Глубокие раны - Неле Нойхаус Страница 68

Она посмотрела на Бенке, который сидел, развалившись на своем стуле, и делал вид, что не слышит обращения.

— Старший комиссар уголовной полиции Бенке, — фрау доктор Энгель, казалось, наслаждалась ситуацией. — Я жду.

Напряжение в комнате было ощутимым, как перед грозой. Пия вспомнила, как Бенке с восковым лицом выскочил из кабинета Боденштайна. Было ли связано его странное поведение с фрау Энгель? Франк был тогда сотрудником Боденштайна в отделе К-2 во Франкфурте. В таком случае он еще с тех пор должен был знать Николя. Но почему новая шефиня сделала вид, будто она его не знает? Пока Кирххоф размышляла об этом, слово взял Боденштайн.

— Оставим перепалку, — сказал он. — У нас много работы.

Оливер коротко представил своих сотрудников и затем сразу перешел к сообщению новой информации. Пия решила набраться терпения и приберечь свою новость на конец. Пистолет, который она нашла в рюкзаке Ватковяка, не являлся оружием, из которого были убиты трое стариков. Это было однозначно установлено с помощью криминальной техники. В пансионате «Таунусблик» дело существенно не продвинулось. Постояльцы, с которыми беседовал Хассе, не заметили ничего важного для расследования. Фахингер, напротив, нашла соседку Моники Крэмер, которая видела незнакомого ей мужчину в темной одежде на лестнице в то время, когда было совершено преступление, и позже у мусорных контейнеров во дворе. Бенке раскопал в Кёнигштайне несколько в высшей степени интересных вещей: хозяин кафе-мороженого, которое расположено через дорогу, наискось от заброшенного дома, в котором был обнаружен труп Ватковяка, опознал Роберта по фотографии и подтвердил, что тот время от времени ночевал в этом доме. Кроме того, в прошлую пятницу он заметил фирменный автомобиль, принадлежавший реставрационной фирме с броской буквой «N» в качестве логотипа фирмы, который почти три четверти часа стоял перед домом. А пару недель тому назад Ватковяк и какой-то мужчина, который остановил свой кабриолет «БМВ» непосредственно перед кафе-мороженым, просидели там, за одним из задних столиков, почти два часа, и Ватковяк все это время настойчиво в чем-то убеждал незнакомца.

Пока коллеги гадали, что делал автомобиль Новака перед домом в Кёнигштайне и что за незнакомец мог быть в кафе-мороженом, Пия листала папку с делом Гольдберга, которая оставалась довольно тонкой.

— Послушайте, — вмешалась она в разговор. — Гольдберга в четверг перед его смертью навещал мужчина, который приехал в спортивном автомобиле с франкфуртскими номерами. Это не может быть случайностью.

Боденштайн кивнул, выражая тем самым согласие. Потом Пия сделала сообщение о том, что она узнала полчаса назад от Кристины Новак.

— Что могло быть в этом ящике? — спросил Остерманн.

— Она этого не знает. Но ее муж, во всяком случае, намного лучше знаком с профессором Кальтензее, чем тот пытается нам это представить. Элард и человек по имени доктор Риттер, который раньше работал у Веры Кальтензее, после этого инцидента на мельнице неоднократно бывали у Новака в офисе.

Пия глубоко вздохнула.

— А сейчас самое важное! Новак в пятницу, примерно в то время, когда был убит Ватковяк, а именно где-то в четверть первого, был у дома в Кёнигштайне, в котором мы обнаружили труп Ватковяка. Он встречался там с какой-то темноволосой женщиной и потом вместе с ней куда-то уехал. Это мне сообщила его жена, которая его там случайно увидела.

В комнате стояла тишина. Таким образом, Маркус Новак в списке подозреваемых в преступлении лиц опять занимает одну из основных позиций. Кто эта темноволосая женщина? Что делал Новак у того дома? Мог ли он быть убийцей Ватковяка? Из каждой новости сразу возникали новые загадки и неувязки.

