Криминальные каникулы - Екатерина Вильмонт Страница 7

Утром Женя сказала, что сама купит нам экскурсии, а опекатьнас сегодня предоставит Володьке. Он и в самом деле целый день таскал нас погороду, показывая достопримечательности и основные маршруты, а еще учил насговорить на иврите самые необходимые слова. Спасибо, пожалуйста, до свиданья.

— Вот, предположим, ты захочешь выпить сок, что тыдолжна сказать? — пытал он меня.

— Какой?

— Апельсиновый.

— Бевакаша эхад тапузим!

— А если два сока? Грейпфрутовых?

— Бевакаша штаим эшкалиот!

— Отлично! Теперь ты, Матильда! Скажи — один яблочный!

— Эхад тапухим!

— Молодец! Да, вы бы тут за полгода выучили язык, не точто наши эмигранты! Мама без меня никуда не ходит, если там на иврите говорят.Приходится таскаться с ней по всяким здешним учреждениям, сами понимаете, какоеэто удовольствие!

— Да тут же на каждом шагу русская речь! —удивилась я.

— Так то на улице. Кстати, сейчас поведу вас на КингДжорджа, там один старичок такие соки делает, умереть, уснуть! Заказыватьбудете сами.

— Хорошо, но и платить тоже будем мы! — твердо сказалая; мало-помалу я уже начинала разбираться в здешних ценах и поняла, что свежийсок — удовольствие недешевое. — И не вздумай хорохориться!

Володька пожал плечами.

— Ладно!

Мы свернули с Алленби вправо, и Володька подвел нас кмаленькому замызганному киоску, где седой старик выжимал соки.

— Значит так, возьми три сока, смешанных, апельсин,яблоки и гранат.

— А как гранат на иврите?

— Римон. Сможешь?

— Запросто! Шолом, адони, бевакаша, шалош тапузим,тапухим, римон!

— Ну, Аська, ты даешь!

Старик с улыбкой кивнул, выхватил откуда-то апельсины,мгновенно выжал их в три стакана, затем с невероятной ловкостью разрезаляблоки, сунул в другую соковыжималку, а в третью — гранаты.

Через две минуты мы уже держали в руках по большому стакануледяного, умопомрачительно пахнущего сока.

— Как вкусно! — простонала Мотька, первойотхлебнувшая сок.

Ничего вкуснее я никогда не пила.

— Володь, а почему сок такой холодный?

— Фрукты у него в холодильнике лежат. Нравится?

— Не то слово!

Мы протаскались так часов до восьми вечера и полумертвыедобрались домой. По дороге от автобусной остановки Володя сказал с сожалением:

— Эх, не успел я вам тахану показать!

— Тахану? Автобусную станцию? Чего там смотреть? —удивилась я.

— Да ты что! Тахана — это целый город. Чего там тольконет — и рынок и магазины, причем есть к шикарные, и рестораны и кафе….

— Правда? Тогда мы сами туда пойдем, — заявилаМатильда.

— Не вздумайте! Заблудитесь как пить дать!

Дома Женя сказала, что купила нам две экскурсии — СевернаяГалилея и Иерусалим. В Галилею мы поедем через два дня, а в Иерусалим черезнеделю.

— И еще надо будет вас свозить на Мертвое море, может,я свою подругу попрошу, — сказала Женя. — А в субботу поедем вАриэль, посмотрите совсем другие места. Устроим пикничок в горах.

— Ой! — всплеснула руками Мотька. — А как жеШура с Мурой?

— Какие шуры-муры? — не понял Володька.

— Да не шуры-муры, а Фельдманы, Шура и Мура! Вы такихслучайно не знаете?

— Нет, не знаем. А кто они такие?

— Наши друзья, четыре года назад уехали, у нас естьтелефон, но, может, это старый, и потом мы хотим сделать им сюрприз.

— Покажи-ка номер! — потребовал Володька. —Ага, 08, это код Реховота. — Одни вы туда пока не доберетесь, давайте таксделаем. Я вернусь, позвоню им, не ехать же нам туда наобум, наплету чего-нибудь,договорюсь, чтобы они дома были, и заявимся к ним. То-то они удивятся, небось ине узнают вас!

— Здорово! — обрадовались мы. — Тода раба!(спасибо).

Женя вытаращила глаза.

— Мама, слышала бы ты, как они на иврите объяснялись!Лучше тебя!

— Это не так уж сложно! — засмеялась Женя. —Девчонки, да вы уже носом клюете! Идите-ка спать. Спокойной ночи!

— Лайла тов!

Когда мы проснулись утром, дома никого не было. На нашейдвери висела записка: «Асенька, Мо-тенька, доброе утро! Я ушла по делам, Володяуехал. Позавтракайте сами. Берите в холодильнике все, что на вас глядит. Нестесняйтесь, ради Бога. Я вернусь не раньше часу дня, поэтому ждать меня нестоит. Ключи у вас есть, деньги тоже. В кухне на столе оставляю вам телефонную карточку.Если возникнут вопросы или заблудитесь, звоните. До часу я буду по номеру37-11-24, а потом звоните домой. Купайтесь осторожно, полотенца я вам оставилана кухне. Целую. Женя».

Наскоро умывшись и проглотив по неимоверно вкусному йогурту,мы выскочили из дому и побежали к автобусной остановке.

На пляже, кроме нас, была еще совсем древняя старушка икомпания каких-то толстых мужиков, громко окликавших друг друга по-русски. Нокакое нам до них дело!

Мы уже вошли в воду по пояс, как вдруг Мотька спросила спридыханием:

— Аська, а ты сама себе веришь, что все это с намипроисходит?

— Честно говоря, не очень! И потом еще то, что мы одни.Если бы нас целыми днями опекали, это было бы куда хуже!

— Еще бы! Одни, в таком красивом городе, с денежками.Кайф! Дай Бог здоровья Феликсу!

— Это уж точно, хотя и он нам тоже кое-чем обязан.Знаешь, Матильда, надо будет Мите с Костей какие-нибудь хорошие подаркипривезти, а то они ведь тоже с нами работали, а поездка только нам обломилась.

— Но ведь обе бомбы именно мы с тобой обнаружили, такчто все вполне справедливо. Но насчет подарков — ты права. Поплыли?

— Поплыли!

Накупавшись, мы легли позагорать. Неподалеку толстые мужикирезались в карты.

— О, кто идет! — вдруг крикнул один из них. —Нальчик! Откуда, старик?

Вальчик? Где я слышала это имя? Я подняла глаза и увиделагладкого, сытого и тоже противного мужика в розовом спортивном костюме. Это,видно, и есть Вальчик. Но откуда, откуда мне знакомо это имя? А может быть, этофамилия? Я глянула на Мотьку, она заснула. Я тут же растолкала ее.

— Ты что, разве можно спать на солнце? Сгоришь!

— Твоя правда, но меня так разморило. Искупнемся еще?

— Давай!