Виновный - Лайза Баллантайн Страница 68

Он вошел в гостиную, беззвучно сыпля ругательствами. На каминной полке стояло фото Минни, и он представил, что бы она ему сейчас сказала: «И зачем такому умному парню, как ты, кулаками махать?» Он невольно улыбнулся и попытался представить, как она приезжает к нему в гости: тяжело взбирается по лестнице, спрашивает, почему он не подыскал жилье на первом этаже. Она бы приготовила поесть, и они бы сели пить джин и смеяться над своими давними размолвками.

Но она умерла, и теперь он никогда не узнает, каково было бы быть с ней взрослым. Она приняла его к себе ребенком, и покинул он ее тоже ребенком, пусть подросшим, но все же ребенком, обозленным и разочарованным. Он упустил возможность выпить с ней джина и выслушать ее историю — на равных, а не просто с той, кто его спас. Именно об этом он теперь жалел больше всего, о том, что он так никогда и не узнал ее по-настоящему.

Дэниел встал и пошел на кухню в поисках джина. Он держал алкоголь в кухонном шкафу в коробке. Там было полно добра, оставшегося от вечеринок: мадера, «Адвокат», «Малибу», — к которому Дэниел почти не притрагивался. Он снял коробку с полки и принялся рыться в ней, пока не нашел наполовину полную бутылку «Бомбейского сапфира». Минни бы никогда не купила такую дорогую марку, но Дэниел позаботился сделать все так, как ей понравилось бы: высокий бокал, сначала лед, потом выжатый лимон (когда у нее были лимоны). Он был уверен, что она начинала со льда, чтобы притвориться, что порция меньше, чем казалось на самом деле. Надо льдом, джином и лимоном зашипел тоник, и Дэниел помешал напиток черенком вилки. Он выпил его маленькими глотками прямо на кухне, вспоминая розовый кулак Минни с зажатым в нем бокалом и искорки в глазах.

Матч по телевизору был в самом разгаре, но Дэниел выключил звук и взял ее записную книжку, открыв на странице с номером Джейн Флинн и адресом в Ханслоу. Взглянул на часы: самое начало десятого — еще не поздно для звонка.

Он набрал номер, который Минни аккуратно записала синей шариковой ручкой. Вообще-то, он не помнил, чтобы она созванивалась с Джейн, но, может быть, этот номер был записан, когда Норман был еще жив.

Дэниел слушал гудки, потягивая джин. Самый запах напитка уже напоминал о Минни.

— Алло? — Голос звучал гулко и одиноко, словно из пустого мрачного коридора.

— Алло, я бы хотел поговорить с… Джейн Флинн?

— Я вас слушаю. Кто это?

— Меня зовут Дэниел Хантер. Я был… Минни Флинн была моей… Если я правильно понимаю, она была женой вашего брата?

— Вы знакомы с Минни?

— Да, вам сейчас удобно говорить?

— Да, но… чем я могу вам помочь? Как дела у Минни? Я часто о ней думаю.

— Она… умерла в этом году.

— О, мне жаль. Какой ужас! Кем, вы говорите, вы ей приходились?..

— Я ее… сын… она меня усыновила.

Эти слова потребовали всего воздуха, который был у Дэниела в легких, и он обессиленно откинулся на спинку дивана.

— Мне очень жаль. Какой ужас… Боже… спасибо большое, что сообщили… Как ты сказал, тебя зовут?

— Денни…

— Денни, — повторила Джейн.

Дэниел услышал, как на заднем фоне заливаются смехом дети, заглушая телевизор, и подумал, что это, скорее всего, ее внуки.

— Вы хорошо ее знали?

— Ну, когда-то в молодости, в Лондоне, мы вместе ходили развлекаться. Они с Норманом там познакомились. Мы ходили на танцы, ели рыбу с жареной картошкой. А потом они с Норманом переехали в Камбрию — и больше мы практически не общались.

— Вы с Норманом были оттуда родом?

— Да, но я редко возвращалась обратно. Норман скучал по тем местам, скучал по прежней жизни, а мне всегда нравилось в городе… Когда будут похороны?

— Они были несколько месяцев назад. Я запоздал со звонком… — Дэниел слегка покраснел от своей лжи. Ему было стыдно представляться преданным сыном. — Она оставила мне записную книжку, и я нашел в ней ваш номер. И решил позвонить — на случай, если вы еще… если вы захотите об этом узнать.

— Спасибо тебе. Такая грустная новость, но… Благослови ее Бог, ей выпала нелегкая жизнь.

— Вы знаете, что с ними случилось, с Делией и Норманом? — спросил Дэниел, все еще чувствуя, как горят щеки.

— Мне понадобились годы, чтобы с этим смириться. В глубине души я была всегда зла на Минни… Для тебя это наверняка звучит ужасно, мне очень жаль, и, конечно, теперь я понимаю, что была не права. Просто, когда происходит нечто подобное, никаких других чувств не возникает. Хочется кого-нибудь обвинить, но не брата же. Думаю, поэтому мы и не поддерживали связь. Знаю, тебе это покажется неправильным…

— Понимаю, — тихо произнес Дэниел. — А что случилось с Норманом?

— Когда Делия умерла, Норман вышел в огород с дробовиком и… вставил дуло себе в рот. Минни не было дома, и его нашли соседи. Об этом писали во всех газетах. Я понимала, что он… Он любил свою малышку, но ему было не в чем себя винить… С их браком было покончено, понимаешь? Думаю, они пережили очень мрачные времена. Он винил в случившемся Минни…

— Она и сама себя винила.

— Так она же была за рулем… Он приехал в больницу, чтобы попрощаться с дочуркой, и был с ней, когда та умерла, но он… так и не оправился. Прошло всего несколько, месяцев после ее смерти, и он покончил с собой. Надеюсь, Денни, тебе никогда не придется пройти через что-то подобное. Я приезжала в Камбрию на похороны племянницы, а еще через три месяца — на похороны брата. Нет ничего удивительного, что мне больше не хочется туда приезжать.

— А какой была Минни тогда… на похоронах Делии?

— Она хорошо держалась. Пригласила всех в дом и накрыла стол. И слезинки не проронила. Мы все рыдали, но они оба были спокойны. Правда, было кое-что…

— Что именно?

— На похоронах… Священник сказал свое слово. Могильщики стали закапывать могилу, но тут Минни вырвалась у Нормана, побежала и бросилась в грязь. На ней было бледно-серое платье в цветочек. Она упала на колени перед могилой Делии и потянулась за край. Нам пришлось ее оттащить. Норман успел ее схватить. Она бы скатилась в могилу к малышке. Это был единственный знак, что она, что она… Когда мы вернулись, она подала пирожные — свежие бисквиты, не покупные, домашние. Она их испекла накануне вечером, не иначе. И я помню, как она с улыбкой их раздавала, и глаза у нее были сухие… только на платье остались два круглых коричневых пятна от грязи…

Дэниел растерял слова. В повисшем молчании он пытался представить описанную Джейн сцену.

— Когда умер Норман, на его могилу она уже не кидалась. Она даже не переоделась на похороны, насколько я могла судить. Так в домашнем халате и осталась. На ней даже чулок не было. На похоронах Нормана бисквитов не подавали. Минни просто дождалась, пока все закончится, и ушла. Тогда я была о ней невысокого мнения, но теперь я ее не виню. Она была на пределе. Ты знаешь, у каждого из нас свой предел. Она была очень зла на Нормана. Бог свидетель, я тоже, когда отошла от шока.