Защита вздорного свидетеля - Анатолий Галкин Страница 7

– А я, господин Штурм, отвечу сразу на все!.. Они не имеют отношения к делу. Всё очень просто! Где-то совпадение, где-то недоразумение, а где-то сознательное запутывание следов… Бросил кресло в окно, и пусть следствие ломает голову.

– Завидую я вам, майор!.. Легко жить, когда всё очень просто.

* * *

В олимпийском городе должно быть всё прекрасно – и море, и парки, и спортивные трассы и полицейское СИЗО… Это сооружение начали приводить в порядок в первую очередь. Камеры ремонтировали по европейскому стандарту.

Ушли в прошлое двухъярусные нары, открытые унитазы в углу, небольшие окна под потолком, грязные стены с остатками зеленой краски.

При сдаче объекта он смотрелся почти, как курорт. Вместо камеры на двенадцать коек с парашей – чистенький уютный номер на пятерых. Просторный номер с тумбочками, с буфетом, с обеденным столом и душем.

Но всё это было год назад, при торжественной сдаче объекта. Сейчас светлые стены покрылись картинками, надписями и рисунками. Мебель расшаталась и к пяти кроватям добавилась еще одна.

Население СИЗО изменилось мало. Сюда попадала не лучшая часть горожан. Изредка здесь встречались матерые бандиты или воры в законе. Чаще ловились мелкие урки, карманники, домушники и хулиганы. Совсем редко попадались маньяки и «мокрушники» – убийцы разного уровня.

Шмаков относился к последней категории. И это не бытовуха, не поножовщина по пьянке…

Заколоть полтавскую хохлушку в своем рабочем кабинете, это «высший пилотаж в криминальной» иерархии. И поэтому Артура в камере очень уважали.

Обычно молодым новичкам организуют прописку, устраивая всякие хохмы и подлянки…

Нарисуют, например, на стене боксера со зверской рожей и предлагают свеженькому сокамернику побить того типа. Под общий хохот неопытный заключенный бьет кулаками по стене… А знающий арестант небрежно бросит через плечо: «Пусть этот тип первым меня ударит. Тогда я ему покажу»…

Со Шмаковым ничего подобного не делали по ряду причин.

Во-первых – возраст. Он не был мальчишкой или молодым лохом.

Во-вторых – его крутили по убойной статье. А такие люди в авторитете.

В-третьих – Артура сразу пригрел смотрящий в камере по кличке «Шурин». Это был солидный добродушный мужчина, который выглядел лет на пятьдесят… По паспорту он значился очень красиво – Кирилл Ильич Шаранов.

Из всех традиций для новичков «Шурин» ограничился одной. Он сам придумал Артуру криминальный псевдоним – «кликуху». Но она была совсем не обидная, и просто совпадала с его должностью. Так в тюремной среде хозяин «Аркадии» стал «Паном директором».

Это потом Шмаков узнал, что смотрящий – опытный медвежатник. После первой посадки «Шурин» тридцать лет работал регулярно и безупречно.

Но и на старуху бывает проруха!

Недавно, работая над сейфом в тонких резиновых перчатках, Шаранов прорвал их в двух местах и оставил на замке отпечатки.

А теперь бравые следователи пытались повесить на него всех «глухарей», все висячие дела по этой линии, все вскрытые сейфы Краснодарского края.

Артур долго объяснял «Шурину», что он не убивал Милу Кравчук. Он детально рассказывал о своих действиях от момента выхода из столовой до того, как его в наручниках повезли в СИЗО.

Кирилл Ильич ничему не верил и ехидно улыбался, заявляя, что и он совсем не виноват. И никто здесь не виноват. Просто у всех такая судьба-злодейка!

– Я так думаю, Артур, что твоя версия хорошая. Но она не пройдет.

– Слишком обычная. Очень простая, без изюминок и загогулинок.

– Но это правда, «Шурин». Так всё и было.

– Для суда нужна правдивая ложь!.. Придумай про ребят, которые вскрыли твой сейф, разбросали деньги, покурили около петард и стали насиловать девчонку.

– Они всё делали одновременно?.. Кто в это поверит?

– Еще как!.. Чем глупее версия, тем скорей в нее верят… Сочини, «Директор» красивую байку про любовь. Судьи – бабы! Они это любят.

– Какая любовь, «Шурин»?.. Эта Мила утром при всех набросилась на меня.

– Правильно! Это она тебя из-за ревности.

– К кому?

– К Оксане, конечно… А ночью Милка пробралась в твой кабинет в надежде на интим.

– С кем?

– С тобой, конечно! Вы с ней заранее договорились… Ты хоть и «Директор», но тормоз…

– Да, «Шурин», я что-то туго соображаю.

– Тогда слушай дальше!.. Ты приходишь, а тут ребята с сейфом закончили и собираются твою милашку оприходовать. Ты, конечно, бросился спасать, а главный насильник засадил девке заточку.

– И сделал это со словами: «Так не доставайся же ты никому»!

– Хорошо придумал, Артур! Нормальная фраза… Только суд не очень поверит. Отпечатки твои есть, труп есть, а насильники сбежали. Нет других свидетелей!.. Если разжалобишь судью, то даст тебе не пятнашку, а на два-три года меньше.

Они долго молчали… Кирилл Шаранов начинал верить, что «Пан директор» не убивал.

Понимал он, что и сам сядет надолго. А так неохота менять Сочи на Колыму или Мордовию.

– Есть выход, Артур!.. Нам надо бежать.

– Зачем?.. Всё равно же поймают.

– А мы с тобой ляжем на дно. И уже там будем искать настоящего убийцу… У тебя, Артур, деньги есть? А хорошие связи в городе?

– Полно!.. А как мы убежим?

– Придумаем!.. Было бы желание, деньги и друзья. Остальное – дело техники!

* * *

Такой обстановки в «Аркадии» еще никогда не было!.. Все сотрудники ходили злые и понурые.

Причины были очень разные!

Кто-то сочувствовал своему шефу и верил в его невиновность.

Кто-то осуждал Шмакова и жалел «бедную девочку».

Кто-то сокрушался о несостоявшейся свадьбе. Вернее, о банкете, который обещал быть ярким, пышным и обильным.

Кто-то думал о работе, которая у всех валилась из рук – садовник не поливал цветы, массажистки массировали вяло, повар пересолил и первое и второе.

Отдыхающие тоже не очень-то веселились… Все притихли, кроме одного!

На следующий день Миша Шустриков бегал по «Аркадии» немного – от завтрака до обеда. Всего несколько часов. Но дел успел наделать он немало! Он шумел, как десяток базарных баб во время ссоры.

Парнишка имел вздорный характер, но он не был дураком. Михаил прекрасно понимал, что тогда в кабинете он пять секунд смотрел в лица преступников и запомнил их навсегда.

И Шустриков точно знал, что бандиты знают, что он их запомнил. Он единственный и бесспорный свидетель.

Он именно такой свидетель, которого надо убрать!

Конец ознакомительного фрагмента