— Мы спросим Веру Кальтензее об этом ящике, — сказал в заключение Боденштайн. — Но сначала мы поговорим с этим доктором Риттером. Он, кажется, много чего знает. Остерманн, выясните, где он проживает. Хассе и фрау Фахингер, займитесь убийством фрау Фрингс. Продолжайте завтра опрос постояльцев пансионата «Таунусблик», а также служащих, садовников, местных жителей и доставщиков. Кто-нибудь должен был видеть, как даму вывозили из здания.

— Если мы будем заниматься этим вдвоем, нам потребуются на это недели, — пожаловался Андреас. — В списке более трехсот имен, а мы пока опросили только пятьдесят шесть человек.

— Я позабочусь о том, чтобы вы получили подкрепление, — Боденштайн сделал себе пометку и посмотрел на свою команду. — Франк, запланируйте на завтра еще раз встречу с соседями Гольдберга и Шнайдера. Покажите логотип фирмы Новака, вы можете взять его с сайта в Интернете. Кроме того, поезжайте в Фишбах, в штаб-квартиру спортивного общества, и спросите их, видел ли там кто-нибудь Новака вечером накануне первого мая.

Бенке кивнул.

— Тогда на завтра все. Встретимся во второй половине дня в это же время. Да, фрау Кирххоф. Мы с вами сейчас еще раз поедем к Новаку.

Пия кивнула. По линолеуму задвигались ножки стульев, и вся команда словно растворилась.

— А какое задание ты предусмотрел для меня? — услышала Пия, выходя из комнаты, голос советника уголовной полиции доктора Энгель. Панибратское обращение удивило ее, поэтому она остановилась в коридоре за открытой дверью и с любопытством прислушалась.

— Что, собственно говоря, означает твое выступление здесь? — В приглушенном голосе Боденштайна прозвучало недовольство. — Какую цель ты преследуешь этим трюком? Я ведь тебе сказал, что в процессе данного расследования я не хочу никаких волнений в коллективе.

— Я просто интересуюсь делом.

— Не смеши меня! Ты только и ищешь возможность, чтобы уличить меня в какой-нибудь ошибке. Я ведь тебя знаю!

Пия затаила дыхание. Что это значит?

— Ты хочешь казаться более важным, чем есть на самом деле, — прошипела доктор Энгель надменно. — Почему ты не скажешь мне, чтобы я убиралась к черту и не вмешивалась в расследование?

Пия с напряжением ждала ответа Боденштайна. Как назло, в этот самый момент появились двое коллег, которые, громко переговариваясь, шли по коридору, и дверь переговорной закрылась изнутри.

— Проклятье! — пробормотала Пия, которой хотелось услышать продолжение и при ближайшей возможности, как бы между прочим, спросить у Боденштайна, откуда он знает советника уголовной полиции доктора Энгель.

Когда Боденштайн и Пия ранним утром приехали в Мюленхоф, никого из охраны не было видно. Большие ворота были широко раскрыты.

— Кажется, она больше не испытывает страха, — сказала Пия. — Теперь, когда Ватковяк мертв, а Новак в больнице.

Боденштайн только рассеянно кивнул. По дороге в Мюленхоф он не проронил ни слова.

Дверь открыла жилистая женщина с практичной короткой стрижкой и сообщила им, что никого из членов семьи Кальтензее нет дома. В течение нескольких секунд Боденштайна как подменили. Он улыбнулся своей чарующей улыбкой и спросил женщину, не найдется ли у нее пара минут, чтобы ответить на несколько вопросов. Та согласилась уделить им больше, чем пару минут. Пия это уже знала и в таких случаях уступала слово своему шефу. Его мощному урагану обаяния не могла противостоять даже Аня Моорманн. Она была супругой правой руки Веры Кальтензее и в течение более пятнадцати лет работала у «милостивой госпожи». Это старомодное обращение вызвало у Пии веселую улыбку. Супруги Моорманн жили в маленьком домике на огромном участке земли, и их регулярно навещали два взрослых сына с семьями.