Anamnesis vitae. Двадцать дней и вся жизнь - Татьяна Шарпарь Страница 67

Лидка – это наиболее вероятный претендент на звание злодейки. Тут уж ничего не попишешь. И у Ивана квартировала, и обо всех его передвижениях «заграница – Москва» осведомлена досконально, и «жучки» в квартире понаставить могла беспрепятственно. Только для чего ей это все надо? Богатства, свалившегося на Ивана, захотела? Ну, даже если бы захотела? Иван ей юридически никто: не брат, не муж, вообще не родственник. Вот черт! А если родственник? Почему мама шила только у одной портнихи? Почему эта портниха была вхожа в дом? Почему мама придумывала всяческие уловки, чтобы встречаться с ней наедине, без мужа? Что за тайны такие? Почему Иван никогда об этом не думал? Взяться, что ли, самому за расследование? Ведь в детективных романах чаще успех приходит как раз к непрофессионалам. А следователь появляется в самом конце, так сказать, пожинать плоды чужого ума. Глупости. Надо рассказать обо всем Алексею. Он имеет для расследования опыт, силы и, надо надеяться, средства. Вот возьмет и найдет убийцу Петра Ивановича.

Между тем время шло, по коридору мимо Ивана проходили люди, никто не обращал на него внимания. Даже телефон молчал. Иван осторожно огляделся. Коридор как коридор: не узкий, не широкий. Стены выкрашены в сероватый, даже приятный, цвет. Стулья, правда, подводят. Как в советских кинотеатрах, скреплены по три штуки, с откидывающимися сидениями. Когда кто-нибудь встает, сидения издают хлопающий звук, и все, кто томится в ожидании, вздрагивают и поворачивают головы, провожая встающего завистливыми (наконец-то вызвали!) взглядами. Сколько он уже тут сидит? Иван взглянул на часы. В это время дверь кабинета открылась, вышел Алексей и пригласил жестом Ивана войти. Иван поспешно встал, стул, конечно, брякнул. Последовало дружное поворачивание голов сидящих, общий вздох, скрип закрывающейся за Иваном двери.

В кабинете сидело человек пять людей в штатском. Как только Иван вошел, они все начали вставать со своих мест, собирать бумаги и бумажки, которые лежали перед ними на длинном совещательном столе, распихивать их по папкам и карманам, тем самым демонстрируя готовность тотчас же уйти. Иван пригляделся – есть знакомые лица. Вот этот, кажется, лейтенант Некрасов, а этот – забыл, как зовут, но тоже знакомый.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровался он.

Ему ответил разноголосый хор мужских голосов. Алексей стоял перед своим столом, видимо, ожидая, когда все выйдут. Наконец, все ушли.

– Присаживайся, – предложил Алексей. – Куда прикажете? – спросил Иван. – Да куда хочешь, места много.

Иван уселся на жесткий стул. Да что это у них с мебелью? Вся какая-то неудобная. Стулья с прямыми спинками, не откинуться, сидения узкие и жесткие, не рассидишься. Видимо, потому и неудобные, чтобы не рассиживаться.

– Что ты хотел рассказать? – спросил Алексей, привычным жестом поворачивая бумаги на столе исписанной стороной вниз.

– А? Да. Ты понимаешь, мне одна вещь не дает покоя. В день похорон моих родных – я имею в виду дядю и тетю – на поминках произошел инцидент. Соседка моя, Наталья Сергеевна, для чего-то поднялась на второй этаж квартиры и заглянула в дядин кабинет. В это время из него выскочил некто, кто сбил ее с ног. Она закричала, я сразу прибежал наверх, но никого уже не застал. Потом стало понятно, что пропал альбом с фотографиями тетиных эксклюзивных драгоценностей. Кому понадобился альбом? Я потом проверял семейный сейф – драгоценности были все, ну или не все, альбома-то не было, в целости. Ну, по крайней мере, те, которые я знаю. У меня ведь тоже драгоценности от мамы остались, и тоже есть альбом с их фотографиями. И вот я не могу зацепиться извилиной: что связано с этим альбомом? А теперь еще одна странность.

Он остановился, подумал. Алексей сидел и внимательно слушал, поглядывая на своего собеседника острым изучающим взглядом.

– Так вот, – продолжил Иван после небольшой паузы, – странность. Я все думаю про Лидку. В сущности, она для меня совершенно посторонний человек. И как я – идиот – доверял ей свое жилище, сам сейчас не понимаю. Причем она мне, понимаешь, неинтересна как женщина, да и как человек тоже неинтересна. Но ключи от квартиры, где деньги лежат, я все-таки ей отдал. И я много думал, – он запнулся, а потом, усмехнувшись, продолжил, – мне, видимо, алкоголь мозги хорошо почистил. Так вот, я сейчас не понимаю, каким образом моя мама нашла эту портниху – Лидкину мать. Что их вообще связывало? Может быть, она моя родственница?

– Знаешь, по этой Лидии работа ведется, – ответил спокойно Алексей. – Не думаю, чтобы это была главная фигура в преступлении, но что-то такое все же есть. Может быть, она наводчица. А может быть, никакого отношения ко всему этому не имеет. Ничего, встретимся, спросим.

– А вдруг она не захочет отвечать?

Алексей громко, от души, захохотал:

– Не захочет? Заставим.

Иван вдруг представил камеру с орудиями пыток, как при инквизиции, но Алексей, предвидя его реакцию, уже серьезно, сказал:

– Методы вполне гуманные, надо только правильно выстроить линию допросов. Еще что-нибудь?

Алексей потер переносицу.

– Видишь ли, я что-то побаиваюсь целой роты новоявленной прислуги и охраны, которая внезапно появилась в моей жизни. Конечно, их всех как-то проверяли, но я опасаюсь.

– Хорошо, я этим займусь, – спокойно и серьезно сказал Алексей, – а тебе, я думаю, лучше пока уехать куда-нибудь в дальние страны.

– Ты знаешь, я думаю, они только этого и добиваются, – также спокойно и серьезно ответил Иван.

– Тогда ты можешь пожить где-нибудь подальше от города? Дача друзей, какой-нибудь закрытый пансионат?

– Есть варианты, – подумав минутку, сказал повеселевший Иван. – Только как я туда попаду? Вон как меня пасут.

Алексей засмеялся.

– Не боись, Маша, никто ни о чем не узнает, – сказал он, отсмеявшись.

Интересно, что тут смешного, подумал Иван. Совсем не смешно, а как раз грустно.

– У тебя все? – спросил Алексей. – Пожалуй, все.

– Ну хорошо, а теперь послушай меня. Я хочу, чтобы ты ввел меня в свой офис. Пока не знаю, в каком качестве. Хорошо бы, в качестве нового начальника охраны. Не думаю, чтобы я у тебя задержался надолго, но неделя мне понадобится. С твоим особистом я все улажу сам. Он как бы заболеет, ляжет на недельку в хорошую больницу, а я в это время покопаюсь в твоих тайнах. Ну, ты как?

– Да я с радостью, только я ведь вообще ничего не понимаю в производстве, помогать тебе не смогу.

– А тут, я думаю, мы привлечем толкового эксперта из ОБЭПа, есть у меня один умник на примете, заодно и тебе разобраться поможет. И еще. Ты, пожалуйста, пока, – он опять поднял свой указующий перст, подчеркивая важность сказанного, – повторяю, пока не езди со своей барышней ни на какие прогулки. И с папиком ее не встречайся.

– А что?

– А то. Есть подозрения насчет нее. Правда, ни в каких убийствах она не задействована, но на «жучке» одном – ее отпечаток.