Оксюморон - Светлана Бестужева-Лада Страница 7

С одной стороны, Лялечке только-только исполнилось двадцать пять: можно считать маленькой, а можно — вполне сформировавшейся тетенькой. С другой стороны, поговорку «в двадцать лет ума нет — и не будет» пока еще никто не отменял. Наконец, две предыдущие супруги тоже считались «маленькими», но когда общий объем их детских шалостей превышал максимально допустимую норму, супружеской идиллии наступал закономерный финал.

Судьба Лялечки была, таким образом, предопределена еще до того, как она познакомилась со Стасом. Но этот брак длился уже три с половиной года — на шесть месяцев дольше, чем два предшествующих. Верить в то, что «это — Любовь», я отказывалась категорически не только на сознательном, но и на подсознательном и даже на бессознательном уровне.

Проще говоря, я отчаянно ревновала и где-то даже страдала. А страдания вредно сказываются на характере любой женщины, тем более — ведьмы.

— Ну, давай подведем промежуточные итоги, — услышала я голос Стаса. — Хотя, мне кажется, подводить пока нечего.

— Попробовать-то можно, — резонно возразила я. — Хуже не будет.

— Не будет… Значит имеем мы убиенного Серебрякова Геннадия Анатольевича, тридцати трех лет от роду, служащего Сбербанка, зарегистрированного в городе… Оказывается! Зарегистрированы мы в городе Пущино, Московской, правда, области, но уже почти Тульской, если верить географической карте. А вот где он в Москве проживал — сие пока нам неведомо.

— Может быть и не проживал?

— Ну да, и кажинный божий день тратил три часа на дорогу в один конец? Не складывается, дорогая подруга.

— Снимал квартиру?

— Только комнату. Оператор Сбербанка — максимум двадцать одна тысяча в месяц, причем «грязными». Цена заплеванной «однушки» за пределами Кольцевой. А кушать? А в парикмахерскую? А все остальное?

— Домашнего адреса, значит, нет…

— Между прочим, точного места работы — тоже. В нагрудном кармане нашли бирку оператора, только…

— Ну, не тяни ты кота за хвост! Или я начну просто читать твои мысли.

— Не вздумай! Короче, нет в этом отделении Сбербанка такого сотрудника. В других, кстати, тоже.

— Может быть, он эту бирку нашел.

— Возможно. И так удачно нашел, что она полностью совпадает с ФИО в паспорте.

— Значит, бирка поддельная.

— Значит, так. Только смысла в этой подделке я, честно говоря, не вижу.

Я задумалась и «увидела», что смысл все-таки был. Молодой человек, лицо которого я видела нечетко, с такой биркой относительно свободно передвигается по помещениям любого Сбербанка. Не служебным, конечно, а тем, которые для публики. И не просто передвигается, а следит за кем-то из клиентов. Опять же не из числа тех, кто вносит коммунальные платежи или снимает пенсию с книжки.

Нет, его интересовали люди, получавшие кредиты. Или открывавшие персональную ячейку в банке. Сильно интересовали, до такой степени, что он даже диктовал какие-то сведения на свой мобильный телефон…

— Мобильник при нем был? — осведомилась я у Стаса.

Тот посмотрел на меня в полном недоумении и пожал плечами.

— Этим я не интересовался…

— А ты все-таки поинтересуйся, — не унималась я. — Он вполне мог использовать телефон в качестве диктофона. Круг его знакомых, опять же — по списку контактов. Да что я тебя учу!

— Действительно, — насмешливо прищурился Стас, — чего это ты меня учишь?

— Хочу, чтобы ты быстрее стал полковником и перешел на работу в министерство, — огрызнулась я.

— Похвальное желание. А за идею с телефоном — спасибо. Сейчас все выясним. Покойника-то увезли на вскрытие, а личные вещи остались здесь, в отделении. Вот, по описи действительно числится мобильный телефон, бирка оператора Сбербанка, связка ключей, какая-то квитанция или товарный чек из ювелирного магазина…

Неинформативный, я бы сказала, набор.

Стас нажал кнопку внутренней связи и что-то негромко скомандовал.

— Ночевать ты сегодня на работе собираешься? — спросила я.

— Как получится, — пожал плечами Стас. — Скорее всего, очень может быть. Лялечка после скандала еще не остыла…

— Откуда знаешь?

— А не звонит, — простодушно объяснил Стас. — Не спрашивает, зачем я изгадил ее молодую жизнь и растоптал все лучшее.

— А ты растоптал? — с преувеличенным трагизмом в голосе завопила я.

— Обязательно. Хуже того — изгадил все, что мог, а что не мог — все равно изгадил… Ладно, Марина, это скучная тема. Давай лучше кино посмотрим.

— Про любовь?

— Ага, прямо щас! Будем смотреть, что подсмотрели про любовь видеокамеры.

И как только великие сыщики прошлого обходились без достижений технического прогресса! Метод дедукции — ау! Логические построения — где вы? Даже мой высокопрофессиональный друг забывает посмотреть то, что раньше было записной книжкой, а сейчас представляет собой хитрый гибрид телефона и компьютера, по которому, было бы желание, можно определить даже размер обуви хозяина. Нет, полагаются на беспристрастную объективность электронных систем подглядывания.

Для начала нам предстояло отсмотреть записи видеокамер, скопированных Стасовыми сотрудниками с регистраторов двух магазинов. Камеры ювелирного магазина были расположены так, что место преступления в них попадало, но ничего внятного разглядеть не удалось. Записи камер магазина электроники порадовали больше. На них мы довольно скоро обнаружили интересовавший нас сюжет: внезапно падающий высокий молодой человек. Стас прокрутил эти фрагменты многократно и на разной скорости, но ничего примечательного не обнаружил. Мне же постоянно мешала какая-то деталь на заднем плане, причем я была почему-то уверена, что эта деталь имеет непосредственное отношение к интересующему нас событию.

Внезапно пришло понимание и я завопила:

— Стоп!

Стас машинально нажал на нужную клавишу и только после этого изумленно спросил:

— Что ты орешь?

— Посмотри сам. Видишь, во втором от тротуара ряду едет мотоцикл?

— Допустим, вижу.

— А выделить и увеличить его можешь?

Стас пожал плечами, но выполнил необходимые действия. И присвистнул сквозь зубы: на не очень четком кадре все-таки безусловно просматривался человек на мотоцикле, едущий вдоль тротуара с вытянутой вперёд правой рукой. И в руке у него было нечто, что вполне могло быть пистолетом с длинным стволом или с глушителем. Все вместе взятое это напоминало лихой цирковой трюк: на приличной скорости, держась одной рукой, палить по движущейся мишени.

— Фигасе… Акробат… — пробормотал Стас. — Надо отдать ребятам-компьютерщикам, пусть поколдуют над этими кадриками… Вытащат какие-либо детали… Но как же он, собака этакая, на ходу две пули всадил точнехонько по назначению, точно рукой вкладывал? Откуда такие снайперы берутся?