Клятва смерти - Нора Робертс Страница 66

— Так и было задумано. Мне надо закончить и спрятать доску. Не хочу, чтоб он забрел ко мне в кабинет и все это увидел. — Ева поднялась и улыбнулась Рорку. — Ты очень мило поступил — предложил ему у нас переночевать.

Рорк взял ее за руку.

— Мы же семья.

Где-то уже глубокой ночью Ева почувствовала, что ее поднимают на воздух. Она сумела сосредоточиться в тот момент, когда Рорк внес ее в лифт.

— Черт, я отрубилась. Который час?

— Около двух, соня.

— Прости. Прости.

— Так получилось, что я сам увлекся и не заметил, как заснул. Работа заняла больше времени, чем я думал.

— А-а, — зевая, протянула Ева, — может, мне надо было взять тебя на ручки и отнести в кроватку?

— Легко говорить, когда я уже втащил тебя в спальню. — Рорк пересек спальню и бесцеремонно сгрузил Еву на кровать. — И вряд ли хоть у одного из нас сейчас есть силы на сексуальную ночнушку.

Ева сумела стащить и отбросить в сторону один ботинок.

— Ну, не знаю. Я могла бы возбудиться, если ты ее наденешь.

— Остроумие из тебя так и прет, когда ты спишь на ходу.

Ева швырнула второй ботинок.

— Я не на ходу. — Она стащила рубашку, выбралась из брюк. А потом заползла в постель. — К черту ночнушки, — пробормотала она и свернулась поудобнее под одеялом.

Когда Рорк скользнул в постель рядом с ней, Ева уже крепко спала.

Во сне Колтрейн обошла кругом Евину доску с фотографиями. На ней был бледно-голубой свитер и ладные брючки, а на бедре — кобура.

— Я пару раз работала над делами об убийстве, — проговорила она. — Не ведущим следователем, но в команде. Вторжение со взломом, ограбление с отягчающими. На меня это всегда тоску нагоняло. И никогда мне в голову не приходило, что кто-то будет расследовать мое убийство.

— А кому вообще приходило?

Колтрейн улыбнулась Еве.

— Верно подмечено. Ты теперь знаешь обо мне больше, чем когда все это началось.

— Так обычно и бывает.

— И кое-что ты видишь глазами Ли. Ты не можешь ему доверять на все сто процентов, он — лицо заинтересованное.

— Верно. Но лгать он не станет никогда.

— Нет, не станет. — Колтрейн двинулась к Еве сидевшей за своим письменным столом, и присела на краешек. — Мне раньше казалось, что надо быть холодной стервой, чтобы работать в убойном отделе. Что только очень холодный человек может каждый день иметь дело с убийством. Или почти каждый день. Копаться в чужих жизнях, вызнавать секреты, которые люди уже не могут прятать, потому что их убили. Но я ошиблась. Нужно сердце, нужны чувства… Их надо держать под контролем, но без них тоже нельзя. Не будь у тебя сердца, тебе было бы просто наплевать. Ты не смогла бы заниматься своей работой, если бы не принимала ее близко к сердцу.

— Иногда приходится быть холодной стервой.

— Может быть. Теперь и я знаю о тебе больше, чем раньше. Я же у тебя из головы не вылезаю. Тебе приходится бороться с законом, ты ведь его так уважаешь! У тебя оно прямо в костях сидит — это уважение. Эта вера. Но жертва заставляет тебя действовать, жертва иногда вынуждает тебя испытывать на прочность границы закона. Для тебя это важнее правосудия, а ведь правосудие — это твоя вера.

— Речь не обо мне.

— Конечно, о тебе, ты и сама прекрасно знаешь. Мы с тобой теперь близки, как любовники. Коп и жертва. Теперь я — одно из лиц у тебя в голове, в твоих снах. Ты их никогда не забываешь, сколько бы их ни было. Это твое бремя и твой дар. Ты впустила Ли, хотя все правила и предписания это запрещают: он слишком близок. Но ты переступила через правила и предписания, потому что он тоже жертва. И ему это быдо необходимо. Своей холодной головой ты сомневаешься, правильно ли поступила. Но сердце знает, что ты все сделала правильно.

— И какая часть твоей души ушла от Алекса Рикера?

— Хороший вопрос… — Колтрейн встала, наклонилась и погладила Галахада, боднувшего ее головой в ногу. — Симпатичный котик.

— Как насчет ответа?

— Ты хотела бы знать, почему я ушла. Потому что он любил меня не так сильно, чтобы отойти от своих неправедных дел и тем самым показать, как я ему дорога? Или я ушла, вспомнив, что я коп и у меня есть обязанности перед законом?

— Это не имеет значения, — пожала плечами Ева. — Ты ушла, вот что важно.

— Это имеет значение для тебя из-за Ли. Это имеет значение из-за жетона. И это имеет значение, потому что ты хочешь знать, что бы сделала ты сама, если бы Рорк не доказал, как сильно он тебя любит.

— Не совсем, — покачала головой Ева. — По пунктам первому и второму ответ «да». Но последний? Он мне каждый день доказывает. Могу себе представить, как тебе было больно, когда Алекс не захотел тебе доказать. Мне и гадать нечего, я точно знаю. И я не думаю, что это коп ушел от Алекса Рикера. Коп и все прочие соображения — это пришло уже позже. Я думаю, как коп ты стала значительно лучше, когда перевелась сюда.

— Приятно слышать. Спасибо. И все же как коп я была не настолько хороша, чтобы уберечь себя от убийства моим же собственным оружием, черт бы меня побрал.

— Да, это досадно, — согласилась Ева. — Но я смотрю на вас, детектив… Смотрю, как вас подставили. И я думаю, вы были обречены. У вас не было ни единого шанса.

— Ну что ж… — Колтрейн заложила пальцы за пояс. — Хоть моей вины тут нет, и то хорошо. Меня это утешает.

— Чем богаты…

Легкий весенний дождик встретил Еву, когда она сошла с крыльца навстречу Бакстеру. Он лихо промчал по аллее в своей шикарной двухместной машине, круто затормозил и пренебрежительно показал большим пальцем через плечо на ее невзрачный на вид автомобиль.

— Слушай, Даллас, не позорься. Какого хрена мы будем катить в этом ведре на колесах, когда есть мой супер-джет?

— Дело официальное, и за руль сяду я.

— Человеку приходится вытаскивать задницу из постели дождливым субботним утром, и он даже не может ее поместить в приличную тачку. — Бакстер ворчал всю дорогу, пока перетаскивал себя из одной машины в другую. — А сиденьица ничего, должен признать.

— Ну что, теперь твоей заднице удобно? — заботливо осведомилась Ева.

— Честно говоря, да. Просто удивительно, как… Эй, тпру! — Бакстер подался вперед и уставился на приборный щиток. — Ты только погляди! Разрази меня гром, этот рыдван загружен под завязку. Это же… — Он замолчал. Его отбросило прижимной волной к спинке сиденья, пока Ева неслась по аллее к воротам. — А скорость какая, чтоб мне лопнуть! Эта детка летит! Это не казенная тачка, я же не дурак.

— Места надо знать. И у меня есть право, согласно Уставу, использовать свою собственную тачку, если она отвечает всем требованиям. Ты же катаешься на своей игрушке. — И Ева кивком указала на оставленную позади машину Бакстера.