Биография Шерлока Холмса - Ник Реннисон Страница 65

В 1921 году британская кинокомпания «Столл» задумала серию коротких фильмов, основанных на рассказах Уотсона, и режиссер Морис Элви [111] рекомендовал Норвуда.

Переговоры со «Столл» Уотсон и Холмс вели через своего агента Конан Дойла. Всякий раз, когда речь шла о приобретении прав на использование его фамилии и образа, Холмс обычно предпочитал держаться в тени, но теперь Элви и Дойл уговорили его встретиться с Норвудом за завтраком «У Симпсона» на Стрэнде.

Завтрак удался. Норвуд был счастлив познакомиться с легендарным, пусть и удалившимся от дел сыщиком. В свою очередь, Холмс, чьи мысли обратились к его театральной молодости, с радостью обнаружил, что актер знал многих его партнеров по сцене и даже играл с ними в разных спектаклях. Его быстро убедили, что Норвуд идеально подходит для создания его образа в кино, и Холмс решил, что роль следует отдать именно ему.

Когда Джеффри Бернард, глава производственного отдела «Столл», усомнился в способности Норвуда изменить свою внешность, как того требовали сценарии некоторых фильмов, актер и детектив злокозненно стакнулись провести его.

На следующий день в студии появился кокни, водитель такси, и вступил в яростную, пересыпаемую ругательствами перепалку с Бернардом. Только когда скандалиста выставили со студии, выяснилось, что это переодетый и загримированный Норвуд. Почти весь предшествующий вечер они с Холмсом посвятили подготовке розыгрыша.

Именно Холмс и Норвуд придумали повторить мистификацию сродни той, которая вовлекла Джейбеза Уилсона в странное приключение с «Союзом рыжих» тридцать лет назад.

Они убедили «Столл» поместить в «Таймс» объявление, гласившее, что «выгодная однодневная работа предлагается двадцати рыжим кудрявым мужчинам, здоровым духом и телом. Предпочтение будет отдано тем, кто служил в вооруженных силах Его Величества и имеет некоторый сценический опыт».

К их восторгу, кандидатов в студию явилось почти вдвое больше, чем требовалось. Рыжекудрых здоровяков потом наняли статистами для фильма.

Норвуд оставался поклонником Холмса до конца своих дней. «Ничто не выводит его из равновесия, – написал он как-то, – но это человек, который, не подавая виду, интуитивно улавливает главное и обдумывает в полном бездействии, пока не наступит минута применить свой удивительный детективный талант».

Тем не менее стремительно возникшая дружба длилась недолго. Хотя Холмс и продолжал притворяться, будто ни один из фильмов его не интересует, он посмотрел по меньшей мере несколько из них и пришел в страшное раздражение из-за того, как «Столл», по его мнению, нарочно искажала факты.

Последовал залп коротких и сердитых открыток Конан Дойлу, Элви, Бернарду и особенно Норвуду. Сыщик негодовал на то, как «Столл» осовременила дела и жонглировала деталями, чтобы уложить сюжет в двадцатиминутный формат.

Конан Дойл, уже привыкший к придиркам Холмса, отделывался успокоительными, ни к чему не обязывающими банальностями. Бернард и Элви, по горло занятые съемками фильмов, ограничивались уведомлениями о получении открыток. Норвуд отвечал гораздо подробнее, защищая фильмы и свою игру в них, но раздражение, вызванное нежеланием Холмса считаться с трудностями, которые приходится преодолевать кинематографистам, все же прорывалось.

Взаимное расположение, возникшее за завтраком «У Симпсона», было утрачено, хотя Элви мимоходом упоминает приезд Холмса на съемки «Собаки Баскервилей» под конец 1921 года. Сохранился рекламный кадр из фильма, возможно запечатлевший Холмса, беседующего с Норвудом. Если камера действительно «поймала» Холмса, это единственная известная фотография детектива.

Опять-таки в 1921 году «Столл» устроила гала-банкет в Балморалском бальном зале ресторана «Трокадеро» по случаю выпуска в прокат фильмов о Холмсе. Среди произносивших тосты был Дойл, который по ходу своего спича бросил загадочную реплику «в сторону», воспроизведенную одной из газет. Она заставляет думать, что на банкете, возможно, присутствовал и сам Холмс, на сей раз преодолевший свое отвращение к подобного рода празднованиям.

«Случай с зеленым велосипедом» был последним криминальным расследованием, где Шерлок Холмс играл центральную роль и где его «особые дарования» позволили открыть истину, словно бы окутанную непроницаемой тайной.

Тем не менее он продолжал знакомиться с сенсационными делами, о которых кричали заголовки газет в 1920-х годах. Вопреки плохому здоровью (ревматизм прогрессировал и уже давал о себе знать рак, который его убьет), он сохранял интерес к преступлениям и преступникам и время от времени переписывался с друзьями вроде сэра Эдварда Кларка и сэра Эдварда Маршалла-Холла.

Иногда его вмешательство сообщало новое направление уже ведущимся расследованиям. Так, в 1922 году он телеграфировал Маршаллу-Холлу свое заключение по поводу дела Эдит Томпсон, которую считали причастной к убийству ее мужа любовником: «Томпсон – жертва грязных измышлений публики». Его мнение не помогло бедной Эдит Томпсон. Ее повесили 9 января 1923 года. Это был последний известный вывод Холмса касательно преступлений, раскрытию которых он посвятил жизнь.

Пролить свет на последние шесть лет жизни Холмса биографу еще труднее, чем проследить его блуждания в период трехлетнего отсутствия. Он оставляет в подтверждаемой документами хронике еще меньше следов, чем в начале 1890-х.

Дойл как будто потерял всякую связь с детективом после банкета в «Трокадеро». К этому времени писатель настолько отдался делу спиритизма, что земные контакты утратили для него всякое значение.

Уотсон продолжал публиковать отчеты о былых приключениях в «Стрэнд мэгэзин», и мы знаем, что он посетил коттедж в Саут-Даунсе по крайней мере три раза в 1925 и 1926 годах, чтобы обсудить их публикацию со старым другом.

Если не обнаружатся новые сведения, связывающие Холмса с расследованием преступлений в 1920-е годы (а нельзя исключать, что такие сведения найдутся), мы будем вынуждены заключить, что уход от дел, якобы состоявшийся за двадцать лет до того, теперь стал реальностью.

Здоровье сыщика ухудшилось настолько, что он редко бывал способен покинуть Суссекс и посетить Лондон, сцену почти всех величайших триумфов его карьеры. Быть может, светлые дни, когда отступали недуги, отдавались сочинению давно обещанного magnum opus, охватывающего «все искусство раскрытия преступлений».

Если так, то остается шанс, что эта рукопись – один из величайших потерянных шедевров криминалистики – еще обнаружится на чердаке или в подвале у кого-то, кто понятия не имеет о хранящемся у него (или нее) сокровище.

Двадцать третьего июня 1929 года Шерлок Холмс скончался в своем доме в Саут-Даунсе. Ему было семьдесят пять лет, и полвека он оставался единственным в мире сыщиком-консультантом.

В последние годы Холмса лечил практиковавший в Истборне доктор Джеймс Визи Хакстейбл, который ежедневно навещал знаменитого пациента. В 1960-х годах доктора Хакстейбла, тогда уже восьмидесятилетнего старца, разыскал в Гастингсе, где он жил на покое, журналист Би-би-си, собиравший материалы для программы «Монитор», посвященной Холмсу. Он записал воспоминания врача о последних днях детектива.