Я убью тебя, менеджер! - Евгений Зубарев Страница 7

Жаль только, что она исповедовала совершенно неправильную, на мой заинтересованный взгляд, сексуальную ориентацию, но с этим точно ничего уже было нельзя поделать. Я пытался подкатить к ней еще три года назад и получил столь недвусмысленный и суровый отлуп, с такими подробными иллюстрациями из розовой жизни, что смирился с этим печальным фактом навсегда.

Я успел дойти до кабинета, когда в коридоре меня нагнал Вова и, радостно оскалившись, протянул конверт:

– Исковое заявление. На твой последний материал. Доигрался! Получите! – приплясывая на месте от восторга, закричал он на всю редакцию, и я с трудом подавил желание засунуть этот конверт ему в пасть.

Вместо этого я открыл кабинет и уселся за столом, не закрывая дверь, – следом должна была войти Марта, которой хотя бы можно было пожаловаться на этих чертовых сутяг, успешно использующих наш бездарный закон о СМИ для удовлетворения своих гнусных личных надобностей.

Я открыл конверт и тупо уставился на листок печатного текста. Я прочитал его быстро, но потом долго таращился на плохо пропечатанные буквы, не в силах поверить, что такого рода сочинения могли всерьез кому-либо адресоваться.

«Копия

Оригинал представлен

в Арбитражный суд Санкт-Петербурга

Исковое заявление

Мы, граждане России и простые работяги, возмущены гнусной статеечкой Ивана Зарубина в газетке „Петербургский интеллигент“, где облыжно обзываются „зеленые“, как будто они все продажные и тупые кретины, а никаких генетических модифицированных продуктов нету, и как будто наши пельмени „Ваня“ такие же хреновые, как московские пельмешки „Валя“.

Наши питерские пельмени лучше, у нас никаких генов, хоть модифицированных, хоть еще каких, в фарше не используется, и это все в Питере знают.

Нашему коллективу давно понятно, с чьего зарубежного голоса поет этот фальшивый репортер, давно продавший Родину за доллары и евро московским экстремистам.

Требуем возмещения с журналюшки за обман – по сто тысяч рублей каждому. И еще чтоб извинился через газету за всю свою гнусную сущность.

Иванов, Петров, Сидоров и еще двадцать пять подписей, от имени ООО „Санкт-Петербургский пельменный завод, и всего Петербурга“».

Марта наконец явилась в кабинет, и я показал ей письмо.

– Фигня, – сказала она уверенно, бегло просмотрев текст. – Не такой уж у нас тупой арбитражный суд, чтоб подобные иски принимать к рассмотрению. Фигня это, не дергайся. Или вообще пародия. Пошутил кто-то, наверное.

Я тоже так подумал, поэтому с легким сердцем бросил бумажку и конверт в корзину для мусора.

Глава четвертая

Ближе к вечеру в редакцию явился Валера – он, у себя в управлении на Лиговке, заступал дежурным по отделу и искал компанию для посещения столовой. Марта отказалась, а я, напротив, согласился, ибо вспомнил и реально ощутил желудком, что бежал из дома без завтрака.

Мы вышли на улицу и окунулись в теплый сентябрьский вечер. Как всегда, чтобы перейти Невский на его пересечении с площадью Восстания, следовало подождать отмашки офицеров ГИБДД, лениво наблюдающих за ситуацией из окон поста, расположенного на втором этаже дома напротив.

Толпа пешеходов, по большей части состоявшая из туристов и пассажиров Московского вокзала, с каждой минутой ожидания зеленого сигнала светофора ворчала в нетерпении все громче. Через пять минут, когда на обеих сторонах проспекта скопилось человек по двести, толпа зароптала отчетливо и грозно. Стали раздаваться голоса, утверждающие, что светофор сломался или отключен.

Мы с Валерой как аборигены знали, что «отключены» гаишники, принципиально не переключавшие светофор на Невском на зеленый для пешеходов. Просто рано или поздно наступал такой момент, когда толпа пешеходов, устав от ожидания, сама ступала на проспект, отжимая своими телами автомобили от «зебры» перехода. За считанные секунды прорвав автомобильную блокаду, толпа затем рассасывалась, и машины снова заполоняли все восемь полос проспекта, после чего начинался новый цикл борьбы за выживание.

Я раз пять уже писал об этом переходе, приводил статистику местных ДТП, огорчался факту воспитания тысяч городских пешеходов и водителей в духе правового нигилизма, но на все публикации из пресс-службы ГУВД в редакцию «Петербургского интеллигента» приходил один ответ: «Ваше сообщение не нашло своего подтверждения». Что должно было произойти, чтобы они ответили иначе, я догадывался, но начальник УГИБДД пешком по городу не передвигался, так что шансов раскатать его жирную тушку на том самом перекрестке не было никаких.

Когда толпа наконец рванула в нетерпении через проспект, мы с Валерой тоже пошли, стараясь держаться в середине пешеходного перехода – там все-таки было больше шансов выжить, если что.

В столовой я поставил на поднос только второе блюдо и тарелку с хлебом, так что Валера сразу догадался, что я на мели.

– Я смотрю, гениев от журналистики опять деньгами не балуют, – весело прокомментировал он, продвигаясь к кассе. Потом понизил голос и добавил: – Хочешь одолжу штуку до зарплаты? У меня сейчас деньги есть, мы халтуру нашли знатную.

Какую халтуру может найти офицер убойного отдела ГУВД, я даже спрашивать не стал, но от штуки не отказался – когда еще Миша заплатит, а дома холодильник опять полупустой. Не Катькины же маски жрать прикажете.

Мы уселись в углу, прямо под телевизором, где, как по заказу, как раз пошел какой-то криминальный репортаж.

Валера недолго поглазел в телевизор, прихлебывая суп из тарелки, а потом вдруг хрюкнул, вроде как от смеха:

– Я вчера на семинар ходил, от отдела посылали. Семинар назывался «Выемка и изъятие вещдоков с места преступления». Ну, там, на юрфаке универа. Студенты-вечерники, опера тоже сидят, следаки опять же нарисовались. А семинар ведет девушка неземной красоты, эксперт из Института прокуратуры. Такая фифа, скажу я тебе, я б ее прямо на месте преступления изъял бы и оприходовал по прямому назначению.

Валера нарисовал ложкой в воздухе, какие замечательные формы были у этой фифы, и я кивнул ему, показав, что оценил фигуру.

Зачем Валера строил из себя мачо, понять было трудно – он ведь искренне любил обеих своих жен, бывшую и нынешнюю, и никогда им не изменял. Разве только в разговорах с приятелями.

Валера требовательно постучал ложкой по тарелке, и я снова начал слушать его:

– Ну вот, рассказывает прокурорская фифа слушателям, как нужно отбирать пробы крови, пота, ногтей и тому подобной фигни и доходит до отбора спермы у потенциальных насильников. Тут народ в аудитории, естественно, оживляется. А фифа буквально из книжки зачитывает такой вот шедевр: «При необходимости получения образцов спермы, они отбираются путем мастурбации, проводимой в изолированном помещении». Ну и быстренько закругляет тему. Ха! Тут же в зале встает какой-то потертый вечерник и буквально кричит: