Я - ваши неприятности - Татьяна Полякова Страница 7

— Ты, Серафима, малость загнула, в театре и я бываю разв год.

— А вот и напрасно, — не удержалась я. — Увас хорошая труппа и спектакли удачные…

— Ты нам потом расскажешь, — перебилаСерафима. — Значит, театр отпадает. Что ж нам, его на улице ловить?Организовывать случайную встречу?

Володя за ухом почесал и неохотно сказал:

— Он ездит в церковь по воскресеньям.

— Зачем? — в два голоса удивились мы.

— Жену привозит, а сам ждет в машине.

— Ясно. Жена, значит, мужнины грехи замаливает. Что ж,разумно, сразу видно, люди обстоятельные. Какую церковь предпочитают?

— Вознесенскую.

— Это та, что на Ивановой горе? — почему-то обрадоваласьСерафима. — Повезло! Натура там… одним словом, красотища. Кстати, завтравоскресенье, ежели я ничего не путаю.

— О Господи, — простонал Владимир Петрович.

— Мне-то что делать? — нетерпеливо бросила я.

— Возникнуть. Войти в его жизнь уверенной походкой.Или, на худой конец, мелькнуть, оставив след в душе. Для начала и этого хватит.

— У меня сразу вопрос, — сказала я. — Он ждетжену в машине, так?

— Так, — ответил Владимир Петрович, —темно-вишневая “восьмерка”.

— Вот-вот, — усмехнулась я. — Мужчины, когдакого-то ждут, очень любят копошиться в недрах своей машины. Мне сколько размелькать, чтоб он заметил?

— Это я беру на себя, — сказала тетя. — Ежелион под капот залезет, подойду и отвлеку интересным вопросом.

— И он будет смотреть в твои прекрасные глаза, —подсказала я.

— Шумовой эффект, — заявила Серафима.

— Что? — проявил любопытство Владимир Петрович.

— Человек поворачивается на шум. Значит, ты подъезжаешьна машине.

Тут включилось мое воображение, с этим ничего не поделаешь.Оно включается, и я начинаю мыслить сценами. Может, во мне гибнет режиссер?

— Что-то я эту церковь плохо помню, — задумчивосказала я. — Ступени там есть?

— Есть. Высоченная лестница. А что — говорят,величественная походке мне особенно удается при подъеме.

— Ага, — взвизгнула тетушка бог знает чемурадуясь.

— Если завтра день будет солнечный, значит, белоеплатье. В церковь простоволосой нельзя, нужен легкий шарф, тоже белый. Нет, нешарф, что-нибудь большое, наподобие древнего мафория.

— Это что? — удивился Владимир Петрович.

— Что-то вроде платка, как у богородицы на иконах.

Володя присвистнул.

— Так вы его до смерти напугаете.

— И машина, — не обращая внимания на его словапродолжила я, — тоже белая, и не мне вас учить: “Жигулями” впечатление непроизведешь. Нужно что-то такое… новенькое и блестящее.

— Обязательно белую? — проявил любознательностьнаш эксперт. — Лично я в городе знаю только одну машину, способную вогнатьв дрожь любого бандита. Ее неделю назад пригнали.

— Что значит “знаю”? — передразнилаСерафима. — Я тоже много чего знаю. Организовать сможешь?

— Отчего ж не смочь. Принадлежит она моему знакомому,мужик нормальный…

— Кто такой?

— Тарханов Илья Сергеевич.

— Знаю. “Мишка на Севере”.

— Это конфеты? — полюбопытствовала я.

— Нет, мороженое, — ответила тетушка. — Фирматакая, Илья Тарханов ею заправляет. Год назад его компаньона убили, месяц назаддругого. Он машину на помин души пригнал?

— Сие мне неведомо. Думаю, если я попрошу у него машинуна пару часов вместе с шофером, он мне не откажет.

— Какое там, рад будет услужить, — усмехнуласьтетушка. — Все под Богом. А ты никак завтра с нами собрался?

— Конечно. Во-первых, жутко интересно, что у васполучится, во-вторых, если Циркач клюнет, мое присутствие внесет большую путаницу.И опять же пыль в глаза пустить: актриса к нам приехала, да такая, чтосопровождать ее должен по меньшей мере начальник спецподразделения.

— Головастый ты мужик, Вова, — сказала Серафимауважительно. — Давай решай вопрос с машиной.

— Илья сейчас скорее всего в офисе, позвоню…

Илья точно оказался в офисе, хотя для меня никаким Ильей онне был, да и Владимир Петрович, общаясь с ним по телефону, обращалсяуважительно: Илья Сергеевич.

— Кулагин беспокоит, — сообщил он. — Какздоровье?

Видно, Илья Сергеевич стал о здоровье рассказывать, а Володякивать и улыбаться, когда ему это надоело, он сказал:

— А у меня просьба личного характера. Если невозражаешь, я сейчас к тебе подъеду… да… и не один… две красивые женщины…просто жаждут познакомиться… — В этом месте Владимир Петрович хохотнул иповесил трубку, и мы стали собираться в гости, хотя, с моей точки зрения, идтив гости в чей-то офис довольно странно.

Серафима готовилась к встрече с неведомым мне Тархановым сбольшим усердием, чем вызвала смутные подозрения. В конце концов мы покинуликвартиру и вышли во двор, где под раскидистой липой укрывалась от зноя машинаСерафимы — “Жигули” шестой модели. Владимир Петрович был “безлошаден”. Каксообщила Серафима, в его задрипанной “трешке” стуканул мотор, теперь онаспокойно сгниет в гараже: новый мотор он не купит, а починить старый руки недойдут. Позлорадствовав вволю, она сказала верному другу:

— Садись за руль, терпеть не могу, когда мужики бездела сидят.

Владимир Петрович возражать не стал, и мы отправились кТарханову. Его офис размещался в девятиэтажном здании, в котором несколько летназад был какой-то институт и неведомые конторы. Теперь же пустующие площадирасхватали “всякие шустрые”, опять же заботливо сообщила тетушка. Вообще в нейчувствовалась некоторая нервозность, впрочем, вполне объяснимая в данныхобстоятельствах.