Что упало, то пропало - Сабин Дюран Страница 7

Услышав мои шаги, она повернула голову. Ее губы обычно были лилово-красного цвета, но этим утром казались почти синими.

– Я хочу пойти на соседний участок и подстричь газон.

– Ты же знаешь, что этого нельзя делать. Дом сдан. Там сейчас кто-то живет.

Там поселился французский банкир по краткосрочному договору аренды. Он платит так мало, что это кажется просто преступлением. Но, по крайней мере, он там почти не бывает. Если бы поселилась семья, было бы гораздо больше шума. Я думаю, если бы за забором играли дети, – это бы убило ее. Ей нужны деньги. Плюс одно из условий ее освобождения по залог – не приближаться к их дому. И это условие предложила не прокурор, а ее собственный адвокат.

– Это произведет хорошее впечатление, – заявил Стэндлинг. – Если вы будете слишком расстроены, чтобы возвращаться в дом, вроде как воспоминания слишком болезненные.

Я решила, что сейчас не лучшее время, чтобы напоминать ей об этом.

– Я хочу полить растения. Ведь стоит такая сухая погода, и кустики ирги выглядят просто несчастными. У них такая сложная корневая система, и находится она близко к поверхности. И ее явно повредили. Им не нужно много воды, но сколько-то нужно. Я не хочу, чтобы эти кустики погибли.

– Ш-ш-ш, – резко сказала я. – Говори потише. – Мне не нравится, когда она демонстрирует свои обширные познания в садоводстве. – Скоро пойдет дождь.

Эйлса снова уставилась на свой бывший участок и воскликнула:

– Что же они натворили, Верити?! Почему они уничтожили мой сад?!

Я сделала шаг к ней. В это мгновение я вспомнила свою сестру на лесенке в детском игровом комплексе, а потом всплыло другое воспоминание – сенсорное: напряженные бицепсы, вес ее маленького тела.

– Они искали вещественные доказательства, помнишь? – спросила я. – Им требовалось перекопать участок, чтобы забрать с собой некоторые растения.

Эйлса уставилась на меня. У нее задрожали веки.

– Я знаю, – сказала она. – Я видела.

На самом деле она не видела. Но она не любит признаваться в своих слабостях. Это часть нашей с ней новой игры за власть. У нее спутались воспоминания из-за лекарств, которые она принимает, от усталости, от того, как ее вымотало все случившееся, и она винит в этом меня. Меня это не трогает. Я это воспринимаю как комплимент. Мы всегда срываемся на самых близких людях. Но дело в том, что в тот день, когда тут появлялись мужчины в скафандрах, Эйлса находилась в отделении полиции, ругалась и кричала. Это я наблюдала за ними из своего окна на верхнем этаже. Они соорудили непонятную конструкцию из нескольких туннелей и фактически уничтожили сад, на который она потратила столько денег и который так любила. После себя они оставили кучи земли, выкопанные ямы, глубокие колеи на лужайке. Мне было тревожно и жутко, пока я за ними наблюдала. Они действовали методично: начали с самой дальней части, с зоны с полевыми цветами, от нее перешли к «взрослым» кустарникам, которые обошлись Эйлсе в кругленькую сумму, и только к концу дня добрались до террасы и горшков с травами.

– Ты не видела, – заявила я. – Тебя здесь не было.

Она отвернулась от меня и вытянула шею, но обзор был ограничен новомодной решеткой для вьющихся растений, которую она сама поставила после того, как переехала в соседний дом. Эта решетка сделана из горизонтальных планок, и Эйлсе пришлось наклонить голову под очень неудобным углом, чтобы загнуть в щель между досками. Моди бегала вокруг ящиков и куста орешника, который растет у меня на участке, и что-то вынюхивала. Эйлса как раз отодвинула локтем одну ветку и прижала к забору, но не смогла удержать, и ветка хлестнула ее по щеке. Эйлса покачнулась, ящики зашатались. Спрыгивая, она схватилась за ветку и поранила ладонь.

Мне хочется думать, что она рассердилась из-за шока и боли, и поэтому говорила со мной так злобно.

– Я не могу поверить, в каком ужасном состоянии находится ваш сад! – воскликнула она. – Здесь так темно. Все дело в остролисте, яблонях и орешнике. Ваш сад выглядел бы гораздо лучше, если бы вы их все срубили и все тут расчистили. – Она огляделась, делая круговые движения руками. – Том был прав. Здесь все вышло из-под контроля.

Приглашение пришло на почтовой открытке: «Вы свободны вечером в пятницу? Скажем, в шесть? Заходите, если хотите пропустить по стаканчику. Эйлса и Том (дом № 422). хх [13]».

Я внимательно изучила приглашение. Я не сомневалась, что писала Эйлса, а не Том – об этом говорила типичная для женщин округлость букв и «поцелуйчики» в конце. Открытка была из набора с обложками интересных книг издательства Penguin. Несколько лет назад Фред подарил мне такую коробку на Рождество. По опыту я знала, что самые лучшие открытки обычно отправляют людям, которые нравятся или на которых хочется произвести впечатление. Я получила одну из самых скучных – даже картинка отсутствовала, обычная оранжево-белая обложка книги. То ли открытки у них уже заканчивались, то ли я считалась получателем с низким статусом. (Кстати, это была открытка с изображением обложки «Капкана» Синклера Льюиса, только давайте не будем искать в этом какой-то скрытый смысл.)

Сформулировано так, словно приглашали только меня, но я не была уверена, что окажусь единственной гостьей, так что приложила кое-какие усилия, чтобы выглядеть прилично. На самом деле я даже купила новую блузку. Она оказалась мне маловата, да еще и розового цвета, но в магазине Королевского Троицкого хосписа [14] на тот момент не нашлось ничего лучше.

Я решила, что немного опоздаю, как теперь модно, но не могла себе позволить задержаться дольше, чем до десяти минут седьмого, после этого преодолела короткий путь, разделяющий наши дома. Огромный серебристый джип был припаркован поперек подъездной дорожки, багажник открыт. Внутрь в два яруса втиснули многочисленные ящики с рассадой. Я плохо разбираюсь в растениях, поэтому не могу сказать, что там точно было – все они были разных оттенков зеленого, некоторые – приземистые и маленькие, другие стелющиеся, третьи оказались небольшими кустиками. Я заглянула в машину – пахло землей и пластиком. Я заметила легкое движение – в горшках и ящиках шевелились гусеницы и тля. На сиденье стояло оливковое дерево – обмотанное пленкой, неподвижное и прямое. Почему-то я подумала, что оно похоже на труп.

Не успела я постучать, как дверь открыла незнакомая мне женщина. На ней была джинсовая мини-юбка, толстые шерстяные колготки с рисунком, резиновые сапоги до лодыжек, волосы собраны в растрепанный пучок. При виде меня она сделала шаг назад, и на мгновение показалось, что она собирается захлопнуть дверь у меня перед носом. Но когда я представилась, она долго и с сомнением осматривала меня, потом сказала: