К колдунье не ходи - Дарья Калинина Страница 7

В первой комнате мебели не было почти совсем. Спал покойный на досках с наваленными на них грязными одеялами, при виде которых возникало одно-единственное желание – развести хороший костер и запалить тут все! Про ванную комнату и туалет говорить не хотелось вовсе. Они были в таком состоянии… В таком… Слов, чтобы достойно описать их, у Василия Петровича не находилось.

Единственным исключением была комната Ульяны. Тут стояла вполне приличного вида кровать, застеленная чистым бельем. У стены – огромное, в человеческий рост зеркало, видимо, когда-то бывшее зеркальной дверью шкафа. И шкаф тут тоже имелся. Не бог весть что, из ДСП, но новый.

За порядком в своей комнате Ульяна старательно следила. Пол застелен ковролином, чтобы прикрыть испорченный паркет или даже скрыть полное его отсутствие. На стенах неумело наклеены дешевенькие бумажные обои, а на вбитых гвоздиках повешены дешевые картинки.

– Видите, тут я и жила.

– Не вижу кроватки для ребенка.

– А зачем ему кроватка? Пока он маленький, в коляске спокойно спит.

– А коляска где?

– На улице. Не таскать же ее каждый раз в квартиру. Пристегну ее на лестнице, и порядок.

Василий Петрович не стал уточнять, что по дороге сюда он не видел никакой детской коляски. В конце концов, это личное дело Ульяны, где она ее хранит.

Вернувшись в кухню, Василий Петрович понял, что и плита была новой, только очень уж грязной, в раковине текла вода, а грязные кастрюли иной раз попадались даже почти новые, с цветочками и красивыми рисунками.

– Кастрюли принадлежат мне! – поспешно заявила Ульяна.

– Никто их у вас и не отнимет.

– И еще несколько кастрюлек принесли соседки. На поминки пришло не много народу, но соседи были.

– Так ты еще и за счет соседей харчевалась! – снова накинулся на мачеху Сергей. – Сама поминки не смогла организовать, соседи из жалости кутью принесли?

– По крайней мере, Ульяна была тут. А ты? – не удержался от укора Василий Петрович. – И не стыдно тебе, Серега? Ни к нашим отцу и матери на похороны не приехал, ни к своему!

– А ты меня не стыди! Что он мне хорошего сделал за всю жизнь?

– Будь добрее к людям. И особенно – к этому малышу. Ему теперь понадобится твоя защита.

– Фига два! – завопил Сергей. – Пусть сдохнет, гаденыш! Наследство – мое!

– Наше! – возразила ему Ульяна.

– Не ссорьтесь! – пытался урезонить их обоих Василий Петрович. – В конце концов, если у тебя, Сергей, есть сомнения в том, кто является отцом малыша, можно сделать тест ДНК. Хотя тело твоего отца кремировано, но между тобой и этим малышом все равно должны найтись общие гены.

Ульяна внимательно выслушала слова Василия Петровича, но покачала головой отрицательно:

– Еще чего! Не дам я своего ребенка иголкой колоть! Он рожден в законном браке, значит, является законным сыном и наследником своего отца. И точка! Я никаких тестов делать не буду! Я и к юристу ходила, специально о правах моего мальчика узнавала.

– Вы это слышали! – взревел Сергей! – Уже и к юристам смоталась!

И он вновь вскочил на ноги. Ване пришлось проявить расторопность, чтобы не позволить Сергею вцепиться в Ульяну.

– Слышь… – прохрипел охранник. – Ты, это… того! Не тронь ее!

– Ваня, на чьей ты стороне? – рвался из его рук Сергей. – Она ведь аферистка!

– В первую очередь, она – мать. Не трогай ее! Понял?

Сергей понял и смирился. А Ульяна заметила:

– Я ведь совсем не против, чтобы разделить квартиру на троих. Одна часть достанется вам, а две – мне и моему ребенку.

– Квартира? – нехорошо прищурился на нее Сергей. – Только квартира?

– Ну да, – пожала плечами Ульяна.

– А еще кое-что ты не забыла?

– Не понимаю, о чем речь.

Ульяна чирикала очень мило, но личико ее внезапно нахмурилось. Что касается Сереги, он взглядами метал громы и молнии. Но бушевать побаивался, памятуя о том, что тут же находятся брат и его охранник. Поэтому он ограничился тем, что свирепо уставился на Ульяну:

– Действительно не понимаешь?

– Нет. Квартира – это единственное, чем располагал мой муж. Въехал сюда в начале девяностых, с тех пор так и жил тут.

– Верно. Жил. Но кроме этой квартирки у бати скопилось еще немного земли.

– Это вы про тот дачный участок, что моему мужу дали от работы?

– И который он впоследствии приватизировал!

– Так на том участке ничего нет. Дом – жалкий сарайчик, давно пора его снести. И несколько старых яблонь.

– Ты дуру мне тут не включай! – снова озверел Сергей. – Участок ей плох! А что батя у трех своих соседей землю в конце восьмидесятых откупил – это ничего? А что участки те как раз вдоль Невы располагаются – это тебе шуточки? А что садоводство это всего в двадцати верстах от города – это тоже ерунда? – И, повернувшись к брату, он произнес: – Сорок соток земли на Неве, причем земли чистой, где даже сносить ничего не надо, кроме нескольких курятников, – на сколько, как ты думаешь, они потянут?!

Тут даже Василий Петрович невольно почувствовал уважение к нарисовавшейся перед его мысленным взором цифре. Да, такой кусок земли мог стоить весьма приличную сумму! Что верно, то верно. И еще одна неприятная мысль царапнула его мозг. За право обладать таким земельным наделом в наше время вполне могла пролиться чья-то кровь.

И Василий Петрович задал тот вопрос, который задал бы любой на его месте:

– Ульяна, скажите, смерть вашего мужа была вызвана естественными причинами?

– Конечно!

– Он как хоть умер? Не могло так случиться, что кто-то помог ему в переходе в мир иной?

Ульяна гневно выпрямилась:

– Да как вы можете такое говорить?!

– Я лишь спрашиваю о причине кончины вашего уважаемого супруга.

– У моего мужа была застарелая болезнь…

– Ага! – перебил ее Сергей. – Алкоголизм!

– …болезнь сосудов головного мозга, – невозмутимо договорила Ульяна.

– Сосуды у него полопались от водки. Так квасить, как мой батя… Я вообще удивляюсь, что он столько протянул!

– У него был повод, чтобы пить!

– И какой же?

– Он был страшно одинок! Единственный сын – и тот уехал. Вокруг кружились одни только стервятники, желающие откусить от его наследства.

– И ты – первая среди них!

Ульяна вновь нахмурилась:

– Взяли бы отца к себе в Канаду. Заботились бы о нем, стали бы его единственным наследником.

– Я не мог! У меня были трудности… И, поймав настороженный взгляд брата, Сергей воскликнул: – Временные! Временные трудности, пойми меня правильно!