Эпитафия шпиону. Причина для тревоги - Эрик Эмблер Страница 7

— Узнаете?

— Естественно.

— Возьмите и посмотрите как следует. Может, заметите что-нибудь необычное.

Я повиновался. Осмотрел шторку, видоискатель, экспонометр; выдвинул объектив и открыл заднюю стенку; заглянул в каждую щелочку, каждую складку аппарата и лишь после этого положил его назад в футляр.

— Не вижу ничего необычного. Все как всегда.

Он сунул руку в карман, извлек сложенный вдвое листок и протянул его мне.

— Водоши, это мы нашли в вашей записной книжке. Взгляните.

Я взял бумагу и развернул ее. Потом снова перевел взгляд на него.

— Ну и что тут такого? — с недоумением спросил я. — Это всего лишь страховой полис на фотоаппарат. Вы сами указали мне на то, что техника дорогая. Ну я и заплатил несколько лишних франков, чтобы застраховаться на случай потери или, — добавил я многозначительным тоном, — кражи.

Он взял у меня бумагу и терпеливо вздохнул.

— Везет вам, — сказал он, — везет в том смысле, что французское правосудие не только разыскивает преступников, но и присматривает за слабоумными. Этот полис страхует Йожефа Водоши на случай утраты фотоаппарата марки «Цейсс Айкон Контакс», серийный номер F/64523/2. А теперь посмотрите на серийный номер этого аппарата.

Я посмотрел. У меня упало сердце. Серийный номер не совпадал.

— В таком случае, — я так и подпрыгнул на месте, — это не мой аппарат. Только как на пленке оказались мои снимки?

Задним числом я вынужден был признать, что раздражение, которое, судя по выражению лица, испытывал толстяк, было более чем оправдано. Я и впрямь оказался недоумком.

— А так, милый мой дурачок, — пропищал он даже выше обычного, — что подменили не пленку, а фотоаппарат. Это серийная продукция, к тому же широко распространенная. Вы снимали этим аппаратом на пленку, купленную в Тулоне, своих дурацких ящериц. Вы даже заметили, что количество снимков на ней отличается от того, что вы сделали своим аппаратом. Вы вынули пленку и отнесли ее аптекарю. Он заметил эти десять снимков, а даже последний кретин на его месте сразу догадался бы, что это за снимки, и отнес их в полицию. Ну, дурачок, теперь все ясно?

— Выходит, — сказал я, — столь щедро объявляя о своей вере в мою невиновность, вы с самого начала знали, что так оно и есть. В таком случае хотелось бы знать, по какому праву вы меня здесь удерживаете?

Бегин отер носовым платком пот со лба и пристально посмотрел на меня из-под прикрытых век.

— Ваше поведение во время допроса сразу убедило меня в том, что вы невиновны. Для преступника вы слишком глупы. Когда мы обнаружили этот страховой полис, обвинение против вас уже было выдвинуто. Но как я уже сказал, это не мое дело. И я ничем вам помочь не могу. Комиссар злится на вас, потому что это свидетельство подрывает его версию; в интересах правосудия он согласен отказаться от трех обвинений, но одно остается.

— И какое же именно?

— В ваших руках оказались снимки, представляющие опасность для государства. Это серьезное правонарушение. И оно сохраняет свою силу, если только, — со значением добавил он, — если только не найдутся возможности отвести и его. Разумеется, я готов ходатайствовать за вас перед комиссаром, но, боюсь, без серьезных оснований, оправдывающих такой нестандартный шаг, мне трудно будет что-нибудь сделать. А в таком случае меньшее, что вам грозит, это депортация.

Я похолодел.

— Вы хотите сказать, — ровно сказал я, — что в случае отказа от, как вы это называете, сотрудничества против меня будет выдвинуто это абсурдное обвинение?

Он промолчал, закурил четвертую по счету сигарету, задул пламя и оставил ее слегка прилипшей к губам. Он выпустил струйку дыма и пристально посмотрел на голую стену, словно это была картина, а он — галерейщик, решающий покупать ее или нет.

— Фотоаппарат, — задумчиво сказал он, — мог быть подменен по трем причинам. Кому-то захотелось вам насолить. Кому-то понадобилось срочно избавиться от снимков. Наконец — случайность. Первый вариант, полагаю, можно отбросить. Слишком сложно. Нет никакой гарантии, что вы: (а) решите проявить пленку на месте и (б) аптекарь обратится в полицию. Вторая гипотеза вообще практически невероятна. Снимки представляют определенную ценность, и возможность избавления от них равна нулю. К тому же пленке, пока она остается в аппарате, ничего не грозит. В общем, я думаю, что это случайность. Фотоаппараты — одной марки, в одинаковых футлярах. Вы сами это фактически подтвердили, не обнаружив никакого различия. Но где и когда произошла подмена — вот вопрос. Не в Ницце, вы же сказали, что взяли с собой аппарат в гостиницу и положили в багаж. Не в пути, потому что он все время находился под замком в чемодане. Выходит, подмена произошла в «Резерве». И если она была случайной, то произойти это могло только в общественном месте. Теперь — когда? А теперь скажите, вчера, во время завтрака, аппарат был при вас? И кстати, где вы завтракали?

— На террасе.

— И аппарат был при вас?

— Нет. Я оставил его в холле, на стуле, собрался взять потом, по дороге в сад.

— В котором часу вы завтракали?

— Примерно в половине девятого.

— А в сад когда пошли?

— Около часа спустя.

— И там фотографировали?

— Да.

— А вернулись в гостиницу когда?

— Часов в двенадцать.

— И чем занялись?

— Прошел прямо к себе в номер и вынул пленку.

— Выходит, перед тем как начать фотографировать своих ящериц, аппарат вы нигде не оставляли, кроме как на час, между половиной девятого и половиной десятого?

— Именно так.

— И в течение этого часа он лежал на стуле рядом с дверью, ведущей в сад.

— Да.

— А теперь подумайте хорошенько. Находился ли аппарат в том же положении, в каком вы его оставили?

Я сосредоточился.

— Да нет, пожалуй, — сказал я наконец. — Я оставил футляр висящим на спинке стула. А взял с сиденья другого стула. Помню, еще подумал, что, наверное, кто-то из персонала гостиницы переложил, решил, что так надежнее будет.

— А не висит ли он там, где вы его оставили, не посмотрели?

— Да нет, с чего бы? Я увидел, что он лежит на сиденье стула и взял его. Зачем еще глядеть куда-то?

— Вы могли бы заметить, что футляр все еще висит на спинке того, первого, стула.

— Вряд ли. Ремень длинный, так что сам футляр свисает ниже сиденья стула.

— Хорошо. Таким образом, ситуация выглядит так. Вы вешаете футляр на спинку стула. Возвращаясь, видите, что на другом стуле лежит такой же аппарат. Принимаете его за свой, берете, а на самом деле ваш аппарат висит там, где вы его и оставили, — на спинке того, первого, стула. Далее, вероятнее всего, владелец второго аппарата появляется в холле, обнаруживает, что он исчез, оглядывается по сторонам и видит ваш.