Вакханалия - Юлия Соколовская Страница 68

— А она так хотела найти разгадку, — сочувственно заметила Сургачева.

— Она и нашла. — Постоялов склонился надо мной и зашептал в самое ухо: — Вы знаете разгадку, Лидия Сергеевна. Вам полегчало от этого?..

Я бы не ответила ему, даже если бы могла. В мозгу хрипел прокуренный шансон: «Отбегалась, отпрыгалась, отпелась, отлюбилась…»

— Это был экспромт, Лидия Сергеевна… — продолжал шипеть Постоялов. — Байсахов кормит человека из милиции. Досыта кормит, на убой. Человек свою сытость отрабатывает. Какая же это секретность, Лидия Сергеевна, когда о вашей безумной затес знает полэтажа управления? Естественно, я бы не пошел с вами на контакт. Разве это можно — при превосходящих-то силах противника? Оттого и спал с чистой совестью. Но вы сами виноваты, разбудили меня, выпустили злого духа… Недальновидно поступили. Дай, думаю, пройдусь. Присел в кустах на Облепиховой. Смотрю, за вами двое скользнули — полный комплект. За последние двести лет милиция явно не поумнела. Один у будки остался. Вот и решение. Не зря человек из милиции мне глушитель доверил… Первого я снял, а второй вперед ушел. Пришлось карабкаться через Фаринзонов, через Красноперова… И все бы ничего, Лидия Сергеевна, кабы ваш капитан не вздумал к первому вернуться. А тот лежит. Он обратно, скачками, вас выручать. На крыльце так удачно подставился — не устоять перед искушением…

— Дорогой, пора уходить, — напомнила Сургачева.

«Хоть бы он не погиб», — думала я. — Все что угодно, лишь бы не погиб… Пусть очнется, к Рябининой ползет, она не последняя сволочь, поможет, у нее образование медицинское…»

— Пора, — согласился Постоялов. — Изменим жизнь к лучшему, дорогая. Хороша страна Болгария? Визы ждут, Байсахов нервничает… Ты знаешь, ему абсолютно до фени, пасет ли ментура вексель. Это здесь они хозяйничают, а в Дагестане его банк охотно примет, там свои законы. Горные. И нашу милицию они видели в белых тапочках… На вас позавчера напали люди Байсахова, Лидия Сергеевна. Слабые профессионалы. Я не рекомендовал, не видел резона, но Байсахов очень торопился — вот в итоге и насмешил людей. Мой человечек добросовестно подложил баксы, а его люди тут как тут — все испортили… Они не успели получить данные, что вексель уже в милиции, оттого и напали. Узнали гораздо позже, и я узнал гораздо позже, обмануть хотели?.. Ну да ладно, что ни делается — к лучшему.

— А Лидунька как?.. — затянула паузу Сургачева.

«Секир башка, — подумала я, — и в колодец. Ну и ладно».

— Пока в машину ее, — обдумав вопрос, вынес щадящий вердикт Постоялов. — Я не привык висеть на волоске, милая. Пусть почленствует в нашем коллективе. Улетаем из Красноярска, там терминал. Путь неблизкий, мало ли что. Вот выедем за пределы области…

— Понял, — хихикнула Сургачева. — Слушали, постановили… Лидунь, чуешь, ты теперь у нас заложница. Веди себя смирно, не буйствуй… Дорогой, ты представляешь, как она будет дергаться?

— Не будет, — убежденно заявил Постоялов. — Мы подружимся.

«Да уж, — подумала я, — с такими друзьями и враги не нужны».

— Если влить в нее бутылку, она угаснет?

Сургачева задумалась:

— Должна.

— Прекрасно. Подгулявшая приятельница. Везем домой после бурной презентации… Лидия Сергеевна, — он опять наклонился к моему уху, — у вас веревка в доме есть? Мы вас свяжем ненадолго, хорошо?

Такое ощущение, что все это было не со мной. Я наблюдала со стороны за несчастной женщиной, угодившей в ловушку, а физические мучения, которые она испытывала в те минуты, были лишь виртуальными эффектами.

Я не дала им веревку. Сами нашли. Постоялов вязал мне руки за спиной, а Сургачева побежала переодеваться. Он возился с узлами, попутно развлекая меня новыми откровениями. Какая я дура — могла бы догадаться!.. У них намечалось свидание в воскресенье 14 октября! Не случись нашей слежки, любовнички сошли бы на «Речном вокзале», а далее по всем правилам конспирации…

— У вас характерная родинка, Лидия Сергеевна… — пыхтел Постоялов, путаясь в элементарном шнуре. — А главное — редкая. Да-да, та самая, на тыльной стороне ладони. Закамуфлировать вы ее, конечно, не удосужились. Держались за поручень, словно нарочно выставляли. Ай-я-яй, Лидия Сергеевна, не очень толковая из вас сыщица… А у меня мобильник в левом кармане, я на ощупь набрал номер Киры — она сняла в соседнем вагоне. Алло — а в ответ тишина. Сигнал такой условный, понимаете? В переводе означает: опасность, ко мне не подходи… Я не планировал к жене в больницу, там сутолока по выходным. А Кира не намечала левых свиданий. Хотела пройти мимо, подняться на Восходную и дальше — куда глаза глядят. Ничего катастрофичного — я понимал, вы работаете отдельно от милиции. Но тут моя девочка замечает парня — красавчика от кутюр, в школе учились, роман крутили в юности. Он и поныне на нее неровно дышит, засранец. Просто совпало так — газету покупал мужчина… Кира и сыграла экспромтом, для пущей убедительности. Эффектная была сцена, согласитесь, Лидия Сергеевна…

Меня проволокли через участок Постоялова, усадили на заднее сиденье «опеля» и заткнули рот какой-то воняющей солидолом ветошью. Я чуть не задохнулась.

— Это ненадолго, Лидия Сергеевна, — успокоил меня Постоялов. — Да не делайте вы такие глаза. Дышите глубже.

Пост они проехали беспрепятственно — местные иномарки казаки знают наизусть, без нужды не тормозят. Грубая рука Сургачевой вдавила мою голову в колени и держала в таком положении, пока ворота кооператива не пропали из виду.

— Пронесло, — хохотнул Постоялов, сворачивая с дороги в лес. «Опель» запрыгал по кочкам. — Признаться, дорогая, мандраж присутствовал. Милиция лопухнулась в лучших традициях. Они настолько самоуверенны, что даже охрану не поставили в известность о проводимой операции. Боятся, видать, охраны. А чего ее бояться?.. Однако мы не будем спешить, правильно? Поспешишь — ментов насмешишь. Мы отъедем в лесочек и постоим, понаблюдаем за дорогой. А потом по объездной через Юность — погоним наши городских… Дорогая, ты взяла самое необходимое? Я имею в виду зубную щетку, помаду, документы…

— Конечно, дорогой, — проворковала Сургачева. — Ты же предупредил, что есть шанс убраться. Как в воду глядел, милый.

— Я сам поражен, сладенькая моя. После неудачи у Розенфельд я, честно говоря, начал хоронить эту затею… Ага, вот и местечко уютное.

«Опель» дернулся и встал. Постоялов выключил двигатель. Я подняла голову — шейные позвонки жалобно заныли. Мы стояли в лесу. Погасли фары. В лобовом стекле очень смутно прорисовывался кювет и дорога, выходящая на берег. С остальных сторон мы были окружены густым ельником — мохнатые лапы, напоминающие Новый год, мягко терлись по стеклу. Сургачева выдернула кляп. Я отдышалась. — Окошечко откроем, не возражаете? Чудная ночь. — Постоялов включил стеклоподъемник. Свежий запах леса наполнил салон. Закружилась голова. Я откинула ее на подголовник — снова заплясали круги перед глазами. — Развяжи ее, дорогая, — попросил Постоялов.

— Конечно, дорогой, — мурлыкнула Сургачева.