Её запретный рыцарь - Рекс Стаут Страница 7

Через пару дней они встретились в бильярдной.

Играли Дюмэн и Ноултон.

— Возьмешь кий, Шерман? — спросил Дюмэн.

— Если у Ноултона нет возражений, — бросил Шерман.

— У меня нет, — рассмеялся Ноултон. — В бильярде ты блефовать не сможешь. Надо или бить, или пропускать ход.

Двусмысленность этого замечания не осталась незамеченной Шерманом.

Никто не знал, чем занимается Ноултон и есть ли у него какие-то дела. Он торчал в «Ламартине» с утра до вечера и охотно принимал все предложения поразвлечься.

У него была одна привычка, вызывавшая жгучий интерес. Два или три раза в неделю он подходил к столику Лили и посылал телеграмму, всегда по одному и тому же адресу.

С улыбкой вспоминая день их первого знакомства, он всегда рассчитывался десятидолларовыми банкнотами. Всякий раз возникали проблемы со сдачей, и они вместе над этим посмеивались. Лилю очень интересовали эти таинственные телеграммы, как и все, что его касалось, но она терялась в догадках.

Ей хотелось понять, чем он так притягивает, почему ее одолевает какая-то истома, когда она смотрит в его лицо или слышит его голос. Ее невинность была и неопытностью, она совсем не знала жизни, и порой это ей мешало. Часто она давала волю воображению и в итоге оказывалась жертвой своих иллюзий.

Именно так получилось с букетами роз.

Прежде всего, ни одной женщине не понравится получать цветы неизвестно от кого. Поэтому при первом же появлении вазы с розами на ее столе Лиля постаралась выяснить, откуда они взялись.

Не будем слишком строгими к несчастному мальчику-посыльному. Он и правда обещал Догерти хранить тайну. Но если вы начнете обвинять его в предательстве, значит, вы ничего не знаете о том, какой силой обладает обаятельная улыбка Лили. Это из нее самой, из этого сфинкса, ничего невозможно вытянуть. Но она узнала, что розы ей дарят Странные Рыцари, каждый по очереди.

Как-то утром, примерно через неделю после первого появления Ноултона, она решила, что знает слишком мало. Такова уж сила любви! Раньше Лиля всегда была самым открытым и непосредственным существом на земле. Но какой хитрой она стала теперь!

— Джимми, — обратилась она к мальчику-посыльному, — вчера розы были самого прекрасного оттенка, который мне только приходилось видеть. Ты знаешь, кто их принес?

— Сегодня что — суббота?

— Да. А вчера была пятница.

— Тогда это был мистер Дрискол.

— О! — Лиля замялась. — А… а кто приносил их в четверг?

— Мистер Дюмэн, француз.

— А в среду?

Джимми ничего не ответил и посмотрел на девушку испытующе.

— День мистера Ноултона — суббота, — наконец сказал он. — То есть сегодня.

Лиля зарделась.

— Джимми! — воскликнула она.

— О, перестань! Думаешь, я ничего не вижу? Мальчики и женщины замечают все-все.

Лиза промолчала. Однако вечером взяла букет домой.

А то, что она с ним делала дома, останется моей тайной.

В отличие от Джимми я умею хранить секреты.

В течение следующего месяца не приключилось ничего примечательного.

Дюмэн так наловчился играть в бильярд, что грозился принять участие в турнире. Дженнингс ежедневно сообщал, что вот-вот подпишет договор с Чарльзом Фроманом. Ноултон продолжал рассчитываться десятидолларовыми купюрами за телеграммы. Дрискол по поводу и без повода сыпал цитатами из классиков. Догерти и Бут с философским видом восседали в своих креслах.

После посвящения Ноултона в Рыцари сильно изменился Шерман. До того он был ни рыба ни мясо, а теперь стал уделять Лиле намного больше внимания, и это было всеми замечено. Однако они не воспринимали его как серьезного соперника.

Лиля ни о чем с ними не говорила. А иначе сказала бы нечто такое, что заставило бы их насторожиться. Но она принимала докучливые знаки внимания Шермана молча. Она не знала, как он коварен и как велика его страсть к ней, в противном случае наверняка бы испугалась, вместо того чтобы тихо его презирать, и избежала бы многих часов сожалений и тревоги.

Но Шерман умело скрывал свое истинное лицо и низкую душонку под маской рубахи-парня. И надо признать, все попались на его удочку. Но тогда что же вызвало их подозрения? Мы узнаём о присутствии ядовитой змеи только по ее предупреждающему шипению.

И Шерман, подобно змее, терпеливо ждал своего часа, изготовившись к броску.

Дюмэн первым заметил, что Лиля берет букеты домой. У французов на эти дела всегда был зоркий глаз Он за ней понаблюдал и обнаружил, что такую любовь к цветам она проявляет только по субботам.

Ревности это у Дюмэна не вызвало. Само по себе то, что Лиля отдавала предпочтение розам Ноултона, его не беспокоило. Но как Ноултон добился такого к себе отношения? Дюмэну было ясно, что парень должен был что-то сказать или сделать, чтобы привлечь к себе внимание.

Конечно, Дюмэн ошибался. Девушка отдала сердце не каким-то словам или делам мужчины, а ему самому. Никакого предательства со стороны Ноултона по отношению к Странным Рыцарям не было и в помине. И его нельзя было обвинить в том, что Купидон в тот день хорошенько наточил стрелы.

Наконец, когда Лиля четвертую субботу подряд осторожно завернула букет в газету и вышла с ним из отеля, Дюмэн больше не мог себя сдерживать и окликнул Ноултона, который в это время болтал с красоткой из табачного ларька.

Ноултон подошел к диванчику в излюбленном закутке Рыцарей.

— Надо говорить, — сказал Дюмэн.

— Валяй!

— Об этих розах.

— Розах?

— Да. Розах для мадемуазель Уильямс.

— А что такое?

Дюмэн махнул рукой в сторону стола Лили:

— Смотри. Ваза пустая.

— Ну да, — сказал Ноултон. — Я и думаю — вот забавно.

— Ошень забавно, — саркастически заметил француз. — И куда же пропадали цветы?

— Не имею представления.

— Ты хошешь сказать, что не знаешь?

— Не знаю.

Дюмэн посмотрел на него с недоверием.

— Ну тогда я тебе скажу, — наконец произнес он. — Мадемуазель Уильямс переносила их домой.

Казалось, Ноултон удивился.

— Мисс Уильямс забрала их домой? — переспросил он.

— Да.

— Ну так они же ее, что тут такого? Разве она не может делать с ними все, что хочет? Зачем меня из-за этого беспокоить?

— Затем, что она улыбается тебе так, как никому из нас, — со значением пояснил Дюмэн.

— Да? Именно мне?

— Она уносит домой только твои розы. Она делаль так уже целый месяц. А что это знашит? Это знашит, что ты предаватель… э-э… предатель. Это знашит, что ты нам делаешь нос.