Ласковый голос смерти - Элизабет Хейнс Страница 66

— Все хорошо, — сказала я. — Спасибо. Просто решила, пора снова чем-то заняться.

— Конечно. Что ж, рад вас видеть. — Тепло улыбнувшись, он собрался уходить. — Долго не задерживайтесь.

— Сэр, — попросила я, — можно вас на минуту?

Он обернулся. Несмотря на улыбку и очередное «конечно», весь его вид говорил, что с него хватит и ему хочется домой, но все же он послушно наклонился и посмотрел на мою таблицу. Я объяснила ему сходство в детализациях, которое связывает Рашель Хадсон и еще пятерых, и то, почему остальные жертвы вряд ли имеют к ним отношение.

— Если только они не пользовались другими телефонами, которые либо не нашли, либо кто-то их забрал до того, как обнаружили тела, — сказала я. — Но даже при этом в звонках нет никакой закономерности, а некоторые сами принимали звонки с разных номеров — вероятно, от друзей и родственников — за несколько недель до того, как нашли их трупы. Так что, думаю, их можно исключить.

Пол Москроп показал на экран:

— Что это?

— Перечень номеров, с которых звонили Рашель и другим. Каждому — со своего номера.

— Но закономерность одна и та же?

— Да.

— Очень интересно. Вы запрашивали детализации для этих номеров — тех, с которых звонили жертвам?

— Нет, сэр. Я никогда сама не делала запросов. Но думаю, чем скорее они у нас появятся, тем лучше.

— Верно.

Достав из кармана брюк мобильник, он набрал номер.

— Не могли бы вы переслать все это мне по электронной почте или еще как-нибудь?

— Я составляю отчет… — начала я.

— Кит? Ты еще на работе?.. Не мог бы ты… Хорошо. Когда приедешь, поднимись в оперативный отдел, мы тут кое-куда продвинулись… Нет, ничего такого. Мне нужно, чтобы ты запросил еще кое-какие телефонные детализации, сможешь?

Последовала пауза. Судя по всему, Кит, кем бы он ни был, не горел желанием вновь тащиться на работу, чтобы заполнять очередные бумаги.

— Я бы тебе не звонил, если бы это не было столь важно. И ты работаешь по вызову. — В голосе главного детектива-инспектора послышался отчетливый холод. — Спасибо. Можешь мне перезвонить, когда сделаешь? Пока. Приятных выходных.

Закончив разговор, он рассеянно посмотрел на телефон, качая головой, затем снова повернулся ко мне:

— Кит будет здесь минут через десять. Он работает по вызову, так что пусть не жалуется. Скажите ему, что нужно сделать, и пусть пришлет мне запрос на подтверждение. Если повезет, мы достаточно быстро получим детализации. Проследите, чтобы он поставил высший приоритет. Вас устроит?

— Спасибо, — сказала я. — Не знаете, как долго придется ждать ответа?

— Зависит от оператора — будем надеяться, не больше суток. Может, и того меньше. Не против в выходные поработать сверхурочно?

— Было бы просто здорово.

— Уверены, Аннабель? У вас были тяжелые дни.

— Знаю. Мне просто нужно чем-то заняться. Но все равно спасибо.

Я почувствовала, что он колеблется.

— Вас ведь допрашивали?

— Да.

— Вы ничего больше не вспомнили? О том, что случилось?

— Я стараюсь об этом не думать, сэр. Знаю, это не очень помогает.

— Все в порядке, дело не в том. Я просто хотел, чтобы вы знали: вы всегда можете прийти и рассказать, если еще что-нибудь вспомните.

Он что, решил, будто если я вдруг вспомню все то, что говорил мне ангел, то чисто ради смеха промолчу? Я покачала головой.

Убедившись, что у меня есть номер его мобильного, он вышел, оставив меня в тишине офиса ждать Кита. Я вернулась к отчету.

Кампания «Кроникл» продолжается. Три недели назад появилась короткая заметка о женщине, которую нашли в «состоянии глубокого душевного расстройства» и отвезли в больницу. Мистер Сэм Эверетт поместил в своей колонке призыв ко всем, кому что-либо известно о виновнике случившегося, связаться с ним. Виновнике? А в чем, собственно, вина? В том, что он помогает людям скрыться от вездесущих доброжелателей, которые не понимают, что иногда самое лучшее — просто оставить человека в покое?

На первой полосе сегодня ничего нет, внутри лишь одна статья о том, что нужно поддерживать контакты с друзьями и любимыми, в какой бы части мира они ни жили. И короткое интервью с ответственным за расследование, главным детективом-инспектором Полом Москропом. Он похож на предприимчивого американца — с ровными белыми зубами и ухоженными волосами. По его словам, расследование продвигается успешно, и он просит откликнуться всех, у кого есть какая-либо информация.

На мгновение у меня возникает желание откликнуться самому — выйти, моргая, из толпы и удивить их всех. При мысли, что вся эта история уже, похоже, успела им наскучить, когда у меня для них припасены новые сюрпризы, новые угощения, я разочарованно скрежещу зубами. Они должны гордиться мной, гордиться моими достижениями. Они должны ценить то, что я делаю, и возносить мне хвалу, а не называть преступником, будто я изрисовал стену граффити или украл кусок мяса в супермаркете.

Что ж, если им скучно, придется их слегка расшевелить. Придется показать, на что я способен.

Хотя еще есть другие, до сих пор никем не тронутые, трансформирующиеся в уединении собственных жилищ, я чувствую, что начинаю терять к ним интерес. Я успел понаблюдать за многими из них, и, несмотря на различия в процессе, ничего по-настоящему потрясающего уже не произойдет. Нужно нечто новое, неизведанное, что вновь разожгло бы искру.

Иными словами — восхитительная Одри.

Я приехал полчаса назад, в половине седьмого, пока в центре города еще полно спешащих домой людей, среди которых можно затеряться. Прямо напротив итальянского ресторана под названием «Лучано» есть заведение фастфуда с местами наверху, куда я и поднялся, купив у стойки кофе. Вероятно, следовало заказать и еду, но у меня нет никакого желания портить себе желудок и тратить зря деньги. Так что я обошелся кофе, который едва можно пить.

И тем не менее, сидя у выходящего на площадь окна, я могу спокойно наблюдать за рестораном, а также разнообразными пабами и клубами. Если встать и слегка высунуться наружу, видно даже стоянку такси.

В пять минут восьмого приезжает Одри с подружкой. На ней короткое платье из темной шелковистой ткани, обтягивающей бедра. Из-за туфель на высоких каблуках она рискует споткнуться на мощенной булыжником площади. И все же ее бедра… Я не могу отвести от них взгляда. Со среды много раз видел их на всевозможных фотографиях в «Фейсбуке», но сейчас, когда вижу, как они трутся друг о друга, как шевелятся мускулы под ее кожей, как движется ее зад под тугой шелковой юбкой, у меня возникает искушение выйти, схватить ее, повернуть к себе лицом и, вместо того чтобы заговорить — говорить на самом деле не о чем, — просто провести рукой по ее бедру и отодвинуть ткань…