След «черной вдовы» - Фридрих Незнанский Страница 7

Вот джип приблизился настолько, что красный свет еще должен был его остановить. Итальянец давно ус­воил эту странную привычку русских проскакивать на красный свет. Это у них называется: «на авось». Поли­цейский не заметит нарушения, а если и заметит, не до­гонит, потому что гоняться за нарушителем — здесь, в России, занятие неинтересное и опасное. Итак, джип — на позиции! Тони с Марио сбрасывают газ, ожидая дей­ствий Луиджи. И координатор нажимает кнопку пере­ключения светофора.

Вспыхивает красный глаз. Луиджи делает решитель­ный шаг на проезжую часть. Машины с обеих сторон резко тормозят, разрешая ему перейти дорогу. Он де­лает еще шаг-другой, опасливо при этом озираясь. Че­ловек на переходе, облаченный во все черное и со шле­мом на голове, фигура, разумеется, необычная и навер­няка сразу привлекающая к себе общее внимание. На­стает момент фиксации — глаза возможных будущих свидетелей обращены исключительно к нему.

А в этот момент два мотоцикла почти бесшумно трогаются с места и, пересекая осевую линию, объез­жают джин с обеих сторон. Мгновенная остановка, в руках Тони и Марио возникают короткоствольные, очень удобные в таких ситуациях, автоматы «Агран-2000», одновременно гремят очереди и сыплются стек­ла по бокам джипа. Мотоциклы тут же с ревом броса­ются между стоящими позади расстрелянного джипа машинами, выскакивают на свою сторону дороги и с огромной скоростью, как на трассе кольцевых гонок, уносятся по набережной.

На пешеходном переходе же испуганно мечется фи­гура в черной коже. Еще миг, и человек кидается об­ратно, с ходу вскакивает на свой мотоцикл и с ревом несется по направлению к Киевскому вокзалу. Его еще никто не преследует, потому что никому и в голову не приходит, что это надо делать...

Тони с Марио, не увидев за собой погони, быстро домчались до Краснолужского моста и свернули на Потылиху. Оба отметили про себя, что координатор Луиджи заранее предусмотрел и этот вариант. Во дво­ре ближайшего дома стояла крытая грузовая машина с наклонно опущеным до земли задним бортом. Мото­циклисты, ни слова не говоря водителю в зеленой бейс­болке, который курил рядом, по очереди вкатили в ку­зов свои мотоциклы и сами остались в кузове, после чего водитель, выплюнув окурок сигареты, включил авто­матику, поднял и закрыл задний борт. Через несколько минут грузовик влился в поток машин, едущих на Мос­фильмовскую улицу...

А Луиджи, тоже никем не преследуемый, спокойно зарулил под арку дома, рядом с гостиницей «Украина», выключил двигатель, снял с головы шлем и сунул его в багажную сумку, закрепленную позади сиденья, отку­да достал длиннополый светлый плащ, который надел на себя, полностью скрыв черную кожу костюма, заб­рал сумку и вошел в ближайший подъезд. Его работа была выполнена. А за мотоциклом сейчас приедут и заберут его те, кто должны этим заниматься.

Он прошел мимо консьержки в очках, читавшей цветную газету, кивнул ей е улыбкой, на что она отве­тила так же приветливо. Лифт доставил Луиджи на чет­вертый этаж. Он вышел и позвонил в дверь. Открыл молодой человек —тоже боксерской наружности: сплю­щенная переносица, маленькие глаза под мощными ду­гами бровей, золотой зуб справа во рту. Луиджи вошел в комнату, в которой остановился на время проведения акции. Здесь он быстро переоделся, кожаную форму сложил и сунул в большую сумку, куда перекочевал и шлем, снова надел плащ и вышел в большую комнату, к «боксеру».

Разговоров и каких-либо обсуждений происшествия на набережной не было. Просто «боксер» передал Лу­иджи небольшой кейс-дипломат. Итальянец открыл его, достал и посмотрел авиационные билеты па рейс, ко­торый вылетал из Москвы в Милан из аэропорта Ше­реметьевой фактически уже через четыре часа. А за три, то есть через час, начиналась регистрация. Луиджи улыбнулся: все просчитано буквально минута в мину­ту. Кроме авиабилетов в кейсе находились три пачки новеньких купюр по пятьсот- евро — по пачке каждому исполнителю. Нет, не доллары, а именно евро. Мы ведь не в Америке, как бы говорил довольный вид Луиджи. Пусть акция и была обставлена по-американски, точ­нее, по-голливудски, однако мы же — европейцы, и этим все сказано. Количество купюр в каждой пачке Луид­жи считать ке стал, это, знал он, малая часть гонорара, основные же деньги были положены в миланский фи­лиал германского Норденкредит-баика, о чем тут же лежало извещение, запечатанное в пластиковый пакет.

Луиджи захлопнул кейс, кинул ремень сумки на пле­чо и вопросительно посмотрел на «боксера». Тот все так же молча достал из кармана ключи от машины и по столу подвинул их к Луиджи затем, подойдя к окну, пальцем показал па черный «БМВ» во дворе. И нако­нец вместо «аривидерчи» или как бы русского «спаси­бо» сказал сиплым голосом:

— Машинку оставишь в «порту» на стоянке, с клю­чами... Сечешь, макаронник?— и криво ухмыльнулся.

— Си, си, в порту, ключами... — выговорил по-рус­ски Луиджи и, не подавая «боксеру» руки, вышел на лестничную площадку, к лифту...

Выезжая на Садовое кольцо, итальянец подумал, что русские все-таки немного ненормальные люди. Ну хо­рошо, пригласили из Италии профессионалов, они вез­де, по всему миру, дорого ценятся. Заплатили тоже не­плохо, сто тысяч евро — сумма для такого дела вполне достойная. Рассчитались, наконец. Все условия выпол­нены. Так чего ж теперь... как по-русски? Рожи кривить? Жалко денег — делайте сами! Нет, странные люди...

Между прочим, ни Луиджи, ни обоим его напарни­кам даже в голову не могло прийти, что в джипе мог кто-то, даже случайно, остаться живым. Работа была сделана в высшей степени чисто и грамотно. Опустев­шие «аграны», эти компактные, превосходные инстру­менты именно для подобного рода акций, созданные оружейниками из Хорватии, были заброшены в салон расстрелянного джина. Нигде, ни в одном пункте, не произошло ни малейшей задержки либо накладки. Под­страховка действовала оперативно, й вот уже он, Лу­иджи, координатор, спокойно едет в аэропорт, куда также в течение ближайшего часа должны прибыть его коллеги — Тони и Марио. Затем — регистрация, погра­ничный контроль, короткий отдых в ресторанчике — и... прощай, Россия.

Луиджи, как уже сказано, умел все просчитывать вперед и никогда не ошибался. Оттого и жив. И улыбается приятному солнцу, которое гораздо теплее и щед­рее дома, в Милане, где его месяц назад и подрядил на эту работу другой русский мафиози, тоже похожий на боксера. Но, в отличие от уже покойного, которого Луиджи однажды специально захотел увидеть вживую, спокойного и даже, казалось, излишне медлительного для бывшего чемпиона, у этого, как говорят русские, словно шило сидело в заднице — ни минуты не мог на­ходиться в покое, все время двигался. И если это были не руки, постоянно что-то перебиравшие, и не квадрат­ная челюсть, без конца перемалывавшая жвачку, то, значит, глаза — острые, беспокойные, напряженные, словно наутро после большой пьянки. Не понравился он Луиджи, но заказ есть заказ...

Всё, сказал он себе, дело сделано в самых лучших традициях, пора отключиться!

У Светланы не было решительно никаких планов на сегодняшний день. Ну позавтракать. Может быть, поближе к полудню съездить в бассейн с морской во­дой, а потом поваляться в солярии —загар должен быть ровный и чистый. С этим, кстати, вполне можно было бы и подождать немного — как говорится, не горит. Сезон в Большом уже закончен, гастроли определены заранее, особых зарубежных поездок не предвидится. А по России-матушке, да еще на ходу, что называется с листа, вводиться на всякого рода замены, нет, это ей сейчас не к лицу. Ее репертуар дирекции Большого те­атра и художественному руководству балетной труппы уже известен, протеста он ни у кого не вызывает, по­этому действительно торопиться некуда. Кончится лето, начнется новый сезон, вот тогда и поговорим! А пока — отдыхать, отдыхать и отдыхать... Не часто выпадают подобные моменты...