Благие намерения. Мой убийца - Ричард Халл Страница 68

Возможно, он не хотел показаться трусом; по-моему, впрочем, его толкнули.

Прыжок, насколько я видел, не делал ему чести: Алан просто свалился в воду. Однако ждать я не стал, хотя был бы не прочь взглянуть, как он барахтается, – хорошее дополнение к мести за то, что я плясал под его дудку, за то, что он обманом поставил меня в неловкое положение. Как только стало ясно, что он действительно вверил свою жизнь волнам, я развернулся и быстро зашагал прочь. Шел я почти бесшумно, так как для предосторожности тоже надел обувь на резиновой подошве.

Мне показалось, что миссис Фарли принялась «бить тревогу» сразу, хотя я советовал немного выждать. Более того, мне показалось, что она за мной бежит.

Я обрадовался, когда добрался до машины, – никаких признаков посторонних. Похоже, обошлось без проблем. Оставалось надеяться, что звук мотора заглушит ветер. На этот раз поворот на Пьюуэлл я нашел без труда. Потом нужно было ехать только прямо, и я мчался вперед на всех парах. В память о том месте, где мы останавливались, я притормозил возле Андовера и вспомнил, как Алан пачкал одежду и рвал пальто, которое скоро найдут, а возможно, уже нашли, в этом ужасном лесу.

Я перекусил бутербродами и с наслаждением выпил кофе – втайне от Алана я предусмотрительно сделал запас еды. Конечно, взять кофе было бы благоразумнее, чем бренди. Но мне следовало показать миссис Фарли, что я стараюсь потакать пристрастиям Алана. Тем более я понимал: эти пристрастия не сыграют ему на руку. Такая избитая, но такая правильная стратегия – давать ему то, что он хочет, но чего не следует.

Изложение четвертой и, надеюсь, последней части этой истории, если честно, далось мне нелегко.

Возможно, ее никто никогда не прочтет, а если прочтет, то спросит, как я вообще пришел к мысли все это написать. Ответ прост – хотел развлечься. В начале я просто зафиксировал на бумаге, каким образом Алан заставил ему помогать. Потом события завертелись, и врожденное чувство юмора толкнуло меня проследить, как мало-помалу я менял роль жертвы на роль инициатора действия. Текст писался урывочно, и я умудрился прятать его до последнего момента – в своем офисе в глубине ящика для документов.

Но пока я писал, в голову пришла новая идея: а не сделать ли из записей литературное произведение? Придется изменить кое-какие детали, имена людей, названия мест, придется не пощадить чувств жителей Мадфорда… Пожалуй, решусь на признание, что история основана на реальных фактах, хотя дело не прогремит и не появится в серии «Знаменитые процессы». И возьму псевдоним. Думаю, имя оставлю свое – Ричард, а вот какую фамилию выбрать… Наверное, что-то короткое и простое: к примеру, Халл.

Так или иначе, я смогу превратить эту историю в захватывающую повесть, которую с радостью опубликует любой издатель.

Однако я отклоняюсь от темы. Четвертая часть отличается от предыдущих, и причин тому несколько. Во-первых, события разворачивались столь стремительно, что я не успевал записывать и отдельные сцены был вынужден позднее диктовать машинистке, которую нанял в бюро, никак не связанном с офисом. Определенные сцены впоследствии нашли свое отражение в прессе, поэтому мне пришлось поместить себя на задний план. И здесь всплывает причина номер два.

Раньше я сам был эпицентром событий. Могу даже утверждать, что с тех пор, как Алан впервые пришел к моей двери, я являлся во всех отношениях главной движущей силой. Но с этого момента некоторые события происходили без моего участия. К примеру, я никоим образом не мог оказывать влияние на инспектора Вестхолла. Пока я был господствующей силой, я исправно фиксировал все важные моменты, за исключением, пожалуй, одного довольно существенного факта следствия, про который, кстати сказать, я нечаянно позабыл. Однако впредь я не смогу описывать все столь же беспристрастно. Время от времени мне придется изворачиваться, а еще я не несу ответственность за хитроумные ходы инспектора Вестхолла.

Теперь некоторые факты будут проявляться в рамках сюжета, а не как дневниковые записки. К тому же о своей роли мне следует порой умалчивать. Хотя я постараюсь вскользь о ней упомянуть, а события расположить в том хронологическом порядке, в каком сам о них узнавал. Конечно, это повесть об Алане Ренвике, однако из упомянутых в ней действующих лиц самый интересный персонаж именно я. Ну, может быть, еще инспектор Вестхолл. Хотя нет. Интересным его не назовешь, он всего лишь зануда-профессионал.

Добрался я довольно спокойно, без происшествий, и, не привлекая внимания, поставил машину в гараж возле многоквартирного дома, в котором проживал. В гараже горел свет, и перед уходом я тщательно осмотрел автомобиль. Было видно, что на нем ездили, но не чрезмерно. Я никогда не тратил денег на мойку машины и не собирался транжирить сейчас. Так, обтер тряпочкой немного там, немного тут, а остальное оставил до той поры, когда машина подсохнет. (На обратной дороге меня застиг ливень.) Алан развел в салоне несусветную грязь, я даже разозлился. И ужасно устал, выметая табачный пепел. Покончив с этим, я тихо поднялся в квартиру и все тщательно проверил на предмет, не осталось ли следов проживания Алана. Последние крохи ночного времени я посвятил сну, договорившись с телефонисткой разбудить меня в восемь.

Мне показалось, что я проспал всего полминуты, как зазвонил телефон. Бросив взгляд на часы, я с досадой увидел: сейчас не восемь, а только семь утра. Я поднял трубку, готовый хорошенько выговорить телефонистке, но услышал другой голос. Визгливый, с металлическим оттенком голос миссис Килнер, противный в любое время, а на рассвете так вообще отвратительный.

Оказалось, что они с Аланом не встретились. По ее утверждению, она оставила все, что должно было понадобиться Алану, в нужной кабинке и ушла, чтобы ждать его в условленном месте. Однако Алан до сих пор не объявился. Что ей делать?

– Езжайте домой, – велел я, – и побыстрее. Если вы его пропустили или он пропустил вас, коли вам так удобнее, – в общем, если вы разминулись, то и дело с концом. Нельзя там зря слоняться, это подозрительно!

– А вдруг я ему нужна?

Мне страстно хотелось сказать ей, что она никогда не была ему нужна, однако вряд ли стоило проявлять излишнюю жестокость.

– Десять к одному, что он не пришел по веской причине.

– Этого я и боюсь. Вы же не думаете… – Ее дрожащий голос изрядно действовал мне на нервы. – Вы же не думаете, что он не… смог попасть на тот берег?

– С чего бы? Пролив совсем неширокий.

– Рада слышать. А вдруг он не нашел одежду?

– Тогда ему придется как-то укрыться от ветра. Сидит, наверное, в кабинке, ждет, пока начнет светать. Может, поэтому и не дошел до вас. Вряд ли он будет расхаживать абсолютно голый.

Эта невероятная женщина решила, что я намекаю не на стандартные правила приличия, а на то, что Ренвику холодно. Их с миссис Фарли ежесекундное беспокойство о комфорте этого наглого типа вызывало рвотный рефлекс. Анита продолжала твердить, что Алан замерзнет, что она должна посмотреть, все ли благополучно.