Грозы медового месяца - Наталья Андреева Страница 7

— Нет, я про другое, — поморщился он. — Я о порядочной девушке.

— Порядочной девушке надо надеть на палец обручальное кольцо.

Он чуть не рассмеялся. А девица-то не так глупа! Логически мыслит. Надо бы сбить ее с толку:

— А если без кольца, но с порядочной? Как понравиться такой девушке?

— Надо найти такую девушку, которой вовсе не надо нравиться. Рядом с которой можно быть самим собой. Это же так просто.

Опа! Что, получил? Вот тебе логика двадцатилетней девчонки, едущей на юг с мужиком, с которым познакомилась три часа назад! Новое поколение выбирает «Пепси». Интересно, а напиток «Байкал» ее не устроит? Усмехался тайком, ибо против ее девчоночьей логики у него был жизненный опыт и пять лет брака с Элеонорой. Ого! Это многого стоит! В конце концов можно зайти с другого бока. Наступит ночь, и он ей покажет, кто в доме хозяин.

— Как у тебя с мужчинами? — спросил, стараясь не смотреть на нее, чтобы не спугнуть.

— Меня домой провожает однокурсник. Из Академии. Но он мне не нравится.

— Провожает куда? До подъезда, до дверей квартиры или выше?

— Выше у нас чердак.

— Ха-ха! И что с чердаком?

— На двери висит замок. — Олеся упорно делала вид, что не понимает, о чем это он.

— Все с тобой понятно, — вздохнул тихонько. -Ах, Олеся, Олеся! Мальчик провожает девочку, а девочка говорит, что мама с папой не велят. Черт меня дернул связаться с ребенком!

— А ваша Эля от вас ушла.

Да она еще и с зубами! А если остановит машину и высадит ее сейчас на трассе? Что она будет делать без денег, со своим двадцатилетним жизненным опытом, каковой практически исчерпывается знакомством с мальчиком, которого хватает только на то, чтобы проводить девочку до дверей квартиры?

А сам-то он другим был в двадцать лет? До Эльки ведь ни разу, никогда, ни с кем! Тоже хорош. Достает девчонку. Сказал примирительно:

— Давай не будем ссориться, Олеся. И не обращайся ко мне на «вы», мы же договорились.

— Хорошо. Я больше так не буду.

Помирились. Первая ссора — первый мир.

— Ты есть хочешь?

— Нет.

— Я тоже. Давай без остановки километров эдак триста, а? Если куда-нибудь захочешь — моргни. Я приторможу.

Кивнула. Нет, не надо ее об этом спрашивать. Остановиться и шмыгнуть в кустики. Мальчики налево, девочки направо.

Эле тоже было двадцать, когда они познакомились. Она жила в студенческом общежитии, и либо ему только кажется, либо его будущая, а ныне бывшая супруга уже тогда являлась настоящей женщиной. Он был на три года старше, но смотрел своей избраннице в рот. Еще два года Эля тянула, не говорила ни «да», ни «нет». И, только когда окончила институт, согласилась подать заявление в загс. Он так понял, что от безысходности: деваться-то некуда. А у него своя квартира.

Пять лет прожили.

А на развод попал, как кур в ощип. Вышли из загса чужими людьми, и тут уже бывшая жена предложила отметить событие, поехать к нему. Отметили. Вспомнив, невольно усмехнулся. Если это не любовь, то что?

Через полгода после того, как ушла от него, она позвонила, предложила встретиться. Потом снова исчезла на полгода, потом опять… Выходит, что раз в полгода у нее приступ нежности. К нему.

Не удержался и вновь тяжело вздохнул. Ну почему она сразу не выскочила замуж за какого-нибудь нового русского? Видать, на дороге они не валяются. А жена все ждала, искала, не теряла надежды. Потому и детей от него рожать отказалась. Берегла свое ненасытное чрево для какого-нибудь надутого индюка, нашпигованного деньгами. Может, уже ребенка ждет.

Он представил Элю беременной и невольно фыркнул. С такими хрупкими косточками, узким тазом и маленькой грудью тяжеленько ей придется.

Олеся задремала, а он задумался и не заметил, как проскочили двести километров.

ПЕРВАЯ ГРОЗА

Здесь, за двести километров от столицы, было чуть теплее, но темнее. Казалось, что облака, которые шли с запада, скапливаются в этом месте и дальше уже ни за что не хотят идти на юг. А там, на юге, должно сиять солнце. Или ему так только кажется? Больше тысячи километров предстоит еще проехать. Но почему же так темно?

— Гроза будет, — тихо сказала Олеся. Она проснулась и теперь внимательно следила за дорогой.

Вадим и сам подумал, что будет гроза. Он глянул на приборную доску, где были часы.

— Я так думаю, что на ночлег остановимся где-нибудь к полуночи. Хотя бы половину пути надо проехать сегодня. Жаль, что на старте задержались.

Олеся посмотрела на очередной указатель и напряженным голосом сказала:

— Двести сорок семь километров.

— Да, двести сорок семь километров от Москвы. Хорошо едем. Скоро будет двести пятьдесят. Ты чего-то боишься?

— Грозы боюсь. С детства. Может быть, остановимся, переждем?

— Лешонок, ты чего? — Он вдруг решил называть эту дикарку именно так: Лешонок. От двух слов: «Олеся» и «леший». Тот самый, который живет в лесу. Почему-то городок, из которого она приехала, ассоциировался у него, коренного москвича, со словосочетанием «тундра непроцарапанная». — Не боись! Ну, сверкнет, громыхнет, и что? Мы ж на машине!

— А если в нас молния ударит?

— Загоримся, что ли? Чепухи не говори, — рассердился он.

— Ой, смотри! Буква «Р» на знаке!

— Стоянка скоро.

— Давай остановимся?

— В кустики, что ли, захотела?

Олеся невольно покраснела и кивнула.

Он тоже хорош. Давно надо было остановиться, выпустить девчонку подышать.

— Может, потерпим до кафе? Подкрепиться бы. И руки помыть.

— Нет, сейчас. Я хочу, — тихо, но настойчиво сказала она.

Кивнул и сбавил скорость. На краю заасфальтированной площадки, куда они вскоре свернули, почти у самого леса стояла такая же белая «девятка». Новенькая. Он рассмеялся:

— Смотри-ка! Сестренка! Причем родная! И номера московские. — Пригляделся и присвистнул: — Надо же! Номер почти такой же. Только у моей тачки последняя буква «О» и семьдесят семь, а у той — «С» и девяносто девять! Бывает же такое совпадение! Чудеса! Тоже, должно быть, на юг люди едут.

Из машины никто не выходил, и никто к ней не приближался. Все окна и двери закрыты. Он огляделся, но никого не заметил. В лесу было тихо — ни шороха, ни звука. Машины, едущие по трассе, проносились мимо. Кроме рёва моторов, не доносилось никаких посторонних звуков.

— Чудеса! Да нам-то какое дело? _ пожал он плечами и поторопил: — Ну, давай быстрее. Туда и обратно. Видишь, как нахмурило?

Настоящая гроза еще не начиналась, но дождь уже накрапывал.