Миссия супергероев - Кирилл Кащеев Страница 7

Послышалось звучное «хамк!»… Валяющийся на мокрой земле Лысый дрыгал ногой, безуспешно пытаясь стряхнуть бульдога, намертво всадившего в его подошву зубы. Бульдог упорно висел…

Но у Катьки не было времени любоваться этой картиной. Стоило Лысому отпустить ее – она повернулась… и понеслась прочь с такой скоростью, что, казалось, ее собственные ноги не поспевают за этим безумным бегом.

– Убегает! Держи! – мотая ногой и колотя бульдогом то об скамейку, то об землю, кричал Лысый.

Репанный выскочил откуда-то сбоку. Катьку сильно пнули в плечо. Она пошатнулась… и рухнула в широченную лужу. Под ней сдавленно гоготнул Евлампий Харлампиевич. На нее навалились сзади, сильные жесткие руки ухватили ее за предплечья, заломили локти за спину…

– Есть! – торжествующе завопил Репанный. – Я ее поймал… А-а-а! – радостный крик сорвался на вопль боли.

Придавленный Катькой Евлампий Харлампиевич просунул длинную шею над ее плечом… и шарахнул Репанного клювом точно в глаз.

Держась за клюнутый глаз, Репанный опрокинулся в лужу и взвыл. Катька взвилась на ноги…

– Стреляй в нее, Рашид, стреляй! Уйдет! – исходящие из лужи вопли Репанного вдруг приобрели зловещую осмысленность.

Позади бегущей изо всех сил Катьки взревел мотор фургона… Послышался отчаянный визг собаки… Два желтых конуса света ударили ей в спину, выкатились перед ней, как коврик, разворачивая у ног ее собственную черную и длинную тень. Позади глухо хлопнуло – девочка почувствовала, как ее словно бы сильно дернули за рукав куртки. Катька кинула быстрый взгляд через плечо.

Злобно сверкая желтыми фарами, серый фургон катил прямо на нее. Из окна машины высовывался человек, в блеске фар казавшийся просто принявшим человеческую форму сгустком тьмы. Реальным в нем был только направленный на Катьку огромный вороненый пистолет. Из ствола с глухим хлопком вырвался сноп огня – Катьке показалось, что прямо ей в лицо! – и пуля, присвистнув, ударилась об асфальт, подняв в луже фонтанчик брызг.

«Глушитель!» – только и мелькнуло в голове у девчонки.

Молотя крыльями, белый гусь пронесся над Катькиной головой… и ринулся в распахнутую дверь ближайшего подъезда. Катька бросилась за ним. Прыгая через две ступеньки, побежала вверх по лестнице.

Во дворе снова взревел мотор, истошно завизжала собака… и в ответ на лай и человеческие крики наконец-то послышались звуки открывающихся окон.

– Что здесь происходит? – завопили откуда-то сверху.

– Убирайтесь отсюда, хулиганье, сейчас милицию вызову! – звонко объявила какая-то женщина.

Хлопнула дверь парадного…

Взлетевшая на пятый этаж хрущевки Катька кинулась к окошку на лестничной площадке. Сквозь мутное от застарелой грязи стекло она увидела, как из подъездов выбегают люди, мечутся, перекликаясь друг с другом. За темными окнами мелькают огоньки… И еще с высоты пятого этажа было отлично видно, как быстро и тихо сворачивает в соседний проходной двор серый фургон с выключенными фарами, увозя похищенную девчонку. А следом длинными прыжками несется «афганка» и ковыляет бульдог.

– Я что-то не понял, – с неожиданным тяжелым недоумением сказал Сева, каменно молчавший все время, пока Катька рассказывала. – Это что же – наша малая пошла в супермаркет, а ее убить пытались? – в голосе его звучало безграничное изумление. – Застрелить из пистолета с «глушаком»?

– Что ты, Севочка, как можно, – с совершенно невозмутимой физиономией ответила Кисонька. – Это просто теперь такая новая гламурная фишка. Ну, то на скейтах катались, потом на роликах, а сейчас модно разъезжать по проходным дворам и из окна машины постреливать по прохожим.

Сева дико покосился на Кисоньку – голос рыжей звучал с такой глубочайшей серьезностью, что было немудрено и поверить.

– А если вдруг попадут? – обалдело поинтересовался он.

– Чучело набивают, – сообщила Кисонька. – На память, трофей все-таки…

Мурка захихикала.

– Я сейчас это чучело сам набью! Ремнем по попе! – пригрозил Вадька, недобро поглядывая на сестру. – И мать, и я сколько раз предупреждали – не суйся в «проходняки»! Там дворовые собаки, там бомжи…

– О стрелках с пистолетами тоже предупреждали? – рявкнул на Вадьку Сева. – Ты у нас в курсе модных тенденций? – Он злобно покосился на Кисоньку. – Народ, вы что себе думаете? Катька выходит из офиса, и ее обстреливают! Даже не потому, что она вела дело и преступник догадался, что на самом деле она – не просто ребенок!

Катька мгновенно приосанилась – всякому приятно слышать, что ты «не просто ребенок».

– В нее стреляли по дороге из магазина! Считай – за просто так! И даже гонорара не будет!

– Ах, вот что тебя возмущает! – пренебрежительно протянула Кисонька.

– Да! Возмущает! – взвился Сева. – Когда обстреливают за гонорар – это наша работа! А когда за просто так – это хамство! Подумаешь – похищение она видела! Тоже мне, невидаль! Мы, с тех пор как «Белого гуся» открыли, и не такого навидались! А вы сидите!

– А что нам делать? – напуганная Севкиным напором пробормотала Мурка.

– Разбираться! – гаркнул Сева. – Никто не имеет права стрелять по нашей Катьке… – он вдруг замялся. – Ну, и по Харли тоже… Вообще по всем нам, сыщикам, никто не будет стрелять безнаказанно! Что за номера – уже за колбасой сходить нельзя, чтоб тебя не обстреляли! – Несмотря на некоторую несвязность последнего заявления, видно было, что Сева настроен решительно.

– Севочка-а! – жалобно протянула Катька. – А гонорар как же? За меня гонорар не заплатят!

– Плевал я на гонорар! – заматывая шею шарфом, огрызнулся Сева.

– Ух ты! – глядя на Севу широко распахнутыми восторженными глазами, выдохнула Катька. Торопливо одернула рукава грязного свитера и кокетливо поправила стянутые в точно такой же, как у Кисоньки, хвост волосы. Косичек она с некоторых пор не носила.

– Ничего себе! – тоже разглядывая Севу, будто впервые его видела, присвистнула Мурка. – Если уж Севке на гонорар плевать… Надо идти, – заключила она, натягивая снятую было куртку.

– Ладно, – покорно согласился Вадька, тоже слегка ошеломленный Севиной яростью. – Только я нашего Саляма отпущу, зачем ему тут сидеть. – Он кивнул на окно в стене, сквозь которое отлично был виден парадный, для приема клиентов, офис агентства «Белый гусь» и сидевший там крепкий бородатый мужик, меланхолично жевавший бутерброд с салями.

Собственно, за страсть к этой колбасе Салям и получил свое прозвище. Как его звали на самом деле, сейчас помнил, наверное, только Сева, который регулярно притаскивал Саляму на подпись всякие документы, – потому что Салям был подставным владельцем «Белого гуся». Что же поделаешь, если по закону двум мальчишкам, трем девчонкам и белому гусю, в полном расцвете его гусиных сил, нельзя владеть собственным детективным агентством! Приходится заводить себе такого бородатого Саляма.