Балтиморский блюз - Лаура Липман Страница 66

Тюремщик — Гарфилд Ларднер, как было указано на бейджике с фотографией, прикрепленном к его синтетической куртке, — был запыхавшийся розовощекий человечек с сияющей лысиной, в которой Тесс, казалось, могла разглядеть свое отражение. Он обыскал ее сумку, извинившись за вторжение, и прошелся металлоискателем по ее телу, извинившись еще раз. Его беспокойство и заботливое внимание растрогали ее, правда, она быстро вспомнила, что все это предназначалось не ей, а внучке рыбного короля с обширными политическими связями.

Меры безопасности закончились, только когда они миновали всевозможные контрольно-пропускные пункты и вереницу вестибюлей. Ларднер привел ее в комнату, в которой стоял длинный стол для переговоров в окружении кожаных стульев. Не было ни пуленепробиваемого стекла, ни телефона — ничего похожего на то, что она видела в кино. Просто обычная, чуть обшарпанная переговорка.

— Здесь обычно собирается комиссия по условно-досрочному освобождению, — пояснил Ларднер. — В первую и третью среду месяца. Сегодня вам никто не должен помешать. Но Такер сможет уделить вам не более сорока пяти минут. У него запланирована встреча.

— Встреча? С кем-то с воли?

— Нет, с руководством совета. Внутренние дела. Он там секретарь. Давайте я приведу Такера.

Он поспешил к двери, и Тесс крикнула ему вслед:

— С нами будет охрана? Или вы сами будете присматривать за ним?

Ларднер замер, словно такая мысль никогда не приходила ему в голову.

— Обычно мы обходимся без охраны. Но, если вы хотите, я могу привести кого-нибудь. Уверен, я смогу это устроить.

— Нет-нет, что вы. По крайней мере, никто не будет совать нос в мое «социологическое исследование».

Она села во главе стола, но решила, что это несколько авторитарная позиция. Она перешла на дальнюю сторону стола и села посередине. Нужно ли ей вставать, когда он войдет? Подавать руку? Углубившись в размышления о тонкостях местного этикета, Тесс не заметила, что упустила момент. Такер Фокер стоял на пороге и ждал, когда она его заметит.

Это был невысокий, чисто выбритый мужчина с влажными, зализанными назад волосами. Тесс помнила его моложе, каким он был на фотографии с Абрамовичем. Даже вымытый и выбритый перед судом, тот человек с длинными волосами и плохой кожей действительно был похож на серийного маньяка-извращенца. Стоящий перед ней мужчина с бледной, с голубыми венами кожей выглядел как человек, давно не видевший солнечного света. При этом он не вызывал неприязни и не казался больным. У него была красивая, почти мраморного цвета кожа, как на рекламе крема от солнца или широкополых шляп. Сейчас ему должно быть около сорока, но выглядел он моложе. Тесс невольно коснулась своей дубленой солнцем щеки.

Он улыбался, а Тесс безуспешно пыталась найти что-то отталкивающее в его лице. Необычно острые, как у собаки, зубы придавали его облику что-то звериное, но были ровными и белыми. С десяток лет назад эта улыбка вызвала бурные обсуждения — предполагалось, что именно благодаря ей ему так легко было расположить к себе жертв. Тесс решила, что улыбка действительно приятная, но не гипнотическая. Она не поможет приманить птичку или заманить мальчика в машину. Такер Фокер казался довольно незаметным, по крайней мере, в обычных обстоятельствах. Возможно, это как раз и было проблемой.

— Мистер Фокер, я Тесс Монаган.

— Да, меня предупредили о вашем визите. Они сказали, что вы работаете над учебным проектом. — Он говорил мягко и тихо, что только подчеркивало легкую шепелявость, которую он пытался скрыть.

— Возможно, произошло какое-то недоразумение, мистер Фокер. Не знаю, почему вам дали такую информацию. Разве что из-за слухов, которые дядя Дональд распускал по телефону. Я работаю на адвоката, который считает, что вам может быть известно что-то о Майкле Абрамовиче. Могу я задать вам несколько вопросов?

— По поводу его убийства?

— Разумеется. — Казалось, он забавляется: быть может, над ее манерами, а может — над этой ложью, которую он, видимо, сразу раскусил. — Меня интересуют факты, которые могут пролить свет на это преступление. Должна вам сказать, если вы решите признаться в его совершении, то значительно облегчите мне работу.

Фокер снова улыбнулся:

— Думаю, в свое время я сделал достаточно признаний. Это дело им придется раскрывать самим.

Он сидел напротив нее в какой-то неестественной позе и слегка покачивался. Одну ногу он подложил под себя — странная поза, которая казалась очень неудобной, но так он казался чуть выше. Тесс видела, что он наслаждается собой, вниманием к своей персоне.

— Я так поняла, мистер Фокер, вам хотелось о чем-то рассказать. Этим вы хотели поделиться с Джонатаном Россом. Только вы передумали.

Фокер явно удивился. Он откинулся на спинку стула, уперся ладонями в стол, расставив локти. Руки его были тонкие, но испещренные ярко-синими выпирающими венами. Поднимает тяжести, решила Тесс, причем не для того, чтобы накачать мышцы, а чтобы сделать руки сильными, крепкими.

— Ну, тогда я могу сказать, что и Джонатан изменил своему слову, не так ли? Он обещал, что наши с ним беседы конфиденциальны. А потом он берет и рассказывает все это вам. Он поступил намного хуже.

Он напомнил ей маленького мальчика, который, чтобы его не ругали за мелкий проступок, обвиняет старшего брата в более крупном.

— На самом деле, все было несколько иначе, мистер Фокер. Джонатан сообщил мне, что встречался с человеком, приговоренным к смерти, с «гадким» человеком, который связался с ним после смерти Абрамовича. Шансы вычислить вас были один к тринадцати. Одна женщина, сотрудница Абрамовича, рассказала мне, что он жаловался на одного своего клиента — тоже «гадкого» джентльмена, осужденного на смертную казнь. Ставки упали до одного к трем. Оба они называли вас гадким факером. Вы любили называть себя гадким факером. Мистер Росс и мистер Абрамович мертвы. Что это, совпадение?

— Странные вещи случаются в этом мире, — ухмыльнулся он. — Вот, например, я случился.

— Расскажите мне историю, которую собирались рассказать Джонатану, которую вам хотелось рассказать до того, как вы умрете. Когда вы умрете, от нее не будет никакой пользы, так ведь? Вам нужно предать ее огласке, пока вы еще живы. Вам что-то нужно — время ли, внимание. Может, то и другое сразу. Я могу дать вам одно из этого.

— Внимание меня не слишком интересует, и я думаю, что вряд ли мне грозит умереть прямо сейчас.

— А зря. Мэриленд начинает терять терпение. Народ жаждет крови этих ребят — особенно вашей. После казни Таноса все еще больше закрутилось. Вы вряд ли доживете до следующего лета.

— Чертов Танос, — сказал Фокер, словно о погоде или об успехах «Orioles». — Чертов грек, ублюдок сумасшедший. Если ему захотелось умереть, все остальные не должны строем идти на казнь.

Тесс решила попробовать зайти с другой стороны. Может быть, получится запутать его вопросами, перескакивая с одного на другое, и он выболтает что-нибудь.