Мир мечтаний - Светлана Алешина Страница 7

— Ларчик, — лениво пропела я. — Как ты думаешь, не поехать ли нам на Гавайи?

И сама не знаю, чего это меня потянуло на Гавайи! Ладно бы я изъявила желание посетить мою любимую Ирландию, поехать, скажем, в Ламерик, так ни с того ни с сего я решила последовать за стадами «новых русских»! Не иначе как вынужденный отдых начал сказываться на моем рассудке…

Ларчик же на мое бредовое предложение отреагировал равнодушным кивком, будто действительно собирался это сделать.

— Ларчик, а ведь общение с преступным элементом должно пойти нам на пользу! — выдвинула я второе предложение, благодаря которому наш план посетить Гавайи выглядел уже менее иррационально. — Может быть, нам посвятить образовавшееся свободное время ограблению банка?

— Диллинджер, — усмехнулся Лариков. — Бонни ты моя внезапно обретенная! Как ты себе это представляешь, интересно?

— Ну, не банк, — умерила я прыть. — Магазин, например… Вот только надо подумать, какой магазин брать выгоднее — продуктовый или «Цезарь» с его телевизорами и стиральными машинами… Кстати, мне она нужна.

— На грузовике, значит, будем грабить, — рассмеялся Лариков. — Ты умеешь его водить?

— А он здорово отличается от мотоцикла? — поинтересовалась я.

— Слегка, — ответил Лариков. — Ты справишься.

— Тогда лучше «Цезарь», — решила я. — Потому что там много полезных вещиц… Телевизоры всякие, видеомагнитофоны… И тостер неплохо. И печь СВЧ.

— Когда начнем? — осведомился Лариков. — Я так понимаю, эта мысль все больше овладевает твоим сознанием…

— Да сразу, — ответила я. — Купим в «Готике» шапки с прорезями для глаз и рванем в направлении грядущего благосостояния!

— Нам шапки не на что покупать, — сообщил Ларчик. — У нас вышли все деньги.

— Можно занять, — нашлась я. — Отдадим потом. Когда ограбим магазин.

И вот в этот-то момент, когда мои мысли совсем уклонились в криминальную сторону, наш телефон издал свое утробное призывное рычание.

— Лариков, — с тоской сказала я, поднимая трубку, — не мог бы ты все-таки вернуть на место прежний звонок? А то у меня теперь ощущение, что в нашей комнате живет голодный тигр!

— Ну и хорошо! — осклабился этот садист. — Это может помочь дисциплине…

Я не успела спросить его, каким образом сие урканье и фырканье может способствовать порядку — разве только Лариков еще обучит наш телефон кусаться и бросаться на нарушителей этой его возлюбленной дисциплины? Так как основным нарушителем лариковского спокойствия обычно являюсь я, надо ли мне расценивать, что акция с телефоном-рычалкой направлена против меня лично? Рискуя жизнью, я сжала трубку в руке, глядя на замолкшее чудовище с опаской и недоверием.

— Агентство «ЛМ», — отрапортовала я в трубку.

— Пожалуйста, девушка, пригласите… детектива.

— В принципе я в некотором роде тоже детектив, — сообщила я явно перепуганному голосу.

Кстати, почему-то слово «детектив» было произнесено шепотом. Будто мой абонент боялся, что это кто-то услышит.

— Мне нужна ваша помощь. — Голос у абонента продолжал дрожать.

— Подъезжайте, — сказала я. — Будем рады помочь вам.

— Нет. — Теперь голос начал обретать более-менее нормальное звучание. — Обстоятельства таковы, что лучше бы приехал кто-то из вас. Будет даже лучше, если приедет… девушка. Привлечет меньше внимания.

— Хорошо, — согласилась я, мысленно показывая Ларчику язык. — Диктуйте адрес, я подъеду к вам.

Я записала адрес, повесила трубку и чмокнула опешившего Ларчика в щеку.

— Тебе наконец-то сделал предложение миллионер? — с сомнением в голосе спросил он. — Почему ты стала такой счастливой, что не можешь удержаться в рамках приличия?

— Лучше! — промурлыкала я, натягивая куртку. — Господь внял моей молитве, дорогой! На нашу голову обрушился клиент!

— Ага, и он так напугал тебя, что ты собралась смыться!

— Нет, что ты, — ответила я смиренной улыбкой на его гнусную инсинуацию. — Клиент попался загадочный. По причинам, которые она обещала открыть мне при встрече, я должна изобразить из себя племянницу.

— Значит, это женщина.

— Иногда, мой друг, я готова признать твои гениальные способности. Да, женщина. Судя по голосу, это пожилая дама, да, да — именно дама, получившая прекрасное воспитание, образование и так далее. Вряд ли мне угрожает смертельная опасность от нее. Посему я рискую отправиться одна, без эскорта.

— Все-таки помни о мерах предосторожности, — нахмурился мой босс. — А то иногда твое легкомыслие внушает мне ужас!

— Благоговейный? — поинтересовалась я.

— Мистический! — выпалил мой босс.

— Это огорчительно, — развела я руками. — Но что поделаешь, дружочек? Женщины тем и берут мужчин, что легкомысленны, как птички колибри! Ладно, пока. Приеду, расскажу тебе все в подробностях. Давай надеяться, что эти подробности будут интересны и хорошо оплачиваемы!

Я вылетела на улицу, напевая себе под нос угрожающий мотив «Ду хаст».

Честно говоря, за долгое время вынужденного спокойствия я успела соскучиться по приключениям. Так что чем больше выпадет их на мою долю, тем лучше.

* * *

— Мама!

Голос дочери вывел Анастасию Михайловну из задумчивости. Телефонная трубка все еще была в ее руке. Глаза дочери были устремлены на трубку, и Анастасия Михайловна отругала себя за оплошность.

— Что ты сделала? — с ужасом спросила Вика. — Мама, что ты сделала? Ты…

Она как-то странно всхлипнула и сдавленным голосом продолжила начатую фразу:

— Ты все-таки позвонила в милицию? Отвечай, мама!

— Вика, — начала Анастасия Михайловна, обнаружив, что, кажется, она оправдывается. — Послушай меня, Вика…

— Ты позвонила, — обреченно пробормотала Вика. — Мама, что ты наделала? Боже, мама, ты даже не представляешь себе, что ты наделала!

— Вика, успокойся! Я не звонила в милицию!

От напряжения ее голос прозвучал слишком резко, как окрик.

Вика удивленно замолчала. Мать никогда не повышала на нее голос! Отчего же сейчас, в трудную минуту, она кричит на нее?

Невольно отшатнувшись, Вика закрыла лицо руками. О, боже, как бы хорошо было сейчас расплакаться, выпустить со слезами это дикое напряжение, которое с каждым часом становится все труднее переносить!

Но слез не было. Лишь боль и страх…

— Тогда куда ты звонила? — сухо спросила Вика.

— Я звонила одной своей знакомой, — соврала Анастасия Михайловна, с ужасом осознав это.

Боже мой, ее губы только что изрекли ложь, и кому?!

Вике. Ее дочери, которой она не лгала никогда!

Конец ознакомительного фрагмента