда да… Слабенькое, но оправдание.

— Куда идем мы с Пятачком? — смело спросила я у Аглаиды Карповны.

— Ты же сама сказала об источнике информации, близком к окружению нашей семьи.

Я лично предпочла бы пойти к родителям и отсидеться там до тех пор, пока меня не посетит новая здравая мысль. Впрочем, ситуация вокруг ядов, чулок и пистолета напоминала известный лозунг тридцать седьмого года «подозреваются все».

— К Дине! — объявила Аглаида Карповна. — Она его ждет.

— А Катя рассылает фотографии, а Люда считает, что он американец. Интересно, он был любовником всей этой бригады?

— Мальчиков не трогай. Мой Федор в этом вопросе был безупречен, — гордо сказала бабушка. — А Дина, как говорится, все еще ждет его. Недаром она тоже претендует на квартиру. Она попалась в ловушку.

Ловушка! Ну точно. Вот откуда эти сигнальные кресты, булавки, веники, шарики и растопленный воск. Шутник Федор давал о себе знать. Давал-давал и дал наконец! А она моему ребенку четверку по русскому. Это же надо! Только зачем она подалась в брачное агентство? Для отвода глаз? Да какая разница! Хорошо мыслит наша Аглаида Карповна!

— Веди! Знаешь короткую дорогу?

Мы пришли к Дининому дому, ведомые общим порывом расставить все точки над «i» и были встречены чуть приоткрытой дверью. В темный-темный коридор, из которого одиноко выглядывал веник.

— Опоздали? — удивилась я.

Вот это оперативность — не бабушка, а Пентагон.

— Тихо. — Она приложила палец к губам и осторожно шагнула в квартиру. — За мной. Свет не включай, ни к чему не прикасайся. Возможен труп.

— И не один, — согласилась я, чувствуя, что женщине-детективу надо спать минимум десять часов в сутки.

Аглаида Карповна в прошлой жизни явно не была кошкой. Или у нас с ней были разные представления о тишине. В коридоре она свалила нам под ноги телефон, перевернула стульчик и пролила какую-то пахучую жидкость, возможно, даже духи с вещевого рынка. Пробираясь в большую комнату, бабушка уронила вешалку, споткнулась о разбросанную обувь и с грохотом упала на что-то мягкое.

— Я на нем лежу, — прошептала она.

— На ком?

На всякий случай я осталась стоять в коридоре.

— На трупе. Он одет во что-то шершавое типа велюра. Он большой.

— Аглаида Карповна, вставайте с дивана и не морочьте голову. Труп, наверное, на кухне.

Она, как и я, не очень любила подчиняться, а потому осталась в комнате, чтобы разбить кое-что из раставленного на полках хрусталя, традиционного в нашем городе. Я пробралась на кухню и замерла на пороге. Когда-то по вечерам во всех дворах горел свет — лампочки у подъездов, лампочки на фонарных столбах, даже под потолком у допотопных беседок. Сейчас улицы предоставлены для групп ночного видения, милицейского сопровождения и влюбленных парочек. Темнота — друг молодежи. Но в ней, в кромешной, очень трудно понять, почему дверь в квартиру открыта и где вообще Дина. Я сделала маленький шажок и наткнулась на что-то мягкое и трясущееся. Оно не издало ни звука.

— Здесь! — срывающимся шепотом объявила я. — Сюда! Нашла.

Аглаида Карповна, почти не разрушив мебели (поваленные стулья не в счет) в два прыжка оказалась рядом со мной.

— Надо включить свет и посмотреть, — предложила я.

— Ни за что! — хором сказали Аглаида Карповна и желе у стены.

— Кто здесь? — до ужаса умно спросила я.

— Я, — ответила Дина Соломина, которую я узнала по характерному выговору с придыханием: похоже было, что уроки речи она брала у самой Татьяны Дорониной.

— Дина, что ты делаешь на полу? — спросила я.

— Жду! — сказала она, трагически передвигая по стене свое красивое тело.

— Федора? — спросила мы с бабушкой, понимая, что наша миссия поисков дорогого внука вот-вот придет к логическому завершению.

— Как — Федора? — испугалась Дина.

Если бы я не остановила ее заявлением: «Мы все знаем», минут через пять она придумала бы про Федора или считалку, или хохму. С рефреном, в лучших классических традициях: «Как — Федора — как?»

— Не спеши! — одернула меня Аглаида Карповна. — Мы знаем только вершину айсберга. Его нижняя часть нам еще незнакома. Дина, объясни, где он, твой жених, или не знаю там кто? Это очень важно!

— Не будешь врать — не будешь сидеть, — пообещала я, превышая полномочия своего мужа.

— Он пропал, — выдала Дина свежайшую информацию. — Только не включайте свет.

— Пропал?

Я хотела сказать ей все, что думаю в данном контексте, но тяжелая, обутая в модерновые сапожки нога Аглаиды Карповны прижала мою ступню так, что некоторые кости подозрительно хрустнули. Я ойкнула и приняла режим молчания. В темноте мне лично легче было держать рот закрытым. Дине, напротив, легче было говорить.

Она познакомилась с Федором Кривенцовым на дне рождения подруги. Там Федор присутствовал в качестве жениха или вроде того. Это было так давно, что Дина теперь и не понимала, как она могла так лихо и беззастенчиво утонуть в масленых глазах Кривенцова, наплевать на подругу и незаметно уйти с праздника с чужим мужчиной. Который в тот же день стал своим. Тогда еще первым и единственным.

Счастливая Дина была уверена, что обошла подругу на повороте и предложила Феде самое дорогое, самое ценное. То, чего он так и не добился у чопорных, глупых гусынь — этих маменькиных дочек. Когда Дина узнала, что подруга от Феди беременна, и не первый раз, она усомнилась в достоинствах героя, а главное — разуверилась в том, что он женится на ней в ближайшее время. На всякий случай она все же завела разговор о ЗАГСе. Из чисто экономических соображений: в те времена всем брачующимся полагались талоны в магазин «Счастье». Ради него поистине стоило если не жениться, то хотя бы подать заявление. Жениху и невесте продавали не только обручальные кольца, но и гэдээровское белье, мохеровые венгерские шарфы, наборы хрустальных стопочек, индийское постельное белье и всякое прочее счастье, которое украшало дома и квартиры горожан, имеющих отношение к торговле. Федору предложение понравилось. Они написали заявление и оплатили его публикацию в газете. Дина была на седьмом небе и от радости отдала все свои девичьи талоны будущему супругу.

Свадьба не состоялась. Через месяц Федор освоил этот прибыльный бизнес с другой невестой, потом с третьей, четвертой, пятой. Его узнавали во всех загсах, причем не только городских, но и областных. Его даже не били родители обманутых невест: возможность купить упаковку немецких колготок надолго откладывала исполнение любого приговора. Но в газетах о своих матримониальных устремлениях Федор больше не сообщал. Дина осталась единственной официальной будущей женой. Если бы тогда она знала, что это так надолго, то наверняка изменила бы курс. Но Федор был не просто мечтой, а навязчивой идеей, сладкой грезой всех студенток, домохозяек, работниц легкой и пищевой промышленности. Рядом с ним всегда были разные — красивые, богатые, смешные, колоритные, истерически надломленные, усталые, разудалые. Рядом с ним были всякие. Дина решила стать тихой гаванью. Это место оставалось вакантным. Ждать Федора из очередного загула под силу лишь самоубийце. На роль Дины других претенденток не нашлось. Она научилась двум главным с точки зрения Федора женским премудростям: ждать и прощать.