Глаза убийцы - Джон Сэндфорд Страница 69

Мать толкнула его в бок, но он не замолчал:

— Полицейские делают из людей дерьмо. Я не буду этим заниматься, чтобы зарабатывать на жизнь.

Дэвенпорт оставил мальчишку и его озабоченную мать с мейплвудским детективом и по телефону-автомату позвонил Кэсси. Лукас знал, что у нее выходной, но трубку она не взяла. Он попытался найти ее в театре, но и там ее не оказалось.

— Проклятье, — пробормотал он.

Она была нужна ему. Лукас вернулся к гипермаркету и у входа встретил Ширсона и Барбера. Ширсон держал под мышкой пакет, где, похоже, лежал галстук. Парковку поливал дождь, «шевроле» убитой уже не освещалось ярким светом прожекторов.

— Нашел все, что искал? — спросил Лукас у Ширсона, ткнув пальцем в пакет.

— Послушай, я сейчас не на работе, — проворчал тот.

Он был в темном кашемировом пальто до колен, жемчужно-сером костюме, белой рубашке, синем галстуке с крошечными коронами и черных мягких кожаных туфлях. От него пахло фруктовой жвачкой.

— Вы поговорили с мальчишкой? — спросил Барбер.

— Да. Нужно завтра отправить к нему домой стенографистку, чтобы записать его показания, — сказал Дэвенпорт. — Парень рассказал мне, что подозреваемый жонглировал ключами и делал танцевальные шаги, когда их ловил. Я бы хотел, чтобы это осталось в протоколе допроса.

— Позвоните нам и продиктуйте список вопросов, — попросил Барбер.

— Тебе удалось что-нибудь выяснить? — спросил Ширсон, приподняв брови.

— Даже не знаю, — ответил Лукас. Он не доверил бы Ширсону и доллара. — А что тебе удалось узнать о психиатре, которым ты занимаешься?

— Это Дружок, я почти уверен, — ответил детектив. — Он что-то скрывает. Но мне никак не найти ниточку, за которую я мог бы потянуть. Думаю, нужно просто подождать пару дней. Даниэль хочет, чтобы я не спускал с него глаз.

— Ладно… Я бы еще разок взглянул на машину, — сказал Лукас.

Барбер последовал за ним. Они бежали под дождем, приподняв плечи, словно рассчитывали увернуться от холодных капель.

— Ваш приятель отлично одевается, — с преувеличенным восторгом заметил Барбер.

— И он бы проиграл любой интеллектуальный конкурс самому паршивому пню, — заметил Дэвенпорт.

Завернутое в простыню тело уже вынули из автомобиля. К ним подошел еще один местный полицейский и сказал:

— В машине нет ничего похожего на оружие. Мы нашли только бумагу — обертки от мороженого, пирожных и пончиков. Женщина устроила в своей машине настоящую помойку.

— Ясно, — сказал Лукас и повернулся к Барберу. — Держите меня в курсе расследования.

— Утром я отправлю вам по факсу все, что у нас есть. Мы не хотим, чтобы этот клоун продолжал убивать людей.

Дэвенпорт не рассчитывал, что сможет найти на месте преступления что-нибудь существенное. Если убийца не имел отношения к жертве и у него отсутствовал мотив, то искать следовало лишь очевидцев или вещественные улики. Когда речь идет о маньяке, он может выбирать время, место и ситуацию, чтобы минимизировать возможность быть замеченным. И любые оставшиеся улики — семя в случаях с сексуальным насилием, кровь или частички кожи — совершенно бесполезны до тех пор, пока убийцу не удается задержать.

Это нападение было почти безупречным. Почти…

Лукас ехал на запад. Ливень начал стихать. Далеко на юге завис еще один грозовой фронт, но с I-35W были видны далекие огни идущего на посадку самолета. На юге находился международный аэропорт Миннеаполиса — Сент-Пола, из чего Дэвенпорт сделал вывод, что буря бушует где-то далеко.

Когда Лукас подъехал к квартире Кэсси, дождь уже почти прекратился. Он позвонил в дверь, но не дождался ответа. Тогда он прошел по улице до театра, но в окнах не горел свет.

Проклятье, она ему нужна.

И он все-таки нашел ее. Кэсси сидела на ступеньках его крыльца, на земле у ее ног стояла спортивная сумка.

— Ты давно здесь сидишь? — спросил он из машины, когда Кэсси пошла к нему навстречу. — И как ты сюда добралась?

— Минут двадцать. Приехала на автобусе. Я бы вскрыла замок, но женщина из соседнего дома следит за мной из окна, — с улыбкой ответила актриса.

Она кивнула в сторону освещенного окна напротив. Пожилая женщина смотрела на них, и Дэвенпорт помахал ей рукой. Та махнула в ответ и исчезла.

— Всегда на страже, — сказал Лукас. — К тому же тебе потребовалась бы кувалда, чтобы взломать дверь. Давай я заведу машину в гараж.

Кэсси подождала, пока он ставил «порше» рядом с побитым полноприводным «фордом».

— Спортивный костюм и кроссовки, — сказала она, показывая на сумку, когда Лукас вылез из машины. — Мы могли бы пробежаться вдоль берега реки.

— Под дождем?

— По телевизору сказали, что он скоро кончится, — ответила Кэсси.

— Хорошо, — согласился Лукас, взял ее за локоть и поцеловал в губы. — Ты слышала?

— О чем? — спросила она, удивленная его мрачным тоном.

— Еще одно убийство. В Мейплвуде.

— О нет, — прошептала она, прижимая пальцы к губам. — Убили кого-то, кто имеет отношение к театру?

Он покачал головой.

— Нет, насколько нам известно. Погибшая женщина работала в магазине. Это проверяют, но она не похожа на актрису.

— Господи… Ты хочешь сказать, что выбор был случайным?

— Эни, мини, мине, моэ, — сказал Лукас. — Я хочу кое о чем у тебя спросить… позднее.

— И в чем секрет?

— Я не могу тебе рассказать. Мне нужно, чтобы ты оставалась непредвзятой. А сейчас давай пробежимся.

Кэсси задавала темп, пока задыхающийся Лукас не был вынужден ее остановить.

— Не так быстро, — попросил он. — Не забывай, я уже старый.

— Всего на шесть лет старше меня, — ответила она. — В твоем возрасте ты должен быть способен пробежать марафон меньше чем за четыре часа — только для того, чтобы поддерживать форму.

— Чепуха, — проворчал он. — Если ты способен пробежать марафон за шесть часов, ты в отличной форме для нормального человеческого существа.

— Ну, ты же в порядке, — сказала Кэсси. — Все еще способен говорить.

Впрочем, она замедлила бег, а потом они остановились, чтобы насладиться открывшимся видом, немного передохнули и побежали обратно.

— Я хочу зайти в магазин и купить кассету, — сказал Лукас.

— Кассету?

— Мальчишка видел убийцу возле универмага и утверждает, что он похож на Человека тьмы из фильма. Ты его видела?

— Нет, но я о нем слышала. Считается, что картина неудачная.

— Мы посмотрим только несколько минут.