Черное Рождество - Наталья Александрова Страница 7

Черкиз равнодушно отвернулся и пошел в сторону черногоавтомобиля, а Борис с Алымовым, подгоняемые ударами прикладов, поковыляли набаржу. Там творился ад.

Красноармейцы сталкивали беспомощных людей в черную ледянуюводу, море кипело от барахтающихся тел. Слышались крики, стоны, ругательства,многие поминали Господа, но он, должно быть, в этот момент отвернулся и неслышал, как его молили о помощи.

– Значит, так, Петр, – вполголоса говорил Борис, – прыгаемсами ногами вперед. Под водой разворачиваемся и не выныривая плывем влево,только влево, в сторону от всех. А то заденут в воде и утопят. Ты посмотри, чтоделается, – просто не море, а суп какой-то, кишит от людей.

– Мало мы эту красную сволочь били, – скрипнул зубамиАлымов, – ох, мало…

– Не трать силы понапрасну, – спокойно посоветовал Борис, –даст Бог, выберемся, еще поборемся. Когда вынырнем, будем плыть,переворачиваясь по очереди. Грести, естественно, только ногами. Я первый внизу,потому что плаваю лучше. Медленно считай до десяти. На счет десятьпереворачиваемся – больше без воздуха не выдержать. А теперь запомни: нож влевом сапоге, в левом… Ты должен вытащить его, когда будешь наверху – так тебене нужно будет думать о дыхании. Если не получится с первого раза –переворачиваемся и все начинаем заново.

– И как ты думаешь, сколько мы продержимся в такой холоднойводе? – вздохнул Алымов.

– Ничего, все ж таки не Ледовитый океан, – неуверенноподбодрил Борис.

– Шевелись, контра! – орал красноармеец, размахиваявинтовкой. – Все на корм рыбам пойдете!

Воздух, казалось, раскалился от проклятий и стонов.

– Пора, Петр, – сказал Борис, когда их прижало к борту, – ато еще прикладом по голове звезданут.

– Господи, спаси и сохрани! – скороговоркой пробормоталАлымов.

Они перевалились через низкий борт, одновременно вдохнуливоздух и прыгнули. Сердце у Бориса зашлось в первый момент, когда телопогрузилось в воду.

«Не захлебнуться! – приказал он себе. – Не открывать рот».

Спиной он чувствовал тесно прижатую спину Алымова. Вотпрошла инерция от погружения, Борис сделал движение перевернуться и обрадовался,когда Алымов поддержал его. Стало быть, с Петькой пока все в порядке, еслиможно употребить это выражение применительно к их положению. Он открыл глаза иувидел под водой темную громаду баржи. Шевеля ногами, стараясь не делать резкихдвижений, чтобы не выпал нож, Борис поплыл в сторону от баржи, начав отсчет. Онпочувствовал, что Алымов уловил его ритм и старался двигать ногами так же. Онидвигались как сиамские близнецы, сросшиеся спинами.

Все дальше баржа, впереди спокойная темная толща воды.Выбрасываемые смертники остались в стороне. На счет «восемь» Борис развернулся,чтобы всплыть на поверхность. Неяркое мартовское солнце резануло по глазам.Несколько секунд они удержались в воде вертикально, и за это время Борис сумелоглядеться.

Баржа была близко, но вряд ли кто-то заметил их головы втакой кутерьме. Борис наметил направление и нырнул под воду. Распластавшисьтак, чтобы тело было абсолютно горизонтально, он медленно двигал ногами, незабывая считать. Вот он подтянул левую ногу и почувствовал, как Алымов наугадшарит по сапогу. Толчок, который послал их сросшиеся тела вперед, затем сновашарящая рука. Опять неудача. На счет «десять» Борис перевернулся и соблегчением глотнул сырого воздуха. Дальше он плыл вперед, делая сильныедвижения ногами.

«Долго мы так не продержимся в холодной воде, вон уже рукикоченеют без движения», – мелькнуло в голове.

Он перевернулся на счет «семь», чтобы не тратить времени,потому что Алымов под водой был страшно тяжел и тянул ко дну. И опять левуюногу Борис поджал как можно ближе к телу. Он почувствовал, как Петр запустилруку в сапог, как ухватил нож и потащил его, царапая ногу. Но боли в морскойводе он не ощутил, а только безумный проблеск надежды. Очевидно, веревкаослабла в воде, иначе Алымову было бы никак не изогнуться, чтобы разрезать ее.Они опять развернулись вертикально и начали погружаться в воду. Петр все пилили пилил ножом веревку, и Борис подумал, что если он не справится или выронитнож, то им уже не выплыть на поверхность. Да и не к чему, потому что скороначнет сводить руки от холода, а потом и ноги. Веревка поддавалась медленно,Борис боялся дернуть, чтобы не помешать Алымову. И хоть перед глазами ходиликрасные круги и легкие, казалось, разрываются, он приказывал себе не терятьконтроля и не делать резких движений. Иначе тело, движимое инстинктомсамосохранения, устремится наверх, и они захлебнутся. Еще секунда… другая…Борис чувствовал, что жизнь уходит из него вместе с воздухом из легких. Ужеманила снизу черная мгла, и поднималось из нее что-то страшное и холодное,гораздо холоднее морской воды. И когда Борис понял, что это смерть надвигаетсяна него, подобно страшному черному облаку, и что сейчас сердце его разорвется,веревка поддалась. Не веря собственным ощущениям, он устремился вверх. Петрвынырнул рядом, отплевываясь. Борис сунул непослушными руками нож за пояс ипоказал на песчаную косу:

– Ее мы должны обогнуть, там берег дикий, туда и поплывем.Быстрее, Петька!

Если бы пришлось проплыть такое расстояние летом в теплойводе без одежды, Борис бы только порадовался. Плавать он умел хорошо еще сдетства, море любил. Но сейчас… в холодной воде, в одежде, обессиленному…однако выбора у них не было. Рассекая плечами волны, Борис устремился к косе.Внезапно вода впереди вскипела фонтанчиками: как видно, какой-нибудь ушлыйкрасноармеец, рассеянно наблюдая за делом рук своих, окинул взглядом море изаметил две головы вдалеке. Не сговариваясь, Борис с Алымовым нырнули и дальшеплыли под водой, высовывая голову, только чтобы глотнуть воздуха.

Красные не случайно выбрали этот дебаркадер – он был старый,находился у самого края пирса, и баржа была заброшена. Красные нашли ей такоестрашное применение. Но офицерам это было на руку – свобода и жизнь были запесчаной косой.

Вот пули перестали догонять их – очевидно, тому, ктострелял, стало все равно. Чувствуя, как холод пробирается в самую серединутела, до каждой клеточки, Борис торопил Алымова:

– Быстрее, Петька, быстрее!

Он знал, что Алымов тоже неплохой пловец, но сейчас,принимая во внимание ледяную воду и так далее… Алымов начал отставать, Борисзамедлил темп, видя страдание на его лице.

– Нога… – прохрипел Петр, – нога проклятая, судорога…

Так и есть! Нога, раненная еще в семнадцатом, не разподводила. Естественно, от переохлаждения она первая должна была отказать.

– Держись за меня, только не барахтайся, – предупредилБорис.

– Оставь меня, Борька, я не доплыву… – Алымов терял силы наглазах.

Они успели обогнуть косу, начинался прилив, что было им наруку: волны принесут к берегу. Борис видел каменистый, но отлогий берег. Нетратя времени на напрасные пререкания, он ухватил Петра за плечо, гребя однойрукой. Тот потерял сознание.