Смех сквозь слезы - Марина Серова Страница 7

— Бесподобно, — беззастенчиво соврала я.

— Поверьте, — улыбнулся Аркадий Александрович, — сегодня был не лучший спектакль. Партнеры подкачали.

С этими словами он удалился. Довольный и счастливый.

Последним со сцены сошел Жемчужный. Его лицо нельзя было назвать радостным.

— Тебе отдавили ногу? — шутливо поинтересовалась я.

— Мне отдавили душу.

Таким Жемчужного я еще не видела, а потому не упустила случая поязвить на эту тему.

— Не расстраивайся так. Придет еще и твое время. Публика будет носить тебя на руках, а Майоров станет старым и никому не нужным.

Жемчужный тут же вскинулся. Видно, понял, что дал слабинку.

— Ты думаешь, я из-за Аркадия так убиваюсь? Завидую, что ли?

— А что, нет?

— Нет, конечно. — Он принял привычный беспечный вид и закурил сигарету. — Мне нет никакого дела до его славы. Причина в ином, Женечка.

— В чем же? — поинтересовалась я.

— В отсутствии искусства в нашем театре. Между актерами нет слаженности, Женя. Нет ансамбля. Понимаешь?

— Не совсем, — призналась я.

— Каждый играет сам за себя. Рисуется перед публикой. А то, что на сцене рядом с тобой находится партнер, так на это наплевать. Главное — «я». И так мыслит каждый. А от этого, в свою очередь, гибнет искусство.

— Красивые слова, — резюмировала я его тираду. — А сам-то ты, Костя, разве не так мыслишь?

— Нет, — категорично отверг он такое предположение. — Для меня важен театр во мне, а не я в театре.

— Почему же не уйдешь в другой театр? — продолжала я сыпать вопросами.

— Потому что некоторые люди истолкуют мой уход совсем по-иному, а мне бы этого не хотелось, — просто ответил он.

Могу поспорить, что он подразумевал Майорова. Не знаю почему, но я это почувствовала.

— Но ты, кажется, хотела о чем-то поговорить со мной. — Жемчужный окончательно стал самим собой. — Или запамятовала?

— Я все прекрасно помню.

— Тогда я полон внимания. — Он закинул ногу на ногу. — Допрос будет с пристрастием?

— Конечно, с пристрастием, — обрадовала его я. — Буду даже вгонять иглы под ногти. Согласен?

— А куда деваться? Что только не сделаешь ради ужина с прекрасной дамой!

— Ладно, выкладывай начистоту, что тебе известно о моей предстоящей работе? — перешла я наконец на серьезный тон.

— То же, что и всем, Женя. Несколько дней назад ухлопали Оленькиного муженька, а теперь и на ее жизнь пытаются посягнуть.

— Может, всем уже известно, кто автор этих проделок?

— Нет, неизвестно. Но не я, точно.

— Уверен?

— На сто процентов. А на самом деле, Женечка, — добавил он, — ты зря ерничаешь. В театре слухи распространяются быстро. Со скоростью звука. Ты сможешь сама в этом убедиться.

— Ну, хорошо, — кивнула я. — Тут ты меня уговорил. Но откуда ты взял, что меня нанял Майоров?

— А кто еще тебя мог нанять? — Жемчужный частенько любил отвечать вопросом на вопрос.

— Со слов самой Тимирбулатовой я поняла, что их отношения с Аркадием Александровичем тщательно скрываются, а ты, выходит, в курсе. Хотя, по оперативным данным, вы с Майоровым не самые близкие друзья. Как ты это объяснишь?

Костя открыто рассмеялся.

— Здесь все очень просто, моя красавица. Аркадий — отъявленный бабник. Таких ловеласов, как он, еще поискать надо. Его похождения — живая легенда. Ты представить себе не можешь, сколько у него было женщин. Он и сам, наверное, сбился со счета. Разумеется, он все это не афиширует. Заботится о своей репутации. Но у меня такое ощущение, что о его многочисленных романах известно всем, кроме… — тут Костя снова не смог сдержать смеха, — кроме самих женщин, с которыми он крутит.

— Он утверждает, что с Тимирбулатовой у него серьезно, — сказала я.

— Он все время так утверждает, — ответил Жемчужный, — и, может быть, в глубине души сам в это верит. Кстати, скажу тебе по секрету, по театру прошел легкий слушок, что не исключено, будто Олиного мужа отправил на тот свет сам Майоров.

— Это глупость, — заявила я. — Зачем ему тогда нанимать меня?

— Да я не спорю, Жень, — тут же открестился Костя от этой версии. — Я сказал, что слушок такой был. Вот и все. Может, тебе в работе пригодится.

— Может, и пригодится, — ответила я. — Если узнать, кто этот слух пустил. Вдруг сам убийца?

— Ты думаешь, что убийца находится здесь, в театре?

— Ничего я не думаю, Костя. Расслабься. Лучше расскажи мне вкратце, что собой представляют Майоров и Тимирбулатова? — попросила я.

— Про Аркашу я тебе все сказал.

— Разве?

— А что я упустил?

— Как насчет его актерского мастерства?

Тут Жемчужный ненадолго задумался.

— Знаешь, не стану кривить душой, — мрачно бросил он после паузы. — На сцене Майоров — король. Это очень сильный актер. Ты это хотела услышать?

— Ладно, не злись, — примирительно сказала я. — А что скажешь про Тимирбулатову?

— Как про актрису?

— Хотя бы.

— Есть такой анекдот, — начал Костя издалека. — Отец говорит своей дочери: «Выйти замуж за актера? И думать не смей! Никогда в жизни!» Однако, заинтересованный выбором своей девочки, он сходил-таки на спектакль, в котором играл ее избранник. А вернувшись домой, он сказал ей: «Я все понял, дочка. Выходи за него замуж. Он вовсе не актер». Вот такие дела, — завершил Жемчужный.

— И что? — не поняла я.

— Этот анекдот можно адресовать Тимирбулатовой.

— В каком смысле?

— Она не актриса, Женя.

— Тогда почему же она работает в таком престижном театре?

— А ты сама не догадываешься? — ухмыльнулся Костя. — Из-за Майорова. Благодаря ему ее здесь и держат. Да и вообще в искусстве.

— И многих Аркадий Александрович протолкнул таким образом?

— Немало. Все девушки мечтают стать актрисами.

— Ясно. А Ольгин муж? — не отставала я от Кости. — Федор Ласточкин, кажется. Ты с ним не был знаком?

— Ну, за ручку мы с ним не здоровались, — улыбнулся Жемчужный. — Хотя пару раз я разговаривал с ним.

— И каково впечатление?

— Он мне не очень понравился. Морда у него какая-то хитрая была. Я бы даже сказал, лисья. Он как бы всех подозревал в чем-то.

— Может, в любовной связи со своей супругой? — спросила я.

— Может, — не стал спорить Костя. — По ним было видно, что жили они не очень дружно. Совет да любовь отсутствовали.