Тройная месть - Марина Серова Страница 7

— Значит, она пользовалась успехом, — сделал вывод Сан Саныч. — Ей, наверное, завидовали остальные девочки?

— Ну кто мог ей позавидовать? Всем хорошо известно: семья малообеспеченная, она, кроме учебы, еще подрабатывала. «Рабочая лошадка», одним словом, — чему завидовать? Ни перед кем красотой своей не кичилась, одевалась просто, как говорится — во что позволит кошелек, — горячо высказывалась староста, девица с неординарной внешностью и бойким характером.

— А с кем она была ближе других?

— Из преподавателей ее лучше всех наш Владимир Сергеевич знал, он же руководитель курсового проекта. Говорят, ее курсовая уже на диплом тянула, — вставил тощий очкарик.

— Как я понял, врагов у нее не было, ну а, скажем так, недоброжелатели? — Следователь снова вернулся к тому, с чего начал, но уже с другой стороны.

— Недоброжелатели?!. Нет, неоткуда им было взяться — неконфликтный Алинка человек, в помощи никому не отказывала, сама отзывчивость. Жаль, что ее больше нет… — Уголки губ толстяка опустились, словно у обиженного ребенка.

Среди этого потока посмертной хвалы как-то особенно резко прозвучало высказывание неказистого паренька.

— В тихом омуте черти водятся, — обронил он и тут же, спохватившись, добавил: — Нет, я не хочу сказать, что она была плохая, просто уж больно все гладко по-вашему. Так в жизни не бывает, наверняка кому-то она не нравилась…

Сан Саныч имел богатый опыт общения с людьми, в его кабинете перебывало столько народу, что ими можно было бы населить небольшой городок. И сейчас ему было абсолютно ясно, что останься он с любым из этих ребят наедине, ничего нового не услышит. Они показались ему искренними, но кто может заглянуть в душу другого человека? «Чужая душа — потемки», — гласит народная мудрость. Любой из них мог лгать…

«Научным руководителем этой группы был Владимир Сергеевич Видов, опытный педагог, курировавший студентов почти целый год. Может быть, он сумеет прояснить ситуацию, больше рассказать об Алине, ведь, как я понял, у них были близкие, доверительные отношения. Возможно, она была с ним откровенна…» — предположил Сан Саныч.

* * *

Лаборатория Видова считалась одной из лучших в университете. Она занимала чистое светлое помещение, оборудование в ней было если не самым современным, то и не допотопным. Был здесь и неплохой персональный компьютер, его Петров приметил сразу.

— Добрый день, Владимир Сергеевич.

— Здравствуйте, чему обязан? — недоумевающе глянул на него пожилой интеллигент.

— Старший лейтенант милиции Петров. Я к вам по поводу вашей ученицы Алины, трагически погибшей вчера.

— Ах, да, конечно… — Лицо профессора выражало глубочайшую скорбь.

— Мне сказали, что она была талантливой студенткой и вы уделяли ей больше внимания, чем остальным. Это так?

Владимир Сергеевич несколько раз кивнул в знак согласия и заговорил о погибшей вдохновенно, взволнованно, так, словно речь шла об утраченном произведении искусства, шедевре, потерянном навсегда:

— Талантливая?! Это слишком далеко от истины — гениальная, вот это лучше! О таких учениках мечтают как о великом чуде. Я должен был бы на старости лет писать мемуары о том, как посчастливилось мне быть наставником ученого мирового масштаба… Нет ничего хуже, чем столкнуться с внезапной смертью столь замечательной юной особы. Чудесная была девочка! Какое горе для ее родителей…

Звук открывающейся двери заставил ученого отвлечься и повернуть голову:

— Сема, проходи. Ты выполнил задание — прекрасно. Подожди меня, я скоро освобожусь, можешь пока поиграть, воспользуйся, пожалуйста, наушниками… Извините, нас прервали. Это сын моих хороших знакомых, — как будто оправдываясь, продолжил Владимир Сергеевич, — кстати говоря, тоже талантливый, подающий надежды мальчик, занимаюсь с ним с удовольствием. А ведь они с Алиной познакомились у меня в лаборатории и стали хорошими приятелями. Мальчик тяжело переживает ее гибель, сам не свой…

— Владимир Сергеевич, а насколько благополучными были ее взаимоотношения с сокурсниками, ведь часто особо одаренные дети не ладят со сверстниками.

— В данном случае не могу согласиться с подобным утверждением, к Алине его никак отнести нельзя.

— Тогда, может быть, вы знаете кого-то, относившегося к девушке не так хорошо, как остальные?

— Нет, не могу указать человека, желавшего ей зла. Испытывать по отношению к ней неприязнь — значит, ненавидеть небо, солнце… саму жизнь. Она была абсолютно безвредна, бескорыстно дарила тепло своей души всем нуждавшимся в ее внимании. Чтобы сознательно убить ее, нужно быть отпетым злодеем, исчадием ада, можно сказать… Я таких людей не знаю. К несчастью, ничем не могу помочь…

* * *

«Плохо, пока полезной информации ноль». Сан Саныч направлялся к дому, где еще неделю назад жила симпатичная жизнерадостная девушка. Путь лежал через типичный жилой массив, состоявший из пяти-девятиэтажек, построенных пятнадцать-двадцать лет назад. Он неторопливо шел, тщательно обдумывая вопросы, которые предстояло задать соседям. Случай относился к разряду сложных. Нужно было выудить хоть какой-нибудь факт из жизни девушки, на основании которого прорисовалась бы версия случившегося. В университете он потерпел неудачу, не хотелось, чтобы это повторилось снова. Ломая голову над трудноразрешимой задачей, Петров не заметил, как очутился в нужном дворе.

Подъездные бабульки заявили, что ничего плохого за Алиной не водилось, что девочка, по их мнению, была порядочная, добросовестная, старших уважала. Вскоре выстроилась целая очередь желавших высказаться. Казалось, им не будет конца. «Черт, — подумал он, — ну и активный у нас народ, только проку от этого ни на грамм: долдонят одно и то же». Но вот наконец очередь стала рассасываться, и Сан Саныч собрался уходить. Резюме двухчасовой беседы было кратким: «В порочащих связях замечена не была».

Однако еще минут на пять задержала его неожиданно вынырнувшая из Алининого подъезда колоритная парочка: высокий брюнет с лицом и телосложением древнегреческого бога и среднего роста девушка, одетая, пожалуй, слишком откровенно. Хотя надо признать, именно это обстоятельство и сообщало ее внешнему облику ту «изюминку», которая делает женщину привлекательной.

Брюнет, вне всякого сомнения, был очень хорош собой, и все же что-то коробило Сан Саныча, долго разговаривать с этим парнем не хотелось. В противовес крупным, красиво очерченным, но бездонно-пустым глазам брюнета, небольшого размера глазки его сексапильной подружки жили активной, бурной жизнью, в них плясал некий бесовский огонек. Столкнувшись с девушкой взглядом, Сан Саныч не выдержал и первым отвел глаза, даже мурашки по спине побежали. Определенно в ней заложена прочная основа, сокрыт несгибаемый стальной стерженек. Она внушала если не симпатию, то уважение.

Пара утверждала, что хорошо знала убитую, жили рядом, почти дружили, более приятной и миролюбивой девчонки, по их мнению, в округе не было.

Конец ознакомительного фрагмента