ПростиТурция, или Восток - дело темное - Ирина Пушкарева Страница 69

На песенных строчках повар вдруг разрыдался.

— Собирай вещи, сегодня вечером уезжаем, — холодно сообщила ему хозяйка. — И чтобы до отъезда я тебя не видела! Ты, кстати, тоже пошел вон. Ты нам тоже уже не нужен, — обратилась она к Яману. — Все, что я могу сделать, — так это вломить тебя по полной в посольстве. Вылетишь с хорошей работы за сорок секунд, это я тебе обещаю. Хотя, я так понимаю, на информации про нас ты неплохо заработал, с голоду не помрешь. Вали вон, я сказала!

Яман спокойно встал со стула, совершенно невозмутимым взглядом обвел всех присутствующих, пожал плечами и направился к выходу. Если бы эмоции умели стрелять, то в спине переводчика уже зияли бы три рваные раны.

— Не могу я так! — уже на пороге резко обернулся Яман. — Мамой клянусь, вы все придумали! Я никому ничего никогда! Я не знаю, я зуб даю! Ни на какую наркомафию я не работал. Информацию не сливал. Выслушайте меня, пожалуйста!

— Мамай клянусь, да? — изобразив кавказский акцент, передразнила его Элка. — Ты тут нас на дешевую лирику не бери, понял? Вали, я сказала!

— Эл, ты того, подожди, — сказал Саша. — Дай толмачу выговориться напоследок. Хочу послушать, как он выкручиваться станет.

— Ну пусть, — милостиво согласилась Элка.

Переводчик вернулся, вновь сел на стул.

— С чего ты там начал? — обратился он к Женьке. — С детектива? Объясните мне тогда, зачем я вам его вообще посоветовал? Чтобы в курсе дела быть? Так я, как вы сами только что совершенно верно заметили, в любом случае знал бы все, что вокруг вас происходит. Я же переводчик! Пошли бы вы просто в полицию, наняли бы сыщика со стороны — я бы все равно знал о каждом вашем шаге. Без меня просто не удалось бы ни с кем поговорить. Как там у вас, у русских, говорится: инициатива наказуема? Во-во, верное выражение. Я сейчас очень жалею, что хотел вам жизнь облегчить и посоветовал детектива. Чтоб я еще хоть раз с добрым советом куда влез — никогда!

— Но, как ты понимаешь, с детективом все стрелки на тебе сходятся? — сказала Элка.

— Если начать притягивать за уши, то сходятся, — согласился с ней переводчик. — Что там у нас дальше по списку? Негр? Тут вы палку сильно перегнули. Мне надо было только позвонить в полицию — у вас бы его в два счета забрали. И сбежал бы он из тюрьмы гораздо раньше. Между прочим, я, как и вы, в какой-то момент вообще забыл, что эта тварь у вас в подвале мается. Потом, не я один видел, как грузят в полицейскую машину негра-сутенера. И уборщик ваш это видел, и повар, и, если на то пошло, куча полицейских это тоже видела!

— Повара не трожь! — вступилась за персонал Элка. — Он, конечно, придурок, но не предатель! А про полицию ты вообще зря сказал — им-то это на фига надо?

— А откуда он сбежал? Не из полицейского ли участка? — показушно изумился переводчик. — Действительно, полиция же у нас кристально честная, от них никто не сбегает, они же взятки не берут!

Воспрянувший оттого, что оппоненты молчат, Яман продолжал:

— Что там у нас дальше по списку? Звонки с далекой родины? Вот объясните, зачем мне так все усложнять? Будь мне это надо, я бы вас из страны через посольство выкурил. Папа у Эллы, конечно, большой человек, но представительству России в Турции тоже лишняя головная боль не нужна. А что такое послу про вас наплести, чтобы вас из страны в три часа депортировать, я бы придумал, поверьте! И, согласитесь, это было бы менее затейливо, чем каких-то друзей собирать и звонить непонятно кому с подозрительными просьбами дергать ваших родственников и знакомых…

— Чушь, — прервал переводчика Александр. — Так бы ты подставляться не стал. Зачем тебе терять теплое местечко? Допустим, нас бы ты выжил ценой невероятных интриг. Но мы бы потом из Москвы точно так же выжили тебя. С легкостью необычайной выкинули бы тебя из посольства. И ты не мог всего этого не понимать.

— Подставляться! Поверьте, я бы обставил все так, что меня бы в этой истории не было. Никто бы не узнал, откуда ветер подул — с Босфора или с Балкан. Теперь что касается старого сутенера. Про него я вообще только сегодня от вас узнал. Плохо понимаю, как меня к этому делу можно пристегнуть. Вы бы хоть рассказали толком, что там произошло?

Элка хмыкнула. Вообще-то она собиралась подловить Ямана на этой истории. Если бы он начал оправдываться, то вломил бы себя по полной. А переводчик не дурак! Не запалился.

— Мы от проститутки узнали, кто тут в Бодруме борделями заведует, — рассказала Элка. — Она нам сообщила про некоего старого немца, про Альте.

— Угу, такого знаю. Слышал, — кивнул Яман.

Если бы сейчас переводчик заявил — «Первый раз про такого слышу!» — вся его линия защиты полетела бы чертям под хвост. Потому что нельзя жить в городе и не знать о криминальных авторитетах такого масштаба. Это как если бы у нас в стране кто-то про Япончика ни разу не слышал или про Малышевскую группировку. Страна обычно знает своих героев.

— Мы к этому Альте на встречу и поехали. Там нас встретили, чаем напоили, в поисках помочь пообещали. Но не успели — на виллу сутенера в самый разгар беседы напала группа, как у нас в криминальных сводках говорят, вооруженных лиц. Мы считаем, это ты сообщил куда надо, где мы находимся. Вот ваши люди и подоспели вовремя. Старому немцу на наших глаза перерезали горло от уха до уха. Его секретарю тоже. Мы успели свалить с места преступления. Женьку ранили.

— Клянусь, я всего этого не знал! Как я мог кому-то что-то рассказать, если я вообще ничего не знал?!

— Объясняю специально для тех, кто в бронепоезде, — ты пришел к нам на виллу буквально через десять минут после того, как мы покинули дом. На столе была бумажка с адресом немца, к которому мы уехали. Дальше — дело техники. Звонишь своим хлопцам, те хлопцы отправляют по адресу своих хлопцев. В итоге — чик-чик, башка у сутенера отрезана. Мы спаслись только чудом. А ты — сука!

— Вы параноики. Все трое. Да, бумажку видел. И даже наверняка в руки брал — я почти каждый день даю Стиву новые рецепты, мне их мама специально для него записывает, я ему перевожу, а он себе в блокнотик заносит. Кстати, ваш повар уверял меня: все, что он по этим рецептам готовит, вы едите с большим удовольствием. Вот я и удивился, почему это он вдруг листок с рецептом вырвал? Может, вам не понравилось? Но когда увидел, что это не рецепт, положил бумажку на место. Зачем она мне нужна?

— Саш, а ты на чем адрес записывал? — поинтересовалась у телохранителя Ёлка.

— На чем, на чем? Ты же сама листок из Стивятинской кулинарной книги вырвала. Где я тут, на кухне, другую бумагу для записей найду? — пробурчал Терминатор.

— Вот! А я о чем говорю! — восторжествовал переводчик. — Я-то думал, что рецепт плохой!

— А куда ж ты тогда звонил, кулинар ты наш, доморощенный? Вот докажи мне, что между тем, что ты в бумажку посмотрел и тут же звонить куда-то начал, нет никакой связи!

Яман замахал руками, загорячился, забегал по кухне:

— Да мало ли куда я звонил? Может, маме. Узнать, как она себя чувствует! Может, сестре, она у меня замуж выходит — сказать, что вас на месте нет, поэтому неизвестно, когда я освобожусь, чтобы с ней по магазинам прокатиться? Мало ли куда я мог звонить? Если бы я знал, что когда-нибудь мне это репутацию спасет, — я бы запомнил!