Двойная западня - Андрей Кокотюха Страница 69

— Привет. Перезвони сюда, тут денег на счету голяк.

Еще через десять минут, поговорив с Виктором и убедившись в главном — он жив, Марина поняла: его срочно нужно вывозить. Подробности происшедшего ее пока мало занимали. Достаточно знать, что он не в лучшей форме, что в его распоряжении только угнанная «Таврия», правда, с почти полным баком бензина, что он отсиживается с какой-то девушкой, спасшей ему жизнь, у черта на рогах и с наступлением темноты начнет выдвигаться в направлении Мариуполя, ближе к прямой железнодорожной ветке.

Сколько ей отпущено еще прожить, Марина Покровская не знала. Но в одном была уверена: на всю оставшуюся жизнь запомнит она этот вечер, эту ночь и это утро, когда, взяв машину напрокат, она, подпитывая себя крепчайшим кофе и даже рискнув испытать на себе несколько широко рекламируемых энергетических напитков, промчалась без малого тысячу километров из Киева в Мариуполь. И потом, уже совсем похожая на киношного зомби, ехала по незнакомому городу, время от времени созваниваясь с Хижняком, который, похоже, чувствовал себя по-прежнему плохо.

Когда она нашла окраинную улицу, где он поставил свою угнанную «Таврию», и увидела самого Виктора, нервы чуть окончательно не сдали. Опершись на капот старой машины, стоял грязный, небритый оборванец с красными от бессонных ночей глазами. Только такую бессонницу Марина уже знала и несколько раз пересиживала вместе с ним страшные липкие похмельные ночи.

Им всем — Марине, Хижняку, девушке Ане, так вовремя оказавшейся рядом, — нужно было отоспаться. Обратной дороги никто из них уже физически не мог выдержать. Но Марина также понимала: Виктору срочно необходима помощь совсем иного рода. Без врача он не выберется. То, что он продержался более полутора суток без того, чтобы не облегчить свои страдания спасительным и губительным одновременно глотком спиртного, объяснялось, скорее всего, не только его желанием выбраться, но и сравнительно небольшим сроком отравления — его накачивали водкой интенсивно, однако все равно потратили на это только сутки.

Достаточно, чтобы снова подсадить страдающего алкоголизмом человека.

Но недостаточно для того, чтобы окончательно развязать его.

И Марина приняла решение: она сейчас поспит в машине, всего несколько часов, чтобы хоть немного восстановить силы. Ведь доктор, к которому надо срочно везти Виктора, к счастью, находится в Крыму.

А из Мариуполя до Симферополя ехать уже не так далеко.

Продержится.

Только прежде надо переодеть беглецов, а для этого завернуть по дороге на какой-нибудь вещевой базарчик…

…Через неделю начальник отдела уголовного розыска Новошахтерского УМВД майор милиции Матвей Шубин готовился сдавать дела. Прогнозы подтвердились: его таки убирали из города — перевод с повышением, что фактически означало замену оперативно-розыскной работы руководящей. Он должен был стать одним из многих начальников среднего звена, в перспективе — затеряться среди них, и радовало разве хорошее настроение жены: супруга давно пилила Матвея, ей хотелось выбраться из Новошахтерска в Донецк, и то, что у мужа теперь будет более спокойная служба, ее очень даже устраивало.

Подумывая о сделанном совсем недавно предложении, Шубин машинально ответил на входящий звонок, даже не удивившись, что высветился незнакомый номер. Таких номеров за эту неделю высвечивалось много. Но голос в трубке он узнал.

— Майор? Привет, это Витя-сторож, помнишь? Договаривались: если что, звякну. Как сам-то?

Кончайте со всякими разборками, тут не Дикий Запад. Наш бизнес лучше всего работает в атмосфере спокойствия и тишины.

Дон Уинслоу, «Власть пса»

Первым это заметил Докер.

Собственно говоря, с тех пор как Кондрат чудом уцелел в схватке у банка, Костя оставался его единственным товарищем, одновременно будучи глазами и ушами Александра. Вырвавшись из Новошахтерска в то горячее воскресенье, увидев, как преследователи разнесли джип с Мишей Летчиком и остальными бойцами из группы прикрытия внутри, они, не сговариваясь, приняли решение убираться из родных мест Сашки Кондрата. Правда, дальше Донецка не добежали — завалились в заранее подготовленную хату на одной из промышленных окраин и крепко запили на двое суток.

За это время Кондрат все-таки смог сохранить определенную трезвость мысли — приказал Докеру избавиться от джипа, и тот выполнил приказ: отогнал его за город, свинтил номера, на обратном пути выкинул в канализацию, туда же отправил ключи, а сама машина пускай стоит — бери кто хочет. В эти два дня Александр чуть не сломался: слишком большими были ожидания, слишком успешными начинания и слишком громким, если не сказать сокрушительным, вышло поражение.

Он так и не понял, что же случилось в банке. Теперь это уже не имело значения: важнее, что их появление там кто-то старательно подготовил. И если бы не случайные наблюдения самого Кондратенко и не заварушка, возникшая, очевидно, тоже по воле Создателя, решившего в последний момент сжалиться над Кондратом и дать ему шанс уцелеть, он в лучшем случае лежал бы там с простреленной головой, в худшем — общался с друзьями своей юности.

Обсуждая с Докером создавшееся положение, Кондратенко сделал однозначный вывод: ни Аркаша Поляк, ни тем более Игорек Шеремет, у которого куража на четверых, а извилина всего одна, не могли подготовить такую тщательно продуманную ловушку. Так же, как на свадьбе, не обошлось без посторонней помощи — события памятного воскресенья снова вернули Кондрата к тому, что случилось на свадебной гулянке. Подумав о головастом Жирафе, он тут же отбросил мысль о причастности известного политика Евгения Большого ко всей этой, без преувеличения, военной операции. Или ментовской оперативной комбинации, что больше похоже. Вот только с правоохранительными органами Гусля с Валетом вряд ли связывались. У обоих менты — карманные, игрушечные, а тут явно не в солдатиков игрались…

Потому, придя в себя после бурной тоски по павшим в бою товарищам, Кондратенко решил пока обождать, чем все закончится. И только когда волна уляжется, придумает, что делать дальше. Денег пока достаточно, потому проще всего — свернуться и уехать с Донбасса если не навсегда, то надолго. Чтобы через полгода снова вернуться: после того как старые приятели натравили на него цепных собак неизвестной породы, он собирался ответить сторицей. Но как это делать и, главное, с кем, Кондрат еще не знал. Конечно, Костя Докер будет держаться рядом. Вот только не факт, что ему захочется снова влезать в историю, являвшуюся, по сути, личным делом Александра Кондратенко. Узнав своего приятеля ближе, Кондрат понял: тот не из тех, кто захочет отомстить. Ведь с Мишей Летчиком, Степой Ржавым и остальными он всего лишь вошел в дело. Потому их гибель в процессе того, как это дело делалось, не воспринималась Докером как что-то личное. Ему было немногим за тридцать, он жил уже совершенно другими понятиями, ни с кем из группы его не связывали особо близкие отношения.