Леший - Николай Старинщиков Страница 66

Хорошо, однако, рассчитал наш капитан. Он дал на раскачку всего двадцать минут. Возможно, он рассчитывал, что в это время под рукой у меня никого не окажется. Двадцать минут слишком малое время, чтобы взять с собой кого-то еще. Вероятно, ему известно теперь, что я в настоящее время один. Либо у него действительно было мало времени.

Пришлось выгонять за ворота машину. Пешком поспеть к месту встречи уже было невозможно. Вскоре я уже находился у ворот местной пожарной части, позади которой располагалась поселковая котельная с высокой кирпичной трубой. Ни тебе КПП, ни ограждений.

Мне следовало изменить внешность. Вскоре из зеркала заднего вида на меня смотрел усатый лик с мутными от старости глазами. Большие очки в роговой оправе дополняли картину. Крякая, из машины вылез человек лет семидесяти, в серой штормовке. Я словно видел себя со стороны. У старика, кроме всего, был правосторонний горб. Нетвердой походкой дед вошел в кочегарку. Внутри сидел дежурный слесарь и читал газету. Деда интересовал мокрый док и первый причал.

Слесарь отложил газету, вздохнул и пошел показывать, попутно разъясняя, что на самом деле док называется не мокрый, а плавучий. Все лицо у меня было испещрено морщинами. Сунь, казалось, спичку – и не упадет, будет держаться между морщин.

– Вон, дедуля, причал. А напротив, справа, плавучий док стоит, пришвартованный к берегу. Вон он, причал. А рядом с ним «Коршун»…

– Спасибо, сыночек. Если можешь, посмотри за машиной у пожарки, а я тебе бутылку куплю.

– Не пью, деда…

– Зря. Я тоже раньше не пил, а теперь каюсь – здоровья нету.

Кашляя и шаркая ногами, я взобрался по широким сходням на дебаркадер и посмотрел на часы. Стрелки показывали без одной минуты шесть. Судно было пришвартовано. Капитан стоял на палубе, облокотясь на ограждение и поставив ногу на кнехт с намотанной чалкой. Он смотрел в воду между судном и дебаркадером. Он даже не обратил на меня внимания. Лишь взглянул на часы и вновь уставился в воду.

– Что же, товарищ капитан, пассажирские-то теперь не ходют? – спросил я скрипучим голосом.

– Перестали, – ответил он сухо.

Капитан неторопливо достал пачку сигарет, выбрал одну и сунул себе в рот. Затем также медленно вынул зажигалку и поднес пламя к сигарете. Он ждал эмиссара спецслужб, но тот задерживался.

Капитан докурил сигарету и бросил в воду. Еще раз мельком взглянул на часы, а потом, искоса, посмотрел вдоль берега и шагнул к рубке.

– Как наши дела, кэп? – остановил я капитана. – Всё так плохо, что нельзя надеяться?

Его точно прошило с головы до ног. Капитан замер и стоял секунду вполоборота. Еще через секунду он вспомнил, с кем имеет дело, и возвратился к перегородке. Я не завидовал его положению.

– Кажется, мы не знакомы. Вы представитель заказчика или кто?

– А кто вам больше по нутру? – решил я поиграть на нервах.

– Мы так не договаривались… Кто вы?

Пришлось включить для забывчивого «музыку», записанную под прицелом. Капитан сразу узнал свой голос, и я выключил «проигрыватель».

– Как я могу вам верить? – бормотал он жалостливо. – Если вы работаете на Политика, тогда мне конец.

– Это совершенно точно. Но если бы я работал на фармацевта, то капитан со шхуны под названием «Коршун» давно покоился бы на дне водоема в свинцовых ботинках. Ты жив пока что. Говори, зачем вызывал?

– Я надеялся, что придет другой, тот самый, который разговаривал со мной на пригорке. Он обещал помочь, чтобы выбраться из положения, если я сам этого захочу. Вы его связной? На вас можно надеяться?

– Надеяться нужно всегда. Потому что надежда умирает последней. Но я не связной. И не начальник. Я тот самый, с кем ты имел беседу.

Капитан смотрел широкими глазами. Я дернул кверху обеими бровями и вновь качнулся с пятки на носок. Кажется, он почувствовал в старике силу. Распахнув куртку, я двинул вперед из-за спины израильского «горбатого» и тихо спросил:

– Ты действительно один?

– Один. Команда должна возвратиться через час. К этому времени я должен закончить ремонт. Сейчас мне пора в док.

– Тогда пошли вместе, Костя…

Я шагнул на палубу. Вдвоем мы поднялись в рубку. Капитан нажал на кнопку пуска, и дизель послушно взревел за стальными переборками в трюме. Чалки были убраны заранее. Осторожно мы приближались к доку.

– Малый! Самый малый! – доносилось из колокола над плавучим сооружением. – Стоп машины! Слабый задний! Стоп!

«Коршун», продолжая идти, уперся носом у швартовочной площадки и замер. Двигатель замолчал. Уровень воды в доке стал резко убывать. Сооружение поднялось. «Коршун» плавно сел днищем на опоры. Двое рабочих, сидя в зарешеченной корзине на тросах, уже осматривали повреждение. Из отверстия в корпусе выглядывал затесанный на конус конец бревна.

– Где вам так повезло? – спросил я.

– У выхода с Северного. Вода упала – вот и налетели на затопленную баржу. В прошлом году затонула, а предупредительный буй сорвало. Немного не рассчитал, вот и налетел на угол кормы…

Рабочие тем временем уже приступили к ремонту. Один из них поднялся на борт «Коршуна», опустился в трюм, где, убрав укосину, выбил затем затычку. Зашуршало упругое пламя газорезки: рабочие убирали рваные края пробоины. Затем поставили заплату, проварив шов по всему периметру. Из бачка с водой через шланг остудили раскаленный металл, очистили шов от шлака и промазали его со стороны трюма керосином. Керосин по шву наружу не просачивался. Работа оказалась качественной. Несколько взмахов кистью, и на месте недавней дыры образовалось красное пятно свинцового сурика. Работа сделана и сдана заказчику.

Через полчаса «Коршун» уже действительно бултыхался у дебаркадера. Я перепрыгнул на дебаркадер, принял от капитана чалку и быстро намотал ее на дебаркадерный кнехт. Капитан бросил трап, и мы вновь уединились в рубке. Капитана, как видно, радовало доверие спецслужб. Он выползет из ситуации чистым – ему обещали. Его радовало, что встреча все-таки состоялась. Он не узнал в старике недавнего молодца с винтовкой. Вероятно, после узнавания он чувствовал себя частью огромного механизма, способного перемолоть в муку не только Политика. Это вселяло в него надежду на лучшие времена, когда не надо будет лгать, изворачиваться и приспосабливаться, без конца меняя окраску под цвет среды обитания.

– Он прискакал на служебном «Метеоре», – продолжал капитан. – Нас обоих отвел, с директором, в сторону и давай мозги промывать. Сначала об обществе и государстве, потом о свободе предпринимательства, а потом – о личной инициативе, о праве зарабатывать, сколько можешь. Сегодня ночью у нас рейс. Я вынужден пойти, потому что не хочу кормить рыб. Он считает, что мы ему во всем обязаны и должны терпеть. Деньги, конечно, значат много. Без них мы все передохнем. Ночью будет погрузка в ручье. Насколько я понял, надо забрать сразу весь товар. Думаю, это лекарства. А может, наркотики. Не верится, чтобы такой человек, и вдруг… Но больше всего меня поразило вот что, – продолжал капитан. – Он сам во все это верит. Он словно не замечает, что находится под наблюдением. Он считает, что так и должно быть. Я тоже считал, пока под прицел не попал. Такой человек и вдруг…