Бедная богатая девочка - Екатерина Черкасова Страница 7

- А теперь, милая, скажи мне, каковы твои дальнейшие планы?

- А может, тебе еще и план оперативно-разыскных мероприятий предоставить в письменном виде? - не удержалась "милая", истощившая весь свой запас терпения.

- Не язви, я серьезно.

- Собираюсь поискать этого Хлопина, а уж как, это мое дело, - буркнула Сима.

- Дорогая, мы работаем вместе, поэтому я должен знать о твоих

планах, ладно? - Костров примирительно обнял Симу, пытавшуюся

взять себя в руки и скрыть волнение, и легко поцеловал в щеку.

Ей казалось, что удары ее сердца слышны даже секретарше за дверью,

а след от поцелуя навсегда останется на ее щеке.

* * *

Сима с трудом втиснула свою потрепанную и забрызганную

февральской грязью "девятку" в щель между еще более грязной "Газелью" и монстрообразным длинным пожилым американцем, чем-то вроде "Крайслера-Саратоги" двадцатилетней давности.

Кутаясь в свою так и не починенную кожаную курточку, она

подошла к подъезду. На обшарпанной подъездной двери кто-то забывчивый

для памяти гвоздиком процарапал цифры кода. Впрочем, это было лишнее кодовый замок все равно не работал. В ожидании лифта Сима развернула листочек и еще раз прочитала: Анна Михайловна Хлопина. Дверь в квартиру отличалась добротностью, было видно, что здесь живут люди не бедные, заботящиеся о своем жилье. Сима позвонила и через минуту увидела, как потемнел дверной глазок: ее разглядывали. Наконец тяжелая металлическая дверь отворилась, и она увидела настороженное лицо не старой еще женщины. Впрочем, его портило выражение тревоги и подозрительности.

- Вам кого? - тихо спросила женщина, не делая попыток открыть дверь полностью.

- Меня зовут Серафима Григорьевна, я из милиции, - соврала Сима. По своему опыту она знала, это сразу меняет отношение людей к задаваемым им вопросам. А к частным детективам у нас просто не привыкли. - Анна Михайловна, я хотела бы задать вам несколько вопросов.

Как Сима и ожидала, женщина не попросила ее документы, распахнула дверь шире и коротко бросила:

- Проходите.

Сима вошла в небольшую чистенькую прихожую и остановилась, ожидая, когда хозяйка покажет ей, куда пройти. Та махнула рукой в сторону кухни. На кухне царил стерильный порядок, и сыщица с сомнением посмотрела на свои заляпанные ботинки. Анна Михайловна перехватила ее взгляд:

- Ничего, ничего, не беспокойтесь. Вы не подумайте,

я вовсе не помешана на чистоте, просто, когда волнуюсь, должна что-то делать. А что еще я могу делать в доме, где мне даже страшно отойти от телефона. Вдруг Олежка позвонит... - На глазах у нее показались слезы, но было заметно, что она изо всех сих пытается взять себя в руки. Она поплотнее запахнула застиранный халат и подняла на Симу глаза: Спрашивайте, ведь вы пришли из-за Олега?

- Да, Анна Михайловна, из-за него. Скажите, когда

вы последний раз его видели?

- Восемнадцатого февраля. Он сказал, что взял отгул на работе, хочет встретиться с друзьями. Ушел днем, даже не пообедал...

Почему-то именно эта деталь особенно расстроила женщину, она всхлипнула и спрятала лицо в ладонях. Сима деликатно молчала. Она чувствовала, что Анне Михайловне и самой хочется выговориться.

- Может, вы, Серафима Григорьевна, и не поверите,

но мой Олежка был таким нежным, заботливым сыном. Он вообще очень добрый, мухи не обидит. Отец его бросил нас, когда Олежке было три годика, с тех пор мы жили друг для друга. Он маленький был белокурый, кудрявый, его даже принимали за девочку. Он очень обижался. А в школу пошел - пухленький, как ангелочек, глаза голубые, волосики золотистые - учителя его обожали. Всегда вежливый, уважительный. А меня как

любил. Называл меня "мамочка", "мамуля", а над ним все смеялись. Называли слюнтяем, маменькиным сынком, даже били.

Анна Михайловна вздохнула, с трудом поднялась с табуретки, поставила чайник на огонь. Затем как будто вспомнила что-то важное:

- Знаете, давайте я вам лучше фотографии покажу, вы

сами все поймете.

Через минуту она разложила на кухонном столе большой старомодный альбом в бархатной обложке. Сима с удивлением отметила, до чего же похожи детские фотографии у людей примерно одного возраста. Ее в саду нарядили снежинкой, а Олега мушкетером. Но стиль фотографии, бархатная портьера на заднем плане были идентичны, как будто карточки были сняты в одном ателье одним и тем же фотографом. Затем первый класс: на снимке девочки в белых фартучках и с бантами и мальчики с не по росту большими букетами георгинов и гладиолусов, окружившие учительницу - у нее был точно такой же.

- Вот Олежка. - Анна Михайловна указала на круглое улыбающееся личико. - Правда, хорошенький? - Она вопросительно и с надеждой посмотрела на Симу.

- Просто очаровательный, - с готовностью подтвердила та.

- А потом Олежке надоели все эти насмешки, и он сам, представляете, нашел секцию карате, наверное, насмотрелся боевиков, и тайно от меня стал туда ходить. Я узнала только через месяц. Говорю ему: "Что же ты себя мучаешь? Давай поговорю с учительницей о том, что тебя обижают, она их на место поставит". А он как закричит: "Ты что, мама! Я сам должен, сам!" И ходил на все тренировки, даже с температурой. Похудел, вытянулся, видите? Она показала фотографию хорошо сложенного подростка, сидящего у палатки. А это они с классом в поход ходили.

Сима продолжала неторопливо листать альбом, ей было уже ясно, что разговор затягивается. Но кто знает, какие важные подробности вдруг могут обнаружиться в такой беседе?

- А Олежка хоть и мог за себя постоять (уже никто не смел называть его маменькиным сынком), но, если честно, он маменькиным сынком и остался. Вы понимаете, что я имею в виду? Во всем со мной советовался, все рассказывал, искал моего одобрения. Представляете, уже после армии это было, познакомился с девушкой, ну, как бы сказать, доступной, и все-все мне потом рассказал, как и что было. Потом месяц за мной ходил, спрашивал, в чем проявляются венерические болезни. Ну, девушка-то здоровая была. Просто такой он, всем со мной делится.

- А постоянная девушка у него есть? - поинтересовалась Сима. Судя по фотографиям, таковой в наличии не имелось.

Анна Михайловна вздохнула, закрыла альбом, сняла маленькие пластиковые очки для чтения.

- Видите-ли, уж я его и с дочерьми подруг знакомила, о внуках мечтала, ведь ему уже тридцать, пора... Но ему никто не нравился.

Хотя он часто не ночевал дома, всегда говорил, что по работе. Я думаю, так оно и было, иначе Олежек бы мне рассказал.

- А близкие друзья? - спросила Сима.

- Знакомых много, а друг, пожалуй, один, Владик Симоненко, работает охранником в ночном клубе. Хороший парень, несмотря на работу... Они с Олежкой в десантных войсках служили. С тех пор и дружат. Хотите - телефон дам? Я знаю, Олежек от меня ничего не скрывал